Читать интересную книгу Зимних Дел Мастер - Терри Пратчетт

Она расслабилась и мягко сказала. — Наверное, она всего лишь попрощалась с нами.

Оставшаяся часть могилы была закопана с редкостной скоростью.

Вот я тоже стала частью Боффо, думала Тиффани, когда народ начал расходиться по своим деревням. Но мисс Тенета работала не покладая рук. Она зслужила того, чтобы стать мифом, если это то, чего ей хотелось. И я клянусь, я клянусь, что в глухие, темные ночи они ее услышат…

А сейчас здесь остался только ветер, завывающий в деревьях.

Она пристально смотрела на могилу.

Надо что-то сказать, кто-то должен. В конце концов, она была ведьмой.

Как в горах, так и на Мелу, люди не были особо религиозными. Раз в год приходили омниацы и устраивали молитвенные собрания, иногда приезжали на ослах жрецы храмов „Удивляющиеся Девяти Дням“ или „Искателей Маленькой Веры“, или Церкви Мелких Богов. Люди приходили послушать их, если жрец завлекательно говорил или багровел от крика. Они подпевали песнопениям, если им нравилась мелодия. И затем все расходились по домам.

— Мы люди маленькие. — сказал как-то ее отец. — Глупым будет привлекать к себе внимание богов.

Тиффани вспомнила слова, произнесенные им над могилой Бабушки Болит, почти целую жизнь тому назад. Тогда, на залитом солнцем торфе, с кричащими в небе хищными птицами, слова эти казались всем, что могло быть сказано. Она повторила их сейчас:

— Если и есть Освященная земля, то вот она.

— Если и есть Святой день, то он пришел.

Она заметила какое-то движение, Билли Подбородище, гоннагль, вскарабкался на рыхлый холмик могилы. Он серьезно поглядел на Тиффани, затем снял с плеча свою мышилнку и заиграл.

Люди не могут толком расслышать мышлинку, слишком выскоие тона она играет, но Тиффани могла почувствовать ее звуки.

Гоннагль может многое вложить в свою музыку и она ощущала долгие лета и осени, мглу на холмах и запах роз, настолько густо-красных, что они были почти черными…

Закончив играть, гоннагль постоял минутку в тишине, снова взглянул на Тиффани и исчез.

Тиффани присела на пенек и немного поплакала, потому что это необходимо было сделать. Затем она пошла и подоила коз, потому что кто-то должен был сделать и это тоже.

Глава шестая. Ступни и побеги

Кровати в коттедже были проветрены, полы подметены, а дровяной сарай полон дров. На кухонном столе был выложен инвентарь: столько-то ложек, столько-то кастрюль, столько-то тарелок, все стояли рядком, освещаемые тусклым светом из окна. Тиффани, однако, упаковала несколько своих сыров. В конце-концов, она сама их сделала.

Ткацкий станок молча стоял в комнате; он был похож на остов мертвого животного, но под большим креслом лежал сверток из черной бумаги, о котором упоминала мисс Тенета. В нем была накидка из коричневой шерсти, такого темного цвета, что казалась почти черной. Похоже, что она была очень теплой.

Ну вот и все. Пора уходить. Если бы она легла на пол и прижалась ухом к мышиной норе, то услышала бы храпение в подвале. Фиглы верили, что после стоящих похорон, лежать должны все. Не очень то разумно было бы будить их. Она найдут ее. Они всегда находили.

Она все сделала? О нет, не совсем. Тиффани взяла с полки Словарь без Пропусков и Мифологию Чаффинча с „Таценом Времен Года“ и стала укладывать их в сумку под сыры. Страницы книги затрещали, как колода карт, и из нее что-то выпало на каменный пол. Это были старые выцветшие письма, которые Тиффани пока что засунула обратно.

Кроме них, на пол выпал каталог товаров Боффо. На его обложке был изображен ухмыляющийся клоун и слова:

Сувениры Боффо И Шуточные Наборы!!!!!

Хохот, Шутки, Гогот, Изобилие Розыгрышей!!!

ЗА СМЕХОМ К БОФФО!!!

Станьте душой праздника с нашим подарочным набором!!!

Специальное предложение месяца: скида половины стоимости на Красные Носы!!!

Да, можно потратить уйму времени, стараясь стать ведьмой, или же потратить кучу денег у мистера Боффо и стать ею сразу же, как только доставят почту.

Зачарованная Тиффани перевернула страницы. В каталоге были черепа (Светящиеся в Темноте за дополнительные 8$), фальшивые уши, несколько страниц уморительных носов (купи носы на 5$ и выше и получи бесплатно Пугающую Свисающую Козюльку) и маски, как сказал бы Боффо, В Изобилии!!! Например, Маска № 19 — Злая Ведьма Де-Люкс, с встрепанным засаленными волосами, гниющими зубами и волосатыми бородавками (неприкрепленные, клейте их куда хотите!!!). Очевидно, Мисс Тенета не отважилась купить такую, возможно из-за носа, похожего на морковь, а может и потому, что ее кожа была ярко-зеленой. Но она могла покупать Ужасающие Руки Ведьмы (8$ за пару, с зеленой кожей и черными ногтями) и Вонючие Ступни Ведьмы.

Тиффани засунула каталог обратно в книгу. Она не могла оставить его в коттедже, чтобы Аннаграмма не нашла его, иначе Боффо секрет мисс Тенеты стал бы всем известен.

И вот теперь все: одна жизнь, оконченная и акукуратно убранная. Один коттедж, вычищенный и пустой. Одна девочка, ждущая, что же будет дальше. Все было „улажено“.

Дин-Дон.

Тиффани не шевельнулась, не стала оглядываться. На удочку Боффо я не попадусь, сказала она себе. Этому звуку можно найти объяснение, не связанное с мисс Тенетой. Посмотрим… Я вычистила камин, так? И прислонила кочергу к стене рядом с ним. Но если ее правильно не поставить, она упадет, рано или поздно. Вот это и случилось. Когда я повернусь, я увижу, что кочерга упала и лежит на решетке, и, следовательно, это не были никакие призрачные часы.

Она медленно повернулась. Кочерга лежала на решетке.

А сейчас, подумала она, мне стоит выйти на свежий воздух. В доме как-то уныло и душно. Но не потому, что меня пугают воображаемые звуки. Я не суеверна. Я ведьма. У ведьм нет предрассудков. Мы, то, что является предрассудком для остальных людей. Я просто не хочу здесь оставаться. Пока она была жива, я чувствовала себя здесь в безопасности — как будто меня укрывало огромное дерево — но я не думаю, что в доме по прежнему безопасно. Если Зимовой заставит деревья выкрикивать мое имя, я заткну уши. Дом похож на умирающего и я иду наружу.

Не было смысла запирать дверь. Местные жители боялись заходить в дом, даже при жизни мисс Тенеты. А сейчас они подавно не войдут, пока другая ведьма не обживется в доме.

Тусклое, белесое солнце проглядывало сквозь облака и ветер уносил прочь морозный воздух. Но в этих краях короткая осень очень быстро сменяется зимой; с сегодняшнего дня в воздухе всегда будет пахнуть снегом. В горах зима никогда не кончается. Даже летом вода в ручьях ледяная из-за тающих снегов.

Тиффани уселась на трухлявый пень, рядом со своим древним чемоданом и мешком, и стала ожидать, когда все „уладится“. Аннаграмма должна вот-вот заявиться, в этом она могла бы поклясться.

Коттедж уже казался заброшенным. Похоже, что…

Сегодня бы ее день рождения — осенило ее. Точно, сегодня. Смерть правильно сказал. Единственный праздник в году, который полностью принадлежал ей и она забыла о нем во всей этой суматохе, а сейчас уже прошло две трети дня.

Говорила ли она Петулии и другим, когда у нее день рождения? Она не могла вспомнить.

Тринадцать лет. Несколько месяцев она думала о себе „почти триннадцать“. Очень скоро она станет „почти четырнадцать“.

Тифани уже почти начала наслаждаться жалостью к самой себе, когда позади нее послышался крадущееся шуршание. Она повернулась так быстро, что Горацио, сыр, отпрыгнул назад.

— О, это ты. — сказала Тиффани. — Где ты был, противный маль… сыр? Я ужасно беспокоилась!

Горацио выглядел пристыженным, но было довольно трудно объяснить, как ему это удавалось.

— Ты пойдешь со мной? — спросила она.

От Горацио немедленно стало исходить ощущение согласия.

— Очень хорошо. Тогда тебе надо залезть в мешок. — Тиффани развязала ремешки, но Горацио попятился.

— Что же, если ты собираешься вести себя, как непослушный сыр… — начала она и замолчала. Ее рука зудела. Она подняла глаза… на Зимового.

Это несомненно был он. Сначала он был всего лишь снежным вихрем, но когда он двинулся через поляну, то как будто собрался воедино, принял вид человека, юноши, с ниспадающим с плеч плащом. На его голове и плечах лежал снег. На этот раз он не был полностью прозрачным, словно рябь пробегала по нему и Тиффани казалось, что она может разглядеть позади него силуэты деревьев.

Она быстро отступила назад, но Зимовой скользил по высохшей траве стремительно, как конькобежец. Она могла бы повернуться и побежать, но это означало бы, что она повернулась и побежала, а почему она должна так поступать? Это ведь не она писала чужое имя на окнах!

Что ей сказать ему, что ей сказать?

— Я очень признательна тебе за мою подвеску. — сказала она, снова отступая. — И снежинки с розами были действительно очень… очень милыми. Но… я не думаю, что мы… Ну ты сделан из холода, а я нет… Я человек, сделана из… человеческого материала.