Читать интересную книгу Пророчества майя: 2012 - Александр Попов

Жених поселялся на территории дома невесты и работал на ее семью. Когда майянка беременела, то она на каноэ отправлялась на остров Козумел, находящийся в двадцати милях от восточного побережья Юкатана, где находился храм богини Луны Ис Чель, покровительницы беременности. Там она приносила жертвы и молилась об успешных родах.

Археолог Эрик Томпсон приводит цитату из летописи XVIII века с описанием майянского ритуала при рождении ребенка: «Под звуки молитв о здоровье и благополучии ребенка его пуповину, подготовленным специально для этого случая ножом из обсидиана (который после совершения обряда бросали в реку), обрезали над выкрашенным в разные цвета початком маиса. Окровавленный початок коптили, в положенное время из него извлекали зерна и сажали их якобы от имени ребенка. Собранный урожай высаживали вновь, а полученный после этого увеличившийся урожай, часть которого отдавали жрецу, служил для поддержания ребенка, пока тот, повзрослев, не сможет сажать самостоятельно. Считалось, что таким образом он добывал себе пищу не только в поте лица своего, но и проливая кровь».

Уже через несколько дней после рождения ребенку дают в руки орудия, которыми он будет воевать или трудиться, чтобы тот потихонечку привыкал ими пользоваться.

Уже в младенчестве ребенку прокалывали уши, губы и нос, чтобы позже вставить украшения. Затем происходила церемония наречения. У каждого майя было четыре имени: одно, данное при наречении, второе, обозначающее род по отцу, третье – род по матери (но, скорее, тут было сочетание из родовых имен матери и отца), и четвертое – прозвище, под которым его и знали все окружающие. Нареченное же имя не разглашалось, так как считалось, что оно сохраняет силу, данную человеку богами от рождения. Это имя знали только несколько человек, и обращались по нему весьма редко, в каких-то особых случаях.

Мужские имена начинались с «ах», женские – с «иш». При вступлении в брак майя получали новое имя, состоящее из отдельных частей имен мужа и жены.

Епископ де Ланда так описывал отношения майя в браке: «…они разводятся более легко, так как женятся без любви, не зная брачной жизни и обязанностей супругов. Если отцы не могли их уговорить возвратиться к женам, то они искали им новых и новых. С такой же легкостью бросают своих жен мужчины, имеющие детей, не боясь, что другие возьмут их в жены или что они позднее возвратятся к ним. При всем этом они очень ревнивы и не переносят спокойно, когда их жены неверны. Сейчас, когда они видели испанцев, убивающих за это своих (жен), они начали грубо обращаться (с женами) и даже убивать их. Если дети еще маленькие, когда они разводятся, они их оставляют матерям; если большие, то юноши (идут) с отцами, а девушки с матерями.

Хотя развод был вещью столь общей и обычной, старики и те, кто держался лучших обычаев, считали его дурным. Многие никогда не имели больше одной жены, которую никогда не брали того же имени со стороны отца. Это было у них делом очень бесчестным. …Вдовы и вдовцы вступают в брак без праздника и торжеств. Достаточно вдовцу прийти в дом вдовы, быть принятым и получить еду, чтобы брак считался совершенным. Это приводит к тому, что они расходятся с такой же легкостью, как сходятся».

Интересны и личные отношения майя. Еще раз процитируем епископа: «Они (женщины) имели обычай поворачиваться спиной к мужчинам, когда их встречали в каком-либо месте, и уступать дорогу, чтобы дать им пройти; то же самое, когда они давали им пить, пока они не оканчивали пить. Они обучают тому, что знают, своих дочерей и воспитывают их хорошо по своему способу, ибо бранят их, наставляют и заставляют работать, а если они виноваты, наказывают, щипая их за уши и за руки. Если они видят их поднимающими глаза, они их сильно бранят и смазывают им глаза перцем, что очень больно; если они не скромны, они их бьют и натирают перцем другое место в наказание и стыд. Они говорят как большой упрек и тяжелое порицание непослушным девушкам, что они напоминают женщин, воспитанных без матери.

Они очень ревнивы, некоторые настолько, что налагали руки на тех, кто вызвал ревность, и столь гневны и раздражительны, хотя (вообще) достаточно кротки, что некоторые имели обыкновение драть за волосы мужей, делая это, впрочем, с ними изредка».

…и Смерть

Смерть отнюдь не означала автоматического перехода в лучший мир, по ту сторону жизни было множество адов и раев, и майя не знал, где он именно окажется. Лишения или праведная жизнь не давали никакой надежды на хорошее обустройство на том свете. Крестьянин там продолжал так же работать, воин – воевать, богатый человек пребывать в неге, а раб оставался рабом.

Епископ де Ланда писал, что у майя существует «огромный всепоглощающий страх смерти, все их богослужения проводились лишь с единственной целью расположить к себе богов, чтобы те даровали им здоровье и жизнь… Когда кто-то умирал, то днем они проливали слезы, а ночью рыдали в голос». По мнению некоторых специалистов, смерть у индейцев майя считалась неким антиобщественным деянием, чем-то вроде осквернения, поэтому орудия труда умершего или хоронили вместе с ним, или уничтожали. Перед смертью индеец исповедовался жрецу в грехах, надеясь, что это поможет ему преодолеть посмертных демонов и рассеять связанные со смертью злые чары.

В могилу ставилась еда, а если умерший был богат, то и всяческая утварь. Во рты умершим вкладывали еду и нефритовые бусины. Представителей самой высшей знати сжигали, а над урнами с прахом воздвигали погребальные храмы. С просто же знатным человеком, по утверждению де Ланда, поступали вот как: «Остальные знатные люди делали для своих отцов деревянные статуи, у которых оставляли отверстие в затылке; они сжигали какую-нибудь часть тела, клали туда пепел и закрывали его; затем они сдирали у умерших кожу с затылка и прикрепляли ее там, погребая остальное по обычаю. Они сохраняли эти статуи с большим почитанием между своими идолами. У сеньоров древнего рода Коком они отрубали головы, когда они умирали, и, сварив их, очищали от мяса; затем отпиливали заднюю половину темени, оставляя переднюю с челюстями и зубами. У этих половин черепов заменяли недостающее мясо особой смолой и делали их очень похожими (на таких), какими они были (при жизни). Они держали их вместе со статуями с пеплом и все это хранили в молельнях своих домов, со своими идолами, с очень большим почитанием и благоговением. Во все дни их праздников и увеселений они им делали приношения из своих кушаний, чтобы они не испытывали недостатка в них в другой жизни, где, как они думали, покоились их души и пользовались их дарами».

Батабы – первые сборщики налогов

Государство майя было классовым обществом с сильной политической властью, сосредоточенной в руках наследственной элиты. Важную роль в общественном устройстве играли роды, считавшиеся по отцовским линиям, так как земля находилась в собственности этих кланов. Соответственно, какие-то из них были более богатыми, какие-то менее. Людей в таком клане связывали весьма тесные отношения, чтото типа принципа круговой поруки. Клан отвечал за действие своего члена, но и член мог рассчитывать на защиту клана.

Любой майя мог проследить происхождение каждого человека вплоть до его очень отдаленных предков, и потому индеец очень боялся проявить трусость или совершить порицаемый обществом поступок. Этим самым он обрекал все свое потомство на презрение.

На вершине общественной иерархии находились альмехены, чья родословная была безупречна по обеим линиям. Они распоряжались землей, занимали ответственные посты в государстве и армии, были богатыми купцами и представителями высшего духовенства.

Простые же люди жили, фактически, под покровительством главы своего клана: тот выделял им землю для обработки, мог помочь в трудной ситуации и так далее. Понятно, что этот слой, хотя бы в силу кланового устройства, также был весьма неоднороден, и в нем встречались как очень богатые, так и совсем бедные люди.

Самым низшим слоем были рабы, которые в большинстве своем являлись простолюдинами, захваченными в плен в ходе военных действий. Знатных пленников высокого ранга обычно приносили в жертву.

В каждом из районов имелся свой правитель, называемый «халач уиник» – «настоящий человек», получивший свой пост по наследству. Он, как и его подчиненные, существовал на те средства, что приносила собственная земля, и на собираемую дань.

Особую дань собирали и в государственную казну, откуда потом выделялось содержание тем членам общества, которые не занимались трудом, например жрецам.

Членам деревенских общин приходилось ремонтировать дворцы жрецов и знати, а также нести другую общественно полезную нагрузку, ремонтировать, например, дороги около своего жилья. Если правитель майя отправлялся за пределы своих владений, то его сопровождала весьма обширная свита, отчасти ради престижа, отчасти исполняя роль носильщиков. На такие сопровождения также распространялась государственная повинность.