-Меня изменил один магический опыт. Последствия которого ты видел. Возвращаться обратно в Лес я не хочу, да и не собираюсь. Откуда ты знаешь про Рионэля?
-Ларинэ сообщил.
-А Руэлинир? Почему ты сказал, что он не может ответить? - вцепилась в Гэла Эухения, будучи в состоянии вытрясти из него всё, что тому известно.
-Он тебе не безразличен, да? - в ответном взгляде Гэла промелькнула хитринка. Он и раньше замечал не совсем адекватное поведение сестрицы по отношению к одному стражу. Теперь лишь убедился в правильности своих наблюдений. Лиль изменилась, а вот её чувства оказались прежними. и, скорее всего совсем не безответными. Иначе с чего бы кое-кому метаться по людским землям, неизвестно чего разыскивая?
-Гэл! Не увиливай!- резкий окрик вернул задумавшегося остроухого на грешную землю.
-В пятнадцатый день месяца вэйлета он вернулся в Лес, приступив к своим обязанностям стража границы. Вёл себя так, словно ничего не помнит. Его проверяли маги, - Гэллаис замолчал, не зная, как продолжить дальше. А после решился.
- Из жизни Руэлинира исчез весь последний год, словно его и не было никогда. Последнее, что он запомнил, это то, как он однажды вышел из дома и приступил к своим обязанностям стража в тот самый день, когда ты исчезла в первый раз.
- Я тебе не верю! - то, что рассказывал Гэл, в голове не укладывалось, и было слишком невероятным, чтобы Эви захотела этому поверить. По всему выходило, что последние несколько месяцев жизни из памяти Руэля, просто - напросто, стёрлись. Там осталась Лилиэн прошлая, а не она, Эухения. Сердце в очередной раз обдало холодом. Больно…. - Где он сейчас?
-Я не знаю, - в глазах Гэла промелькнуло сочувствие. - Правда, не знаю. Отец приказал рассказать ему обо всём, что случилось за этот, забытый им, год. И про изгнание… Он ушёл. Время от времени появляется и снова где-то пропадает. Это всё, что мне известно. Руэля я сам не видел, но Ларинэ утверждает, что с ним поработал сильный ментальный маг.
Они говорили долго. Эви так и не смогла поделиться, что она не Лилиэн, упомянула только сумасшедшего мага, в руки которого она попала, и эксперимент, закончившийся для последнего летально. Какой смысл рассказывать об Эухении, если её никто, из остроухих сородичей Лиль, не слышит и не воспринимает всерьёз? Попытка настоять на том, чтобы Гэл вернулся домой, не удалась. Он, в свою очередь, оказался не меньшим упрямцем, и Эви пришлось уступить. Правда, при одном условии, что он продолжит носить морок, не открывая посторонним правды.
-Каждый остаётся при своём, Гэл, - ехидно глядя на обескураженное лицо последнего, заявила Эухения. - Ты хотел приключений, пожить жизнью простого наёмника, вот и наслаждайся!
-Злишься?
-Вовсе нет. Кстати, забыла спросить, ты же маг? Правда не совсем целитель. Не мог бы посмотреть леди Лисию, как маг? - вдруг вспомнила Эви, когда они уже собирались разойтись в разные стороны.
-Зачем тебе эта человечка? Хочешь спасти ей жизнь?
-Не ей - ребёнку, - Эви улыбнулась уголком рта, вопросительно глядя на брата Лилиэн.
-Я могу попробовать, - засомневался тот, - но результат не гарантирую. И ещё… Лиль, при одном условии.
-Каком?
-Ты вернёшься домой, - твёрдо глядя ей в глаза, внезапно заявил Гэл. На лице проступило упрямство, взгляд выражал уверенность в правильности своих действий. - В стране, охваченной междоусобицей, оставаться опасно. Это не наша война. Мы не должны вмешиваться.
-Гэл, здесь гибнут люди. Если я могу как-то защитить население графства, то постараюсь помочь
-Лиль. Это глупо. Ты и так сделала, что могла. К тому же, люди плодятся, как кролики. Через пару десятков лет количество населения здесь восстановится.
-Гэл! - попыталась возмутиться Эви. Хотя, чего возмущаться? Что она ещё могла ожидать от эльвэ? Всё предсказуемо. Может именно поэтому ни Рионэль, ни Ру не захотели принять, что Лилиэн больше нет, а её место заняла душа какой-то человечки? Тогда понятно, почему они продолжали упрямо называть её Лиль. Значит, она правильно поступила, не рассказав Гэлу о себе всю правду. Пусть так и остаётся.
Эви пыталась ещё некоторое время уговорить Гэла помочь Лисии и, каждый раз он отказывался, мотивируя тем, что не специалист. А вот Ларинэ… Но, всё - таки сдался.
Через месяц.
Когда едва не стало поздно.
Эухения старалась поменьше сталкиваться с Гэллаисом. Умом она понимала, что их более близкое общение может принести много проблем. Начать с того, что она для Гэла являлась сестрой и никак иначе. Та же упёртость, что и у Руэля, снисходительно-покровительственное отношение. С ней разговаривали так, словно она неизлечимо больна, и лекарь не хочет расстраивать свою пациентку, поэтому не перечит ни в чём, но при этом делает всё по-своему.
Спорить?
Пытаться что-то доказать?
Зачем?
Гэл подрядился на службу в качестве наёмника, вот пусть и служит. А уж она ему заданий разных найдёт. В том числе и подальше от замка. А чтобы у него не возникло сомнений, что это не нарочно, вместе с ним иногда ездила и она сама. Вот только в присутствии большого количества народа, где все на виду друг у друга, они едва ли могли перекинуться парой слов без присутствия посторонних ушей.
-Лиль, давай ты ещё немножко подумаешь и вернёшься домой? - время от времени Гэл делал безуспешные попытки образумить Эви.
-Гэл, мы уже говорили об этом. Я своего решения не переменю. Смирись.
И пришпорив лошадь, уносилась вперёд, не давая братцу возможности даже возразить. Он лишь стискивал зубы и молча смотрел строптивице вслед. Хотелось же добиться добровольного согласия.
Находиться на людских территориях в такое время Гэл считал чистой воды глупостью. Зачем рисковать жизнью ради короткоживущих? Всё равно не оценят. А ещё эта тёмная история с новым именем и статусом дочери графа Торнфилского. Кто бы ему объяснил, как так могло получиться, что у сестры на запястье оказался знак старшего наследника? Для этого нужно иметь кровное родство с графом, а у Лилиэн его не могло быть по определению.
Кругом одни тайны. Сперва отец, после сама Лиль. И тот же Ларинэ, Гэл чувствовал, что его наставник ему не всё рассказал из того, что было дозволено. Ещё один любитель тайн и интриг. Впрочем, кто в Великом Лесу не интриговал? Интриги, казалось, были впитаны эльвэ с молоком матери, а иначе просто скучно жить.
Разменяв первое столетие, живя неторопливой, размеренной жизнью, эльфы к двухстам годам начинали скучать, а к трехсотлетнему юбилею впадали в жесточайшую тоску. Спастись от этого можно было разнообразив свою жизнь интригами, заговорами и, как это ни странно звучит, общением с короткоживущими.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});