Дух говорил монотонно, будто читал неинтересную лекцию, которая состояла из общеизвестных фактов.
— Проблема кхарэнов в том, — продолжал он, — что их жизненные силы, подпитываемые всеми обитателями Харбласа, постепенно сходят на нет, и, в конечном итоге они окончательно развоплощаются. Древние кхарэны Ахримдарра — первой реальности Тьмы в Темроа, — наконец, поняли это, вот и решили поспорить с судьбой.
— Ерунда какая-то, — нахмурилась я, вновь найдя несостыковку, — Исондил говорил, что здесь всем без исключения приходится жить вечно.
— Он ошибается. Нет ничего вечного, кроме реальностей Света. И Исондил, и другие, кто полагает себя бессмертными, спустя какое-то время очень удивятся, поняв, что начали угасать. Сейчас они находятся в плену иллюзии, которая разлита здесь повсюду. А самое забавное — их время куда короче, чем они ощущают субъективно.
Если честно, я уже совершенно офигевала от этого разговора. Посмертная судьба, развоплощение, все эти реальности, да ещё я тут с какого-то боку! Жила себе тихо, спокойно, никого не трогала и попала, как мышь в сметану! Проще было бы решить, что сошла с ума, и вся эта чушь мне мерещится.
Дух сочувственно вздохнул:
— Ты не сошла с ума, не стоит прятаться от действительности. Этим ты себе точно не поможешь.
— Прости, а как тебя можно называть?
— Зови меня Харас.
Хм… Харас — Харблас… Интересненько.
— Харас, получается, те, кого я до сих пор встречала, ничего не знают о месте, в котором живут?
— Кое-что знают, кое-что нет, а кое-что воспринимают так, как им позволено. Вот, например, тебе известно, что такое сознание и как оно работает?
— Ну-у, не совсем, — протянула я, слегка удивившись смене темы.
— Сознание человека — это часть общего информационного поля. Из поступающей информации оно воспринимает лишь то, что ему нужно, и так, как ему нужно. Иными словами, если ты не готова узнать что-то новое или не хочешь этого, потому что, к примеру, боишься, то будешь пропускать поступающую информацию мимо ушей. Даже если она будет абсолютно понятной, верной и объективной. То есть, то ты её не услышишь, не увидишь и не поймёшь, она будет просто-напросто отторгаться. А если учесть, что окружающий мир, по большому счёту, иллюзорен, то и вообще…
Харас внезапно замолчал, расфокусировано всматриваясь в пространство перед собой, а потом вдруг посмотрел так странно, что я занервничала и решила срочно вернуть его внимание в русло беседы:
— Мне кажется, переместившись сюда, я стала более восприимчивой к любой информации. А то, что вокруг много иллюзии, знаю по собственному опыту. Взять хотя бы страхи, которые посещали меня в Теневых плешах… Ведь и ты, как я понимаю, тоже иллюзия?
— Имеешь в виду это тело?
— Ну-у, и его в том числе.
— Любое тело является иллюзией, но это вполне реальная трёхмерная иллюзия, — да что ж такое, опять он мудрит! — Создать тело очень просто, причём абсолютно любое. А с чего вдруг такой интерес? — Дух лукаво улыбнулся, — хочешь заняться со мной любовью или… убить?
Я опять покраснела. Он и правда очень напоминал Адриана, который будил во мне не только чувства, но и вполне приземлённые желания… Однако, дураку ясно, что с Харасом нельзя строить романтические отношения. Про «убить» так и вообще смешно. Разве можно убить духа?
— На самом деле можно, — ответил хранитель на незаданный вопрос, — но, пожалуй, я не буду рассказывать, как. Хорошо?
До этого момента он расслабленно сидел в кресле, а тут вдруг мгновенно оказался возле меня. Сапфировые глаза засверкали демоническим блеском, одна рука стиснула талию, другая начала поглаживать спину, опускаясь всё ниже. От Хараса пошли какие-то удивительные вибрации, и эти вибрации вызывали совершенно сумасшедшее возбуждение.
— А вот от близости зря отказываешься, — прошептал он, — Порождение Тьмы и носитель Света — это будет сногсшибательно.
Губы мужчины стали медленно приближаться к моим, зрачки расширились, ноздри затрепетали…
— Харас, пожалуйста, не надо, — пролепетала я, которую напугало поведение хозяина этой реальности, и ещё больше напугала собственная реакция.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Твоё тело говорит совсем иное. Перестань сопротивляться, девочка, отдайся на милость того, кто может подарить настоящее наслаждение, — голос Хараса изменился до неузнаваемости. Каждое слово, произнесённое им, обнимало, ласкало, уже сейчас даря невероятное удовольствие.
Я что-то говорила о притягательности голоса Исондила? Это были даже не цветочки, это были едва проклюнувшиеся ростки по сравнению с тем, что творил со мной дух Харбласа.
— У тела нет… права голоса, — я пыталась отодвинуться и старалась говорить максимально твёрдо.
Получалось плохо, вибрации продолжали накатывать, вызывая слишком яркие ощущения, затягивая в пучину наслаждения. Я всей душой чувствовала, что если между нами случится близость, я потеряю часть себя! И как только пришло это осознание, горячие губы Хараса накрыли мои…
Поцелуй ощущался как падение в омут, потоки возбуждения, исходящие от Хараса, слились с моими. Меня втягивало в водоворот бешеной страсти, пламя чувственного блаженства разгоралось всё сильнее. Я почти забыла, кто я, где и с кем… Где-то на периферии сознания ликовал-торжествовал мой внутренний демонёнок (так я окрестила неприятный голос в голове, который периодически докучал мне всякими глупостями и гадостями).
Отдаваясь во власть сумасшедшего желания, я будто таяла, исчезая, растворяясь в мужчине, но всё ещё из последних сил цеплялась за осознание себя. В какой-то момент нашего молчаливого противостояния я вдруг почувствовала слабый толчок в районе солнечного сплетения и уцепилась за него… Сосредоточилась на своём Аль и начала постепенно выползать из водоворота сумасшествия, в который окунул меня Харас.
Он понял, что жертва ускользает, и усилил напор, но мне уже было всё равно. Удивительное чувство внутренней радости, любви и счастья полыхнуло так, что Хараса отбросило к стене. И в то же мгновение я увидела не красавца, напоминающего Адриана, а высоченное существо в плаще с глубоким капюшоном. Причём плащ этот на самом деле был густой-прегустой, непроглядно чёрной дымкой, и лишь сапфировые огоньки, выглядывающие из капюшона, напоминали о том, что это существо было Харасом. Только огоньки, и ничего больше. Лица у хранителя не было.
Глава 16
Мы либо делаем себя жалкими (несчастными), либо делаем себя сильными — объём затрачиваемых усилий остаётся одним и тем же.
©Карлос Кастанеда
Злата
Испугаться не успела, потому что Харас в тот же миг вернул прежний облик. Но доверие, крохотный росток которого едва начал зарождаться, зачах на корню, поэтому я в смятении застыла, не зная, что делать.
— Да ладно, ладно, — хранитель вовсе не выглядел расстроенным, — жаль, что не вышло, но попытаться следовало.
— Зачем?
— Не догадываешься? — Харас примиряюще улыбнулся, — я хочу обезопасить себя.
— От чего обезопасить?
— От тебя, разумеется, — сообщил он раздражающе-наставительным тоном, будто сказанное являлось прописной истиной, — Да и получить новые ощущения нелишне, верно? — подмигнул дух.
Ну нет уж! На провокации я больше не поведусь, пускай объясняет.
— Что значит «обезопасить»?
— Всё очень просто, — ответил Харас, вновь развалившись в кресле, будто ничего особенного не произошло, — наше физическое слияние на энергетическом уровне нивелировало бы возможность воспользоваться твоим Аль для уничтожения моей реальности. Смешение твоего Света и моей Тьмы дало бы новую силу, ту самую, которой Ирвинд закрывает порталы в Бездну, и мы бы стали единым целым. А что это означает? — Он поднял вверх указательный палец, — Это означает, что, будучи едины, мы не сможем навредить друг другу.
Я в шоке смотрела на невозмутимого духа.
— «Единое целое»? То есть мне пришлось бы навсегда остаться в твоём мире?
Хранитель чуть поморщился, будто учуял не слишком приятный запашок.