— Слушай, я так рад, что ты вернулся, — он восторженно смотрит на меня, похоже, и вправду рад. — Ты уже видел кого-нибудь?
— Нет, я вчера только приехал. Никого еще здесь, в зале не видел.
— Сейчас уже кто где занимается. А многие пришли работать. Другие за границу уехали. Ой, смотри, кто идет.
За окном проходит парень с короткой стрижкой и темно-синей сумкой на плече.
— Что-то не узнаю.
Присматриваюсь. Нет, не узнаю. Яхтсмен изо всех сил старается мне помочь.
— Да это же Негр. Помнишь его?
— A-а, понятно. Что-то припоминаю.
Парень входит и здоровается с Яхтсменом:
— Привет, Андре. Тренируешься?
Яхтсмен гордо указывает на меня.
— Ты что, не видишь, с кем я? Это Стэп.
Негр смотрит на меня внимательно. Улыбается. У него симпатичное лицо, немного сплющенные скулы. Он делает шаг навстречу.
— Что, и вправду Стэп?.. Быть не может. Сто лет не виделись.
Теперь я его узнаю. Сейчас у него короткие волосы. Раньше они были длинные, сальные, он частенько стоял в синей куртке у бара «Эвклиде» возле Винья Стеллути.
— Я и не знал, что у тебя такое прозвище. Негр. Кажется, тебя зовут Антонио.
— Да, после той истории с Тайсоном, все решили, что я на него похож.
У него короткая шея, пористая кожа, и слегка приплюснутый нос. И волосы подстрижены, как у Тайсона. Круглые глаза, и верхняя губа чуть больше, чем надо.
— Не очень-то ты похож.
— Не внешне! — Он хрипло смеется и закашливается. — Это из-за драки! Короче, я был на конкурсе мисс Террачина и там стал клеить одну участницу. Понял? Поэтому мне и припомнили Тайсона. Эта телка пригласила меня к себе в комнату, я полез к ней, а она думала, что я буду ей анекдоты рассказывать. Заорала и указала мне на дверь. Но я-то ей быстро объяснил, что она с головой не дружит. Вот с тех пор меня и прозвали Негром.
Они с Яхтсменом дружно смеются.
— Про эту историю писали все местные газеты. Легендарный Понтийский Тайсон. Так что я был прав, той девице радоваться надо было.
Яхтсмен добавляет азартно:
— Ты круче Тайсона! — И они снова заливаются смехом.
— Кстати, ты ведь был в Америке — в Нью-Йорке, если не ошибаюсь.
Ну вот, снова.
— Да. Я жил там два года, учился. Вчера вернулся. А сейчас хочу потренироваться.
Я пытаюсь закончить разговор.
— Слушай, а как ты насчет помахаться немного? Я слышал, ты был неплохим боксером. — Негр улыбается: он доволен своим предложением. Он уверен в себе.
— Ты, конечно, давно не тренировался и если не хочешь — черт с ним, забей. Просто все тут повторяют: «это легенда», «это легенда», и вот я, наконец, тебя вижу…
Негр самодовольно посмеивается — не слишком ли он уверен в себе? Похоже, он тренируется каждый лень часа по полтора.
— Давай, если хочешь.
— Тогда я иду переодеваться.
В его глазах появляется особый блеск: взгляд оживляется и становится злее. А Яхтсмен по-прежнему ведет себя по-идиотски:
— Круто, значит, можно делать ставку, вот мне свезло, Негр. А можно, я за твой счет угощусь «Гатораде»[13], а то я сегодня без копейки?
Негр кивает и направляется в раздевалку. Яхтсмен на всех парусах несется в бар, подтверждая свое прозвище. Я остаюсь в одиночестве. Алессио из-за стойки пристально смотрит на меня. Он сосет «Чупа-Чупс», и во взгляде его появилось что-то новое. Он опускает глаза и утыкает их в «Parioli Pocket», лежащий перед ним на столе. Перелистывает две страницы, снова смотрит на меня и улыбается.
— Извини, Стэп, я тебя не знал. Не знал, кто ты.
— И кто же я, черт возьми?
Он некоторое время растерянно смотрит вверх, как бы пытаясь найти на потолке ответ. Так и не обнаружив его, решительно выпаливает:
— Ну, ты известная личность.
— Известная личность… — размышляю над услышанным.
— Да, это интересный аргумент. Молодец. Я никогда об этом не думал.
Он радостно улыбается, ему и в голову не может прийти, что, в действительности, он просто кретин.
— Слушай…
— Что, Стэп?
— Есть здесь что-нибудь для бокса?
— А как же.
Он выходит из-за стойки и быстро идет к скамейке у входа. Поднимает сидения.
— Здесь вещи Марко Туллио. Он никому не разрешает ими пользоваться.
— Спасибо.
Взгляд его полон восторга. Я сажусь на скамейку и натягиваю боксерские перчатки. На него не смотрю, но чувствую, что он глаз с меня не сводит.
— Хочешь, затяну?
— Давай!
Подбегает ко мне. Аккуратно берет шнурки, крепко затягивает их с внутренней стороны перчаток. Теперь он не улыбается, он — сама серьезность. Слегка кусает губу, а длинные волосы то и дело падают ему на глаза. Другой рукой он отбрасывает их назад, не переставая трудиться. Медленно, старательно, он крепко завязывает мне перчатки.
— Готово! — он снова улыбается.
Встаю. Стучу перчатками одну об другую.
— Нормально?
Он хочет убедиться, что хорошо сделал свою работу.
— Классно.
Из женской раздевалки выходят девушки, с которыми я только что разговаривал. На высокой — черные брюки, доходящие до щиколоток, легкий макияж, на губах — помада, придающая им спокойный и доброжелательный вид. Сумка через плечо, белая рубашка с маленькими перламутровыми пуговками, — все это хорошо сочетается с ее элегантной походкой. На той, что пониже, — юбка в сине-коричневую клетку, коротковатая для ее ног, и черные мокасины, не вяжущиеся с ее небесно-голубой кофточкой. С помощью косметики она попыталась сотворить чудо со своим лицом, но чуда не случилось: похоже, святые, отвечающие за такие чудеса, сегодня отдыхают. Девушки остановились у стойки. Алессио идет к ним, чтобы сделать пометки в их абонементах.
Высокая подходит ко мне.
— Привет, меня зовут Аличе.
— Стефано.
Протягиваю ей руку в перчатке. Она со смехом пожимает ее.
— А это моя подруга Антонелла.
— Привет.
— А ты что, боксом занимаешься?
— Да, пытаюсь.
— Ты не возражаешь, если мы останемся посмотреть бой?
— Почему я должен возражать? Если вы будете за меня болеть, конечно, оставайтесь.
Они смеются.
— Хорошо, ставим на тебя. А вдруг победишь?
В этот момент из раздевалки появляется Негр.
На нем длинные голубые спортивные трусы как у настоящего боксера. Он уже надел перчатки. На руках у него несколько шрамов и куча татуировок. Неплохая экипировка.
Аличе удивленно:
— Ты что, с Негром будешь драться?
Так значит, он тоже известная личность.
— Да, а что?
— Знаешь, мы, похоже, ошиблись, поставив на тебя.
Девушки и в самом деле смотрят на меня с тревогой. Я пытаюсь успокоить их: