спадать. Он начал дремать, а затем, до ушей миномётчика, долетел рокот моторов. Парень мгновенно очнулся от сна и посмотрел, сначала на небо. Он не увидел там проклятых «лаптёжников» и слегка успокоился.
— «Значит, бомбардировки пока что не будет» — сказал себе Павел и перевёл настороженный взгляд немного вперёд, по ходу движения.
На другом берегу большого оврага послышался громкий отчётливый треск. Несколько толстых деревьев упало, словно их снесло ураганом. Плотные ветви быстро раздвинулись, и из зарослей выехал танк с чёрным крестом на броне.
Увидев машину фашистов, всадник резко свернул к перелеску, стоящему справа. Разведчик стегнул коня плёткой. Животное рванулось вперёд, стараясь, как можно скорее, укрыться в кустах.
Послышалась пулёметная очередь. Строчка пуль ударила по узкой дороге. У ног пехотинцев поднялись фонтанчики пыли. Коротенький строй сразу рассыпался. Бойцы низко пригнулись и ринулись вслед за проводником.
Возле танка тотчас появилось с десяток фашистов. Послышалась трескотня карабинов и автомата. Кто-то из бегущих упал, кто-то начал петлять, словно заяц, но Павел уже не смотрел, что там случилось.
Он схватил свой мешок и винтовку. Спрыгнул на землю и, укрываясь от пуль, присел за телегой. Рядом с ним оказались два других пушкаря. Сбоку донёсся крик лейтенанта: «Укрыть повозки в лесу!»
Услышав пальбу, возница рванул вожжи к себе и натянул их, словно струну. Удила врезались в губы испуганных донельзя лошадей. Резкая боль заставила их остановиться и, повинуясь рукам человека, рвануться к ближайшим деревьям. Солдат поднял кнут, ударил по крупам и заорал во весь голос: «Но!»
Животные резко подали вправо. Телега угрожающе накренилась на левую сторону. Солдаты навалились на борт, не давая ей кувыркнуться. То же самое случилось с последней повозкой.
Павел не видел, каким образом устояло орудие на высоких колёсах. Скорее всего, четвёрка не могла развернуться так круто, как остальные обозники. Кони пошли по пологой дуге. Это не позволило опрокинуться пушке.
Бойцы и весь транспорт помчались к кустам, что росли на окраине леса. Вслед им гремели частые выстрелы из десятка стволов. Оглушительно бухнул вражеский танк. Снаряд пролетел сотню метров и вошёл в зад телеги, что двигалась третьей в колонне. Стальная болванка пробила тонкие доски, оказалась позади облучка и взорвалась.
Возницу накрыло ударной волной и разметало в кровавые клочья. Раскалённые осколки металла разлетелись в разные стороны. Они прошили борта и врезались в содержимое ящиков. Боезапас детонировал от многих ударов. Раздался оглушительный грохот, и облако дыма взвилось к облакам.
Пара кобыл мгновенно погибла. Их мёртвые туши подняло в воздух, перевернуло, словно пушинки и бросило на много метров вперёд. Ломая шеи, ноги и прочие кости, они покатились огромным клубком. Мелькали копыта и головы с гривами, обрывки вожжей и обломки оглобель. Рядом катились колёса телеги.
Бегущего рядом, бойца смело, как ударом кувалды. Фронт уплотнённого воздуха сорвал с него всю одежду вплоть до кирзовых сапог, а голое мёртвое тело швырнул в густую траву. Там он и остался лежать неподвижный, как манекен.
Второму пушкарю повезло. За мгновение до взрыва, он обо что-то споткнулся, рухнул на землю плашмя, и взрывная волна его почти не задела. Слегка оглушённый солдат тотчас поднялся на ноги. Он обогнул большую воронку, возникшую на месте повозки. Помотал на ходу головой и ринулся к близкому лесу.
Испуганные дымом и грохотом, кони летели вперёд, не разбирая дороги. Они вломились в кусты, растущие с краю, и только там бледный возница попробовал их, наконец, удержать.
Пришлось мужику пойти на крайние меры. Красноармеец откинулся резко назад, почти лёг на спину и натянул вожжи так, что удила стали рвать рты лошадям. Иначе сами разбились бы о большие деревья, убили своего седока и сломали телегу.
Оказавшись поблизости, Павел забыл о свистящих в воздухе пулях. Он бросился к обезумевшим животным, вставшим, считай, на дыбы. Парень схватил их под уздцы и повис, как на турнике.
Увидев перед собой человека, лошади слегка успокоились. Хоть они и хрипели от страха, но перестали шарахаться в разные стороны. Они остановились на месте и лишь очень нервно перебирали ногами.
Тут и возница успел спрыгнуть с телеги и подбежать к миномётчику. Он перехватил у Павла уздечки и, бормоча что-то ласковым голосом, повёл дрожащих кобыл в поводу, подальше от опасной опушки.
Лавируя между редких деревьев, телега проехала сто с чем-то метров вперёд и оказалась на узком просёлке. Он вёл к западу так же, как тот старый шлях, с которого они недавно ушли, но редкий лесочек закрывал его с обеих сторон.
Стрельба сзади немедленно стихла. Не свистели пули в ветвях, не раздавалось грохота танковой пушки, выстрелов из карабинов и очередей из пулемёта и «шмайссера».
Слева послышались чьи-то шаги. Павел и коновод скинули с плеч «трёхлинейки», откатились к обочинам и взяли оружие наизготовку.
Из-за куста кто-то негромко сказал:
— Не стреляйте ребята, я свой.
— Кто это свой? — спросил напряжённый солдат.
Никто из бойцов не повышал тихий голос. Ведь, кто его знает, чьи люди находятся рядом? Вдруг фрицы уже перебрались через глубокий овраг и начали прочёсывать лес? Зачем выдавать себя криком фашистам?
— Я из тех артиллеристов, что с утра притащили орудие. Солдат Сидорчук. Мы ехали на последней телеге. Она взорвалась, я увидал знакомый возок, что проломился сквозь заросли, и пошёл вслед за вами.
Павел узнал коновода, с которым вчера целый день тащил тяжеленную пушку. Он опустил «трёхлинейку» и прошипел молодому вознице:
— Это действительно свой, — и так же тихо добавил тому, кто находился в кустах: — Иди сюда Алексей.
Спереди тоже послышался шорох, а затем и приглушенный голос:
— Павел, мы тоже свои. Мы с тобой ехали в этой повозке. Спрыгнули во время обстрела и бросились к лесу.
С двух сторон подошли три человека. Они присели на корточки возле телеги и стали решать, что делать дальше? Пока размышляли над трудным вопросом, из кустов появился ещё один пехотинец. Он сообщил, что впереди их ждёт лейтенант вместе с орудием.
Все облегчённо вздохнули. Хорошо, что не растерялись в дороге. Возница сел на свой облучок. Остальные взяли винтовки наперевес. Встали по бокам от него и устремились вперёд по лесному просёлку. Они прошли метров двести и натолкнулись на двух уставших коней, впряжённых цугом в артиллерийский возок.
Сзади виднелась длинноствольная пушка. Чуть дальше стоял конь разведчика. Он нервно топтался на месте и всхрапывал время от времени. Рядом построились в цепь семь пехотинцев. У двоих виднелись повязки на голове, у третьего на левом плече. Несмотря на ранения, все держали