Герцог замахал руками.
— Тоже мне услужил! Их отправили по крепостям в южных пустынях за морем. Песок, верблюды. Ни единого деревца на сотни миль. Тут и человеку радости мало, каково же эльфам, выросшим в лесу!
— Не просто эльфам. Железным эльфам. Мы все же не настолько привязаны к деревьям, как другие. Хотя, конечно, им пришлось нелегко.
— Думаю, вряд ли они возненавидели тебя, если ты об этом. Ты сделал то, что следовало, и они это знают.
Конова опустил голову.
— Может быть. У меня был год на то, чтобы это обдумать. Иногда я спрашивал себя… — Он вскинул голову, отгоняя прочь ненужные сомнения. — Довольно об этом. Так, значит, в городе новый вице-король?
Джаал кивнул, но не улыбнулся.
— Фальтинальд Гвин, пронырливый хорек… ой, извини, опытный дипломат! Вчера вечером вызвал меня к себе во дворец. Утверждает, будто орки балуются магией и прочим колдовством, которое им явно не по уму. Говорит, будто они якшаются с Ней и этими рекками.
— Орки-то? С эльфийской колдуньей? Он в своем уме?
Это было примерно то же самое, что гном, добровольно сбривший бороду.
— Не знаю. Все, что я знаю, — это что я должен уехать, забрав с собой кавалерию, как раз когда появился ты. На севере какая-то заваруха, вице-король уверен, что это начало мятежа, но отправляет меня почему-то на запад. — Джаал хитро прищурился. — Естественно, я отправил разведчиков на север поразнюхать, как там и что, но они не вернутся до моего отъезда.
— Может, он тоже охотится за кладами, как и его предшественник?
Конова представил себе прежнего вице-короля и невольно стиснул кулаки. Этот эльф опозорил их всех. И если бы Стремительному Дракону пришлось начать все сначала, он поступил бы точно так же!
— Ну, этот как есть хорек. — Джаал отвел взгляд в сторону. — Понятия не имею, что он затевает.
Конова улыбнулся, разглядывая старого друга. Герцог казался каким-то погрустневшим и настороженным. Неужели он чувствует себя виноватым за то, что произошло с бывшим командиром «Железных эльфов»? Джаал всегда относился к нему как старший брат к младшему, хотя старше-то был Конова, и не на один десяток лет. После военного суда Рейкстроу грозился подать в отставку и уехать в ссылку вместе с эльфом, и ведь так бы и поступил, не воспрепятствуй затее сам приговоренный. В лесу, в одиночестве, Конова влачил весь груз вины лишь на себе одном. С ним не было никого, кроме Джира. А Джир не осуждал и не обвинял. Джаалу, пожалуй, недоставало терпения бенгара, но в верности он вполне мог с ним потягаться.
— Ты имеешь больше права называться моим другом, чем любой из эльфов. — Конова раскинул руки, прикрыл глаза и торжественно произнес: — «Лим рокна ре рика, ти рокна се рика, гев эсиг ло верта оксуль, ки рика йинджа!»
Герцог тряхнул головой, растрепав рыжие патлы.
— Чего-то я подзабыл по-вашему. «Не будет ли любезна прекрасная дева потискать мои яйца?»
Открыв глаза, Конова с показным негодованием воззрился на Джаала.
— «У тебя свои битвы, у меня свои, но враг у нас общий, и мы будем сражаться заодно!»
Джаал покаянно опустил голову. Конова счел его жест признаком облегчения.
— Ну ладно, — продолжил эльф, — мое изгнание окончено, маршал Руул прибудет через несколько дней. Чем займемся?
Герцог Рейкстроу глубоко вздохнул, выпрямился, огляделся и наконец сосредоточил взгляд на Конове.
— Стремительный Дракон, я понимаю, что последние два года ты обнимался с деревьями и другой компании у тебя не было, но надеюсь, ты все же не до конца одичал! Что делают солдаты в ожидании приказа?
Он наклонился, запустил руку в голенище запасного сапога и выудил оттуда здоровенную черную бутылку.
— Пить будем!
Глава 11
Несмотря на едва ли не целую жизнь, фигурально выражаясь, проведенную в душном, кусачем и вонючем лесу, где и делать-то особо нечего, кроме как предаваться размышлениям, обретать душевный покой Конова почему-то так и не научился. В чем главная заковыка? В том, чтобы правильно задать нужный вопрос, или в самом процессе поиска ответа? Он не без труда обдумал свою нынешнюю проблему и решил попробовать разобраться.
Голова гудела, словно литавры на солнечном плацу. Ныл даже утраченный кончик левого уха. Не-ет, это не из-за битвы с рекками. И не из-за того, что Висина пыталась его убить. Ну, до того, как они познакомились поближе. И не из-за того, что излишне ретивые кавалеристы ее величества едва не отрубили ему голову, и даже не из-за изысканной пытки под названием «верховая езда». Всему виной — тут Конова не питал ни малейшего сомнения — был сельский бренди, который они с герцогом Рейкстроу глушили в течение предыдущих двух суток!
— Командующий войсками ее величества в протекторате Великая Эльфия задал вам вопрос! — напомнил маг маршала Руула.
Только этого не хватало! В душе Коновы заново вспыхнуло угасшее было пламя. В палатке герцога собрались шестеро офицеров из штаба. Сам Джаал уехал рано утром, даже не простившись. Старого друга тревожила какая-то проблема, но обсуждать ее великан отказывался, даже будучи пьян в стельку. Вместо этого он вытаскивал все новые и новые бутылки и фляги, распиханные по рукавам и карманам, и потчевал Конову новостями за весь минувший год.
— Что, в самом деле? — переспросил эльф, сконцентрировав внимание на толпе перед ним.
Они сверкали и переливались, подобно стайке попугайчиков, в своих увешанных яркими побрякушками мундирах. У попугайчиков подобные украшения предназначены, чтобы вызывать благоговение у других самцов и производить впечатление на самок. Конова взглянул на их лица и прочел там презрение. Он зевнул, почесал в затылке, затем внезапно дернулся вперед, точно хотел броситься на них. Все съежились. Все, кроме старого эльфийского мага, Джурвана Говорящего с Листьями. Маг спокойно взирал на Стремительного Дракона, не переставая жевать орешки из кулька. В глазах его светилось понимание, и это весьма нервировало. Загорелое лицо было таким морщинистым, что напоминало скорее древесную кору. Джурван опирался на алебарду с обмотанной вокруг острого отполированного лезвия гирляндой из листьев. В многоцветном наряде из звериных шкур и замысловатом головном уборе из серых, черных и красных перьев, свисавших поверх кончиков ушей, маг больше походил на бродягу, нежели на могущественного волшебника, каким знал его Конова.
— В самом деле, — произнес маршал, — и будьте любезны на него ответить!
Бывший железный эльф оторвался от созерцания мага и наконец перевел взгляд на Руула. Тот давно превратился в плоскую карикатуру на человека, знакомого Конове по прежним временам. Несмотря на свет, пробивающийся сквозь парусину, маршал выглядел увядшим. Его серебристо-зеленый китель висел на нем, точно на вешалке, а парадный шлем болтался на голове, словно она усохла. Но больше всего эльфа поразили его глаза. Слезящиеся, с красными веками, они, казалось, утратили способность фокусировать взгляд на каком-либо предмете дольше секунды.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});