— Подновлял загар? — Эта колкость напомнила ей, что, к сожалению, все тело Филиппа было золотистого оттенка. С помощью солнца такого эффекта не достичь.
— Дела, — коротко ответил он. — Неожиданная возможность…
— Можешь дальше не продолжать, — остановила его она. — Для меня уже не секрет, что ты не в состоянии устоять, когда тебе предоставляется возможность.
— Похоже, ты не можешь не ехидничать?
— Я тебя сюда не приглашала, — напомнила Софи. — Почему ты здесь? Ты получил, что хотел: Люк в безопасности…
— Я не имею никакого отношения к тому, что между ними произошло.
— От Розалин я этого не услышала, — возразила она с негодованием.
— Возможно, — ответил Филипп. — Но она ушла задолго до того, как я добрался до отеля.
Он обнаружил там племянника полностью в расстроенных чувствах. Тот одновременно хвалил себя за то, что поступил правильно, и пребывал в отчаянии оттого, что лишился единственного шанса обрести настоящее счастье. Филипп, который никогда не видел Люка в таком состоянии, просто сидел рядом и слушал его бессвязную речь… А что еще он мог сделать? К утру молодой человек был по-прежнему удручен, но более спокоен.
— Что мне делать? — спросил он Филиппа.
Ну почему Люк задает этот вопрос теперь, когда у него совсем не такой ответ, какой был бы несколько часов назад?
— Я не могу сказать тебе этого, Люк. Что делать, должен решить ты сам.
Неужели племянник действительно слишком полагается на его мнение? Неужели он, Филипп Маршан, непогрешим?
Действительно, никогда раньше Филипп не сомневался в своей правоте. И ни от кого не слышал критики в свой адрес… За исключением этой зеленоглазой колдуньи. Но если она так хорошо разбирается в людях, то что же не разглядела нутра Карла Коллахена!
— Но как ты думаешь, я правильно поступил? — упорствовал Люк. — Вот ты, например, ты ведь никогда не сделал бы предложения женщине, которую знаешь всего лишь несколько недель! — Он даже рассмеялся над абсурдностью подобной идеи, не обратив внимания, насколько дядя был поражен его словами. — Нельзя строить будущее, основываясь лишь на физическом влечении.
— Послушай, Люк, может, ты дашь себе какое-то время на размышления?
— Здесь не о чем думать…
Софи помнила их предыдущую беседу.
— Но если бы Розалин оказалась там, ты бы сделал все, что в твоих силах, чтобы развести их, разве нет?
— Ты так думаешь? — Филипп, казалось, был искренне огорчен ее предположением.
— Я это знаю! — сердито выпалила она.
— Твоя сестра, похоже, воспринимает ситуацию более философски, чем ты.
Философски! Нет, его самоуверенность переходит все границы!
— То-то она плачет все ночи напролет!
Зря она это сказала. Но, по крайней мере, получила удовольствие, увидев, как помрачнел Филипп. Такого он явно не ожидал.
— Ты уверена? — Розалин, с которой он разговаривал час назад, поразила его своим трезвым подходом к расставанию с Люком.
— Я никогда еще не видела сестру более несчастной, — заявила Софи.
— Но мне она сказала, что считает, что так будет лучше для них обоих. В конечном счете…
— И ты поверил? — презрительно фыркнула Софи. — Просто Розалин сказала то, что ты хотел услышать. Это позволило тебе не чувствовать себя виноватым.
— Увлекаешься популярной психологией? Но я и так не чувствую себя виноватым. Нет причин.
— Ну конечно! — Софи была готова рвать и метать. — Скажи, Филипп, а ты чего ожидал? У Розалин, к твоему сведению, есть гордость…
Чего мне, к сожалению, недостает, подумала она. Даже сейчас, яростно защищая сестру, Софи любовалась мужественным лицом Филиппа, вдыхала знакомый аромат его одеколона, наслаждалась его близостью.
Ей пришлось судорожно сглотнуть, прежде чем она смогла продолжить:
— Розалин не из тех, кому нравится, чтобы их жалели. Но поверь мне на слово, за ее веселостью и беспечностью… — Слезы, наполнившие глаза Софи, помешали ей договорить.
— Прости, если твоя сестра несчастна. Мне она показалась действительно хорошим человеком.
— Думаю, твоего племянника привлекают стервы.
— Как и меня, — буркнул Филипп. — Может, его вкусы меняются… Это бывает, — резко добавил он. — Налить тебе кофе? Еще немного осталось.
— Я не хочу кофе, я хочу, чтобы ты ушел! — воскликнула Софи. — Говори, что хотел, и убирайся!
Филипп перехватил ее сердитый взгляд и, не отрывая глаз, опустился в кресло перед камином.
На мгновение в голове Софи возник яркий образ, такой реальный, что она даже почувствовала сильные пальцы, пробегающие по ее волосам. Она сидит на полу у его ног, голова лежит у него на коленях…
Звук собственного имени вырвал ее из мира грез.
— Софи, с тобой все в порядке? — Неожиданно-нежные интонации окончательно вывели ее из равновесия.
— Со мной не может быть все в порядке, пока я дышу с тобой одним воздухом! — огрызнулась она.
Филипп, полностью расслабившись, вытянул вперед длинные ноги и скрестил руки на груди.
— Ну и что ты думаешь?
— О чем? — озадаченно спросила Софи.
Его глаза подозрительно сузились.
— Ты слышала, что я только что сказал?
— Нет… да… — Не могла же она сообщить ему, где витали ее мысли.
— Похоже, нет. Я спросил, не хочешь ли ты поработать на меня.
Софи нервно засмеялась и опустилась в кресло напротив. Такого поворота событий она никак не ожидала.
— А теперь поподробнее.
— У меня есть шестилетняя дочь, — словно нехотя начал Филипп.
— Знаю. Но нет жены. — Потому что Филиппу Маршану не нужны отношения, выходящие за рамки спальни.
— Я пришел сюда не для того, чтобы говорить об этой женщине… о Патриции.
Софи не понимала, почему он таким пренебрежительным тоном говорит о матери своего ребенка. Ведь не настолько же он черств, чтобы не испытывать хотя бы благодарности, если никогда не знал, что такое любовь.
— Она умерла? — Софи замерла, услышав свой бестактный вопрос.
Филипп же выглядел удивленным, но не более.
— Конечно нет, — сухо ответил он. — Она в Нью-Йорке. Тоже модель. А с чего ты взяла, что она умерла?
— Ну, не знаю, — пробормотала Софи. — Просто ты воспитываешь ребенка один…
Филипп с мрачной улыбкой наблюдал за ней.
— Прежде чем разыграется твое богатое воображение, поясняю: я никоим образом не давил на Патрицию и ни к чему не принуждал. То, что Мишель осталась со мной, решила ее мать.
— Мне и в голову не приходило, что… — начала Софи.
— Но пришло бы, — прервал ее Филипп. — Так вот Мишель появилась на свет…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});