Да, верно: мне не обязательно жить в роскошной квартире. Честное слово, не обязательно. Также для меня не жизненно важно иметь собственный дом за городом, и (или) шикарный коттедж в Альпах, и (или) дом на пляже, хотя подобные блага жизненно важны для моих сестер. Но я никогда не откажусь от крыши над головой. Это даже не обязательно должна быть обширная крыша. Однако как приятно, если у меня будет какое-нибудь крохотное помещение, которое я смогу назвать своим, и мне не придется искать убежища от дождя у чужого порога. Если в двух словах, то мне не слишком-то нравится перспектива провести оставшуюся часть жизни в качестве «новой нищей». Вообще-то моего энтузиазма существенно поубавилось с тех пор, как я лишь какой-то месяц назад позвонила родителям.
И вся моя затея показалась мне еще менее привлекательной, когда я сравнила предстоящую жизнь в канаве с гламурной жизнью своих предков. Когда они не были слишком заняты тем, что торчали в казино, дебоширили или спали с чужими любовницами, то сочетались законным браком с особами королевской крови, освобождали угнетенных и взяли себе в привычку доблестно умирать, выполнив свое геройское предназначение на поле битвы в стане врага. Я всегда чувствовала, что, взрослея среди таких теней и призраков, могу рассчитывать в жизни на многое. Теперь мой план стать танцовщицей танго нанес серьезный урон мечтам о роскоши и великолепии. Довольно трудно гламурно выглядеть с лицом, перемазанным сажей.
Последней каплей стала мысленно нарисованная мной картинка: вот я толкаю коляску с двумя грязными и голодными малышами в переполненный вагон метро. А вот мне восемьдесят лет, я поднимаюсь на шесть лестничных пролетов и никак не могу добраться до дверей своей квартиры из-за приступа кашля (страдаю от эмфиземы).
— Еще не слишком поздно! — крикнула я. Если захочется все переиграть, время еще есть. Я не успела совершить Непоправимое, ведь пока что я только размышляла об этом. Огромная разница! Пока еще можно передумать. Слава Богу! Какое счастье!
Не успела я вздохнуть с облегчением, как вдруг поняла, что не изменю своего решения. Если говорить словами какого-то гуру, занимающегося самосовершенствованием, даже испытывая страх перед будущим (можно даже сказать, абсолютный ужас), я не могу не сделать это.
«По крайней мере я выбрала свой путь сама», — пришло мне в голову, прежде чем для порядка я решила воскликнуть: «К черту Ива Сен-Лорана!» Однако мне не хотелось, чтобы леди, как раз выходившая из магазина с немыслимым количеством сумок (казалось, унести столько просто нереально), приняла мой возглас на свой счет. Я чувствовала себя просто отвратительно, наблюдая, как она, слегка покачиваясь на каблучках, бодро шагает по Медисон-авеню в туфельках от Маноло, прижимая к себе сумочку от «Гермес»… Нуда ладно…
24 февраля 1999 года
А вообще, если хорошо подумать… Что-то меня не слишком прельщает перспектива быть оставленной умирать в луже собственной крови на улице в Аргентине. А так скорее всего и будет — ведь у меня нет медицинской страховки, деньги рано или поздно закончатся и вдобавок семья лишит меня наследства.
Пришло время взять неприступную крепость штурмом. Не собираюсь я опускаться до жизни в канаве, не совершив попытки побороться за свое будущее. Даже в таком безнадежном положении есть свое преимущество: можно потрудиться и сделать все возможное, ведь терять-то все равно нечего. Именно поэтому я поразмыслила над ситуацией и вспомнила о том оружии, которое пока еще не успело покрыться ржавчиной, хотя со времени окончания университета, когда я и приобрела его, прошло много лет. Я решила призвать на помощь дар убеждения.
— Папа, это снова я, — проговорила я в трубку.
— Да? — сказал он. И все. Просто «да?». Не слишком-то хорошее начало!
— Знаю, ты считаешь, что уехать в Аргентину и учиться танцевать танго не слишком удачная мысль, — начала я. Заметьте, употребила глагол «учиться».
— Чертовски верно подмечено, я не считаю эту мысль удачной. На мой взгляд, твоя идея просто ужасна. Могу сказать, что никогда не слышал ничего хуже, — сказал он.
Черт! Действительно, похоже, он собирается лишить меня наследства.
— Я тебя услышала, — сказала я. Как известно, во время любых переговоров крайне важно дать человеку почувствовать, что его «услышали». И не имеет значения, какой бред он изрекает. — И понимаю: с твоей точки зрения мой выбор, наверное, кажется немного… эксцентричным. Можно даже сказать, настоящим безумием! — Я сделала небольшую паузу, чтобы затем набрать темп. Нельзя забывать — самое трудное еще впереди.
— Счастлив слышать, что ты пока не потеряла хоть какие-то остатки здравого смысла, — произнес отец. Замечательно, мы делаем успехи.
— Хочу, чтобы ты знал. Я думала о своем будущем, хотя со стороны может показаться, что это совсем не так. И много думала. Хочешь верь, а хочешь нет, но я действительно хочу добиться успеха! — Еще одна пауза. Сделать паузу никогда не помешает. — Но на своих собственных условиях.
Молчание. Отец ничего не говорил, и для меня оказалось нелегко понять его реакцию. Лучший выход — продолжить говорить.
— Я в самом деле верю: можно быть успешной, занимаясь любимым делом.
Нет нужды дословно цитировать текст из книги «Делай то, что нравится, и деньги к тебе придут».
— К тому же невозможно стать удачливой, занимаясь тем, что тебя раздражает. Короче говоря, я никогда не смогу блистать в рекламном деле. Просто меня не слишком привлекает эта сфера! — Да уж, это еще мягко сказано. Пауза. — В то время как танго…
— Так что там с танго? — Он снова заговорил таким голосом, который не внушает мне доверия. Но мы хотя бы продвинулись в обсуждении, во всяком случае на данном этапе. Мы решаем разногласия продуктивно, а вовсе не раздуваем спор. (Не обращай внимания на его тон и продолжай убеждать.)
— Как я уже сказала, я уверена в том, что у меня есть все необходимые данные. Абсолютно точно.
— Не сомневаюсь. Хочу знать лишь одно: как, черт возьми, и на какие деньги ты собираешься жить?
О Боже! Неужели я начала готовить почву преждевременно?
— Хороший вопрос. Особенно если принять во внимание, что мне никогда не удастся стать мультимиллионершей, танцуя танго. Зато, уверяю тебя, таким образом можно вполне достойно зарабатывать.
— Что ты называешь «достойно»? — Наконец-то мы нормально разговариваем.
— Сто долларов в час за частные уроки, по меньшей мере пятьсот за семинары, а если буду выступать, зарплата около двух тысяч в месяц чистыми, то есть за вычетом налогов, включая все расходы, путешествия, жилье и еду, поэтому фактически можно считать их карманными деньгами. — Золотое правило в любых переговорах: все аргументы придумайте заранее. Пока папа ничего не сказал, но даже по его молчанию я чувствовала: он приятно удивлен. — Конечно, не сравнить с работой в банке, но ведь и не копейки же! — Куй железо, пока горячо.