Читать интересную книгу Своя жизнь - Сергей Ким

Кацураги метнулась вперёд, а я следом за ней. Под жёсткими подошвами берцев хрустнул раскрошенный бетон, и я почти сразу же едва не споткнулся. Быстро огляделся по сторонам.

Мда… С момента моего последнего визита окрестности бункера АКП изменились радикально. Вся наземная часть была превращена в мешанину обломков, земля усеяна десятками небольших воронок. По стоящим рядом машинам словно бы прошёлся свинцовый град, перемешанный с огнём. Несколько десятков автомобилей оказались превращены в пылающие и дымящиеся куски металлолома — суббоеприпасы 240-мм ракет поработали на славу. В груду искорёженных обломков превратились даже несколько бэтээров и броневиков, затесавшихся на стоянке…

Бросил взгляд через плечо, невольно сглотнул.

Позади нас, на расстоянии примерно километра, неторопливо и неумолимо шагал «Джаггернаут», ведя плотный пушечно-пулемётный огонь. В ответ его достаточно вяло обстреливали из крупнокалиберных пулемётов и противотанковых ракетомётов. Жаль, что ни артиллерии, ни танков в Токио-1 практически не было, а то ведь из имеющихся пукалок «ОДИНОЧКУ» подбить нереально — пули броню не пробьют, ракеты он собьёт…

Нет, ну хотя бы по десятку артстволов и танков тут по-любому должно быть. Вот только где они? Берегут, что ли?..

…Пригибаясь и используя искорёженные автомобили в качестве укрытий, мы с Мисато начали продвигаться к окраине стоянки, где могли остаться уцелевшие машины. Полыхающее совсем рядом пламя и чадящий дым от сгорающей резины нехорошо напомнили мне обстрел Рамиила…

— Син, за мной! То, что надо!..

За парой полуразбитых «Хамви» обнаружился вполне целый и исправный на вид небольшой двухдверный броневик с пулемётом на крыше. Французский «Панар», если мне не изменяет память — у нас в Конторе такие же есть, только четырёхдверные…

Живо залезли в кабину. Мисато уселась на водительское сиденье, я — на соседнее. Машина боевая, так что ключ зажигания торчит прямо в замке — хоть с этим никаких проблем.

— Командир, а ты этой хреновиной хоть управлять-то умеешь? — запоздало поинтересовался я.

— А как же! — майор завёла броневик, провернула руль и глянула в зеркало заднего вида. — Я умею водить всё, что имеет не менее четырёх колёс! Держись!..

Движок «Панар» взвыл, и мы задним ходом рванули назад, на ходу сшибая лёгкое проволочное ограждение стоянки.

Оскалившись, Мисато лихо крутанула руль, разворачивая броневик на сто восемьдесят градусов, переключая коробку передач и вдавливая педаль газа до упора. «Панар», как пришпоренная лошадь, ломанулся вперёд, прямо по ухабам и неровностям бетонной пустыни. Нас немилосердно трясло и подбрасывало на каждой кочке, даже несмотря на усиленную подвеску броневика. На одном таком ухабе я со всего маху впечатался головой в металлическую дверцу «Панара», да так, что в глазах одновременно потемнело и заискрилось.

Полицейский разворот, млять…

— Майор, похоже, он вас заметил! — раздался в наушнике искажённый помехами голос Шигеру.

Глянул в боковое зеркало. Блин, так и есть — эта консерва уже совсем близко… И что неприятно — поворачивается в нашу сторону. Он что, как тираннозавр на движение среагировал?

— Отвлеките его! — приказала Мисато по рации. — Мне по хрену как, но отвлеките!

Спустя несколько секунд «ОДИНОЧКА» окутался взрывами и отвернул в сторону, временно утратив к нам всякий интерес. Судя по калибру, гарнизон Токио-1 подключил держащуюся до сих пор в резерве артиллерию, жаль только, что её было не так уж много… Да и серьёзно повредить механоиду она не могла — электротермическая броня действовала как надо, да и элементов активной защиты ещё было в достатке.

«Джаггернаут» выпустил одну-единственную тяжёлую ракету, но о гарнизонных канонирах теперь, наверное, можно было забыть. «ОДИНОЧКА» — роботиризированный автомат, и поэтому он отличается запредельной рациональностью и экономностью. Если уж он решил, что для уничтожения батареи ему требуется всего одна ракета, значит, больше и не нужно.

— Давай, давай, машинка… Гони… — приговаривала Мисато, ведя броневик по самому кратчайшему маршруту напрямик к ангару с Евой.

Внезапно позади нас в кабине что-то лязгнуло и свистнуло. Обернувшись, увидел, что у нас в борту появились с полдюжины внушительного размера дырок.

— Мы под обстрелом! — проорал я.

— Центр! Центр! Я же сказала — отвлеките этого…

Прямо перед «Панаром» выросла цепочка фонтанов, а в следующий миг капот броневика взорвался осколками брони под градом крупнокалиберных пуль. Двигатель моментально заглох, а переднее колесо оторвалось с мясом. Броневик резко занесло, он пошёл юзом, и вдобавок ко всему позади нас прогремел мощный взрыв. Ударная волна опрокинула машину и, завалив на бок, протащила её по бетону.

Что чувствовали в это момент мы с Мисато лучше даже и не говорить. Удивляюсь, как мы вообще остались живы после таких фокусов, учитывая тот факт, что ни я, ни командир даже не пристегнулись.

Хотя вообще-то всё произошло настолько быстро, что я ничего даже толком и не успел сообразить. Всё слилось в череду застывших, словно фотографии, кадров.

Раз — капот машины расстрелян. Два — нас заносит. Три — взрыв. Четыре — нас переворачивает.

Один раз мне уже довелось испытать подобное, когда нас накрыло в командирской «супре» ударной волной от N2-бомбы, но сейчас впечатления оказались гораздо ярче. Может быть, отчасти оттого, что на этот раз я сознание не терял.

Зато меня немилосердно и методично обстучало о все внутренности броневика. Сколько теперь на мне синяков, даже и представить страшно, да ещё и правую бровь разбил, так что кровь глаза заливает. Голова словно чугунная, тело всё ноет и болит, а я ведь только-только из госпиталя вышел, блин…

Но, главное, меня сейчас капитально придавило. Чем? Да не чем, а кем! Некой особой по имени Мисато Кацураги!..

— Твою мать, командир… Слезь с меня! — полузадушенно прохрипел я, но всё-таки нашёл в себе силы неуклюже пошутить. — Нашла же время и место…

— Проклятье… — слабо выругалась майор, отползая в сторону. — Почти же доехали…

— Почти… не считается…

Кое-как выпрямился, попытался стереть кровь со лба, но только размазал её.

«Кровью тут всё заляпал… Сначала размазал, а потом заляпал».

— Нужно… выбираться… — поморщившись от боли в сильно ушибленном левом боку, выдавил я.

— Сейчас, только с нашими свяжусь… — пробормотала Мисато. — Чёрт, кажется, рацию разбила…

Кстати!.. А что там с моей-то? Так, кажется, полный порядок, разве что слегка поцарапался (не фатально — у командира, вон, вся рожа в свежих царапинах). Так, а чего тогда не работает? А, канал просто сбился!..

Поставил прежнюю частоту, и наушник тут же начал буквально разрываться от истошных призывов, разносящихся в эфире.

— Кацураги! Икари! Ответьте Центру! Кацураги! Икари!.. — надрывался Аоба.

— Мы живы, — лаконично доложил я. — Продолжаем выполнение задания.

— Ну-ка, подвинься, Синдзи, — приказала мне девушка. — Будем через верхний люк выбираться.

Подвинулся, чего уж там. Общими усилиями начали открывать массивные полукруглые створки люка. Стопоры освободили, а вот дальше что-то никак — похоже, что их слегка переклинило…

В следующих миг (после нескольких попыток разрешить всё полюбовно) переклинило уже майора.

— Да вы что, охренели совсем?! — рявкнула девушка и со всей дури саданула обеими ногами по створкам люка.

Ты смотри-ка, подействовало… Ну да, ну да — против лома нет приёма.

Пока я сидел, Мисато уже вылезла наружу и, вполне резонно предположив, что кое-кого слишком сильно стукнуло по голове, выволокла меня за шкирку.

Выбрались из «Панара». Я мрачно посмотрел на превращённый в решето и до сих пор дымящийся капот, в броне которого зияли внушительного размера дыры.

А ведь нам просто повезло… Ещё бы чуть-чуть, и очередь из крупняка прошила бы хлипкую броню кабины насквозь… Вместе с нами.

— Так, где там этот урод? — пробормотала Мисато, осторожно высовываясь из-за лежащего на боку броневика.

Тоже выглянул одним глазком, опёршись на металлический борт машины.

Нда… Теперь понятно, почему «Джей» прекратил наш обстрел. Сейчас он был занят куда более важным делом — добивал полдюжины стареньких танков Тип-74, высунувшихся из-за группы зданий. Большая часть машин уже была превращена попаданиями противотанковых ракет и снарядов в пылающие костры, огонь вела лишь пара отступающих панцеров. Впрочем, их участь тоже уже была предрешена — 105-миллиметровые снаряды не причиняли особого никакого вреда механоиду, в большинстве своём ещё на подлёте сбиваемые картечью.

— Всё, хорош глазеть — пошли, — приказала Кацураги, сдувая лезущую в глаза прядь волос.