Читать интересную книгу Остановите земной шар! Я хочу сойти! - Сергей Первозванский

– Обманул гад! Обманул! – Отчаянно мелькнуло в голове. – Но как же так? Этого быть не может. Он должен выполнить договор! А – а! Наверное, место перепутали. И у них неполадки с аппаратурой бывают. – Стало спокойнее. – Ничего, сейчас выберусь отсюда. Машину найду на трассе. Место помню. – Он решительно направился к выходу.

Отчего-то, вдруг, свело поясницу. И ноги чуть не подкосились. Болела голова. «Добаловался!» подумал он. Прямо перед дверью из комнаты, на стене коридора, висело огромное, в человеческий рост, зеркало. Единственная ценная вещь в этой квартире, неизвестно как сюда попавшее. Выходя, он автоматически взглянул на себя и остолбенел. Потом оглянулся вокруг. Кто это там, в зеркале? Нет! Рядом никого не было. Вместо бравого, холёного молодца, одетого от Кардена, перед ним стоял какой-то обрюзглый старик. Волос на голове почти не было, под тусклыми водянистыми глазами алкоголика огромные синяки. Недельная щетина на обвисших синюшных щеках и страшный шрам от уха до рта. Этот весьма экзотический портрет дополняла рваная засаленная майка, еле натянутая на вздутое уродливое брюшко и полуспущенные, тоже грязные, спортивные штаны.

«Маразм какой-то! Галлюцинации, что ли? – Мелькнуло в голове. – Тьфу ты, да это же чей-то портрет. Зеркало, видно, разбили. Ну и рожа!» Эдик уже взял себя в руки и, стоя в полумраке коридора, чуть не расхохотался, глядя на это страшное чучело. Но в горле странно запершило, всё пересохло. Даже рот не раскрывался…

И в этот момент с треском распахнулась входная дверь. Он повернулся к двери, краем глаза заметив, что чучело в зеркале повернулось тоже. На пороге стояло какое-то, очевидно, вдребезги пьяное существо омерзительной наружности, неопределённого пола и возраста. Оно опиралось на дверной косяк и, видно было, хотело упасть. Но упасть оно хотело внутрь, а тяжёлый толстый зад тянул его наружу. Оно боролось само с собой – дико мычало и хрюкало от напряжения. Изо рта текла слюна, а под ногами в огромных кирзовых ботинках, растекалась зловонная лужа.

– Господи! – Эдуард вздрогнул от омерзения. – Да что здесь творится? Ну и угораздило меня… Интересно, кто это? – Он хотел уже пройти мимо этого «чего-то», как оно, вдруг, подняло голову. Глаза попытались сосредоточиться. Они никак не могли навести фокус на том, что было перед ними и бессмысленно моргали и таращились. Что-то знакомое почудилось в этих глазах.

Оказывается, это была женщина, если её ещё можно было так назвать. Опухшее жирное лицо, искажённые мерзкой пьяной гримасой, разбитые в кровь синие губы-вареники, полувысунутый язык и вся грязная, рыхлая, вонючая внешность делали её похожей на всех остальных представителей гордой и независимой братии «Пивораков».

Опять что-то знакомое почудилось Эдику в, на секунду промелькнувшем, слегка осмысленном, взгляде. И тут же она, видно, увидав гостя, дико заорала:

– А-а, сука! Кобель проклятый! Ну, я тебя… – Она рванулась вперед, но промахнулась и со всего размаха грохнулась лицом прямо о противоположную стену коридора. Сделав удивлённую гримасу, сползла на пол и тут же, наверное, заснула или потеряла сознание.

Тяжело дыша, Эдик осторожно перешагнул через тело и, даже не закрывая дверей, выскочил в узкий тёмный подъезд и сразу на улицу. Ноги дрожали, руки, почему-то, тоже, в горле пекло.

– Ну и день рождения я себе отпраздновал! Подарочек придумал, идиот! Бред какой-то. Теперь срочно на трассу за машиной и домой. Домой! Ванну, пятьдесят грамм, нет, сто и спать. Завтра надо хорошо выглядеть. – Он машинально потянулся за сигаретами, курил только «Camel», но промахнулся мимо кармана. Ещё раз и снова промахнулся… – Да что за день такой! Всё не так. Как никогда. – Он взглянул вниз и с ужасом увидел вместо своих, тёмно-синих в полосочку, элегантных, отутюженных брюк, тёмно-синие же с полосочкой посередине грязные спортивные штаны.

Страшная догадка ещё только слегка задела мозг, как кто-то дернул его за голую руку:

– Привет, Эдька! – Раздалось из темноты. Ну слава Богу, хоть имя своё ещё осталось. Он резко, затравленно повернулся. Присмотревшись, увидел перед собой какого-то мужичка, изрядно подгулявшего и, видно, очень весёлого. Он улыбался и икал. – Ну, шо?! Видал свою? Ну, она сегодня в ударе. Еле приползла, но, всё же, приползла, я видал. Во, даёт баба, да? – Он замолчал, тупо улыбаясь. – А ты чего тут? Опять выгнала? Ну, стерва! Да, повезло тебе! – Он вздохнул сочувственно. – Ну, не трусись, братан. Идем сюда… У меня ещё есть! – Он многозначительно подмигнул и потащился в маленький садик за домом. Эдик пошёл следом. Он был в шоке. «Что происходит? Что со мной натворил этот проклятый… Может этот придурок что-то объяснит. Да и куда идти? Ни денег, ни сигарет даже. Да и с одеждой что-то не то. – Оглянулся вокруг. В километре за этим обшарпанным домиком сверкали огнями огромные дома новостроек. Он знал – этот микрорайон построен только недавно, лет за пять до его сорокалетия. Значит, время возврата правильное. Кошмар продолжался.

За кустами оказался маленький перекошенный столик и две такие же лавочки. Вокруг валялись и всё время попадали под ноги какие-то пустые банки, железяки, бумаги. «Ну и грязища!» Новый друг уселся на лавочку, вытянул из-за пазухи литровую бутылку из-под молока, в которой булькало, снял с ветки рюмку без ножки, положил на стол пачку какого-то дешёвого курева и налил. Ночь была светлая-светлая. Шёл уже конец сентября. Пахло осенью, яблоками, сухими горящими листьями и ночью. Но сивушный запах из рюмки мгновенно заглушил все ароматы.

Эдик схватил рюмку, поморщился, закрыл глаза и с ужасом глотнул. Сначала захотелось кричать, бегать и засовывать в сведенный судорогой рот всё подряд. Но через пять секунд отпустило. И даже полегчало. Перестало драть в горле. Ещё больше посветлело. Вообще, стало неплохо.

Собутыльник с восхищением смотрел на метаморфозы, происходящие с Эдиком. Эхнул счастливо. Потом налил полную, с удовольствием бросил в себя и остекленел. Но тоже секунд на пять.

– Эх, дружище! – Мечтательно сказал он, придя в себя. – Сколько же это лет мы с тобой пьём здесь?! – Напряг лоб. – Да уж, скоро двадцать будет! Ветераны! Нам бы с тобой по ордену, а тут из родной хаты гонят. – Он кивнул в сторону дома и всхлипнул театрально.

«Вот это да! – Изумился про себя Эдик. – С ума они что ли тут все посходили. – Послушай, Вася! – Начал он, но новый друг перебил удивлённо:

– Ты чё, перепил сегодня? Какой я тебе Вася? Двадцать лет вместе пьём и вот те на! Серёга я!

– Ой, извини, Серёжа! Что-то со мной сегодня не то. Послушай, ты только не удивляйся. Ну, давай ещё по одной выпьем, – начал издалека, – давай, дорогой. А потом я тебя кое-что спрошу, ладно?

– Ну, естественно! – Оживился друг. – Давай. – И он снова налил по полной. Выпили.

– Послушай, Серёга! Ты знаешь, я сегодня споткнулся дома и так треснулся головой, что всю память отшибло. Ну, ничего не помню. Ты видишь, даже забыл, как тебя зовут. А ведь двадцать лет вместе пьём! Да? Ты ж друг мне.

– Да! Да! Братан! – Загнусавил тот и начал наливать снова. – Да подожди ты, не наливай, а то и у тебя память отшибет вместе с речью. Ты бы рассказал мне всё. – Язык уже начал заплетаться. Надо было спешить. – Всё, всё расскажи. Но сначала, что это за баба там в доме. – Сергей протрезвел на миг от изумления.

– Ну, ты даешь, Эд! Это же надо так треснуться. У тебя и раньше бывали провалы по-пьяни, но такого… Шутишь ты, что ли? Свою бабу забыть!

– Да какие тут шутки! Расскажи всё. Умоляю! – Чуть не расплакался Эдик и даже руки молитвенно сложил перед собой, пытаясь убедить приятеля.

– Ну, уморил. Что за баба? Да жена же твоя родная! Вот уже скоро двадцать лет, как жена, склеротик!

– Жена! – Обалдело пролепетал несчастный супруг. – Как её зовут?! – Вдруг заорал он тут же.

– Да ты чё орешь? Обалдел. Люди спят. Как? Как? Валькой – вот как! А то как же? Да что с тобой, парень?

– Не может быть! Не может быть! Как это произошло? Расскажи, Серёженька! Всё, с самого начала расскажи! – Он схватился за голову и стал раскачиваться всем телом из стороны в сторону.

Увидев такую странную реакцию, новый друг пожал плечами, но перечить не решился. Да и поговорить, видно, хотелось. Эдуард слушал и по его щекам текли слёзы.

– Ну, как это было! – Начал Сергей. – Всем известно, как было. Ты ж тогда, двадцать лет назад, такой крутой перец был. Кобель натуральный. Не то, что сейчас – письку в штанах теряешь. Поиздевался ты над нашей Валькой. Как зверь дикий поиздевался. Искалечил девчонку и намылился. Она тогда неделю чумная ходила. Никого не узнавала. Вот, как ты сейчас. Потом оклемалась немного, чуть с собой не покончила. Отплакалась, ну и заявила на тебя. Долго не искали, ровно день. Вытащили из постельки какой-то дипломатской дочки, – Эдик застонал, – ну и, ясное дело, в тюрягу. Так и там же повезло тебе – подрезали. За красивые глаза, наверное. – Он указал на шрам на щеке. – Ну, а Валька и пожалела. Заявление забрала. Да и тебя, ублюдка, заодно прихватила. – Видно было, Сергей начинает сердиться, вспоминая давно забытое и пережитое. – Из института тебя тогда же поперли. И правильно сделали! Папашу где-то на службе угрохали. Мамаша твоя тоже его не надолго пережила. Квартиру вашу какой-то «секретарь», пока ты в камере проживал, оттяпал. Вот и вся история!