- В Соргоне девять Храмов…
- Значит, и богов - девять?
- Богов больше: свои боги есть у эльфов, у орков, у гномов. Да и у людей есть божки местного, так сказать, значения. Девять Храмов - это Храмы основных, общепринятых среди людей, богов. Но эти боги не настолько властолюбивы, чтобы стараться захватить власть в Соргоне. Мятежный Храм потеряет доверие у народа, а значит - лишится доходов, основы своего существования. Нет, Храмы тут не могут быть замешаны.
- Тебя не назовёшь очень религиозным. Рассказываешь о богах, а подразумеваешь людей, говорящих от их имени.
- Не всё, что говорят служители, их собственная выдумка. Я не слишком доверяю россказням о богах, но понимаю, что честолюбие Верховных служителей ограничено характером их богов, и ни один из служителей не сможет добиться власти большей, чем та, на которую претендует бог. А боги Соргона не желают светской власти. Им и своих дел хватает. Нет, Храмы замешаны быть не могут.
- Почему ты считаешь, что соргонским богам не нужна светская власть? Или их Верховным служителям не нужна?
- Ты смотришь на людей и богов одинаково, и считаешь, что боги - такие же люди по своему поведению и желаниям.
- А разве нет? Разве не люди выдумали богов и наделили их своими чертами и недостатками?
- Я давно привык, что человек неверно трактует понятие бога. Удивительно, что и в твоём мире я столкнулся с той же проблемой. Почему существуют только две точки зрения: бог - либо создатель всего окружающего нас, и нас самих в том числе, либо - мифическое, выдуманное нами существо? Неужели не существует других объяснений?
- Например?
Ответить маг не успел: явился Эрин, неся впереди себя пузатый самовар. Такие Василий видел только в кино - самовар был явно не электрический, и его помятые бока и отдающий зеленью медный корпус говорили о древности ветерана чаеварения.
- Это ты в сарае раскопал? - Василий забыл о богах и Соргоне, - И что ты будешь с ним делать?
- Это заказ, - гном поставил самовар на пол, возле печатной машинки, - Мне поручили его отремонтировать. Что это, Василий?
- Самовар. Воду кипятить для чая. А кто поручил-то?
- Соседка твоя, Михаловна. Знаешь такую?
- Знаю. Где ты её нашёл?
- Она меня нашла. В сарае. Искала тебя, а попался - я. Вот и вручила этот… самовар.
- Не могла она меня из-за самовара искать: знает, что не починю. Чего она хотела?
- От тебя-то? Так, пустяки, перетащить там что-то тяжёлое, - Эрин отмахнулся, - Я перенёс, так что ты уже не нужен. Мне понадобится твоя помощь, Бальсар. Здесь трещина - видишь? И краник мне припаять нечем, да и не к чему тут - всё прогнило. Ты сможешь восстановить металл вокруг краника?
- Дай посмотреть. Да что ты его на пол поставил - неси на стол. Тут же удобнее.
- Василий, кто такой - прибалт? - Эрин переставил самовар перед Бальсаром, - Это что-нибудь обидное? Или смешное?
Василий еле сдержал улыбку:
- А где ты слышал?
- Меня Михаловна назвала, когда я имя сказал…
- Если бы тебя назвали феззаранцем или тордосанцем, ты бы обиделся?
- Нет, но удивился бы. Я - гном, а не феззаранец. И не тордосанец.
- Прибалты - народы, живущие на берегу Балтийского моря. Ничего обидного в этом нет, и доказывать, что ты - гном, а не прибалт, не стоит: всё равно тебе никто не поверит…
- Опять ты меня опекаешь, будто я - маленький ребёнок, а вокруг - только одни враги! Этого не говори, туда не ходи, того не делай! Я - Эрин, сын Орина, из рода кузнецов и воинов, и сам - глава этого рода, уже давно взрослый…
- А краник где? - перебил разошедшегося гнома Бальсар, - Краник-то ты принёс?
Эрин замолк и, порывшись под кольчугой, протянул магу самоварный краник:
- И ты туда же! На, держи!, - возмущённый до глубины души, Эрин ушёл к своим сокровищам в сарае, не преминув хлопнуть дверью: в окнах задребезжали стёкла, охотно поддержанные холодильником.
- Ну-ну! - Василий покачал головой, - Ну-ну!
- Я же говорил, что гномы - очень самолюбивы.
- И чем же я задел самолюбие этого соргонского прибалта?
- Не ты, я думаю, а твоя соседка. Она навязала ему работу, которую Эрину не выполнить без любимой кузницы. Он страдает оттого, что вынужден обращаться за помощью…
- Мог бы и отказаться.
- И тем самым признать, что есть работа, которая ему не по силам? Скорее всего, пообещал раньше, чем увидел, в чём дело. Что ж, поддержим репутацию соргонских кузнецов, - маг приставил краник к нужному месту, и Василию пришлось встать и обойти стол, чтобы видеть.
Уже знакомые голубые искорки засверкали между краником и корпусом самовара, растягивая - иначе и не скажешь - кончик краника по изъеденному коррозией месту пайки, соединяя краник в единое целое с самоваром.
Краник стал немного короче, но слился-таки с металлом корпуса: Василий придирчиво осмотрел место соединения, потрогал пальцами и отошёл, не найдя к чему придраться. Бальсар терпеливо ждал, пока Василий удовлетворит своё любопытство.
- Что-нибудь не так? Скажи, я исправлю.
- Всё в порядке. А краник не отвалится снова?
- Исключено, Василий. Теперь заделаю трещину и выровняю вмятины, - Бальсар взял самовар за круглые бока, - Это тоже должно получиться.
Самовар окутался голубым светом, более густым - почти до синевы - на смятых и вдавленных местах. Трещина скрылась в искристом облаке, но Василий на неё не смотрел - его внимание привлекли вмятины, которые выпучивались, выгибались наружу, восстанавливая прежнюю форму самовара. Округлость корпуса на прежде помятых боках вызывала желание проверить рукой - не иллюзия ли? Что Василий и сделал, едва маг отпустил самовар и откинулся на спинку стула. Рука подтвердила, что глаза не обманывают: самовар был, как новый, если не считать старческую зелень на медной его поверхности.
Бальсар понял не заданный Василием вопрос:
- Эрин потом отполирует - всё-таки, это его заказ, а не мой.
- Тебе бы автомобили рихтовать… Цены бы не было…
Бальсар промолчал: слово "рихтовать" он не понял, но спрашивать постеснялся. После вчерашних претензий на умственное превосходство не хотелось попадать в смешное положение, задавая вопросы. Может, потом, сам как-нибудь разберётся.
4.
- А если предположить, что один из Верховных служителей объединился с недовольными баронами? Такая схема возможна? - Василий вернулся к прерванному ремонтом самовара разговору после похода в магазин. Обе трёхлитровые банки Михаловны (из-под самогона и огурцов) были наполнены янтарным напитком, пробу с которого пришёл снимать и всё ещё недовольный гном. Но обиды - обидами, а пиво - пивом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});