— Ни то ни другое. Огуречное.
Салли непроизвольно дернулась, когда ей на плечо легла чья-то властная рука.
— Александер… — Спокойно, спокойно, одернула она себя. — Вы опоздали. Чуть фотосессию не пропустили.
— Кажется, о точном времени мы не договаривались.
— Разве? — Она полуобернулась и посмотрела на него снизу вверх, чувствуя, как тепло от его пальцев расходится по всему ее телу, как шампанское. — У вас есть мой телефон. Могли бы и позвонить.
— Сами могли позвонить и напомнить, — ответил он.
— Я решила, что вы проспали, и не стала вас не будить… Ведь вы устали после тяжелой дороги…
Он надел белые теннисные шорты и белую рубашку поло. Все швы на месте, рубашка красиво облегает широкие плечи. Но его лицо красивым не назовешь. Высокие скулы, волевой подбородок, нос искривлен, и на солнце видны мелкие шрамики на щеке — видимо, память о каких-нибудь ядовитых листьях.
— Лицо, наверное, можно поправить с помощью «Фотошопа», — усмехнулась она.
— Спасибо, но этого недостаточно, чтобы я записался в ваш кордебалет.
— Что же вам нужно? — Слова слетели с ее губ, прежде чем она успела прикусить язык.
— Я подумаю. — Он улыбнулся, и сердце у нее запрыгало, как теннисный мячик, который сегодня будут рекламировать.
— В кордебалете главное не выделяться, — заметила Салли, понимая, что Александер Уэст гораздо старше и представительнее юнцов, нанятых ею на сегодня.
— Я собирался подстричься, но решил, что важнее успеть вовремя.
Он, значит, запомнил ее слова? Салли, не раздумывая, положила руку ему на плечо.
— Сойдет и так.
— Сойдет? — Он посмотрел на нее в упор. Его голубые глаза как будто обжигали. Салли смутилась. Что в нем такого? Почему рядом с ним она ведет себя как школьница? С семнадцати лет с ней ничего подобного не было…
— На первый раз. Судя по вашей одежде, вы заходили в «Радужную радость».
— Ну да, за бухгалтерскими книгами.
— Бэзил и Лалли на вас накинулись? — Значит, он приехал сюда, потому что чувствовал себя виноватым… — Как там у них дела?
— Отлично, хотя, по-моему, ваша бабушка огорчилась, что я не ношу бус.
Салли глубоко вздохнула. Интересно, что наплела ему бабушка? Ей захотелось уткнуться лицом ему в грудь, вдыхать его запах, позволить его руке касаться ее плеч, спины…
— Мне очень жаль. Она обычно говорит первое, что приходит ей в голову. Я сказала, что вы — друг Риа. Вот она и решила, что вы тоже поклонник «нью-эйджа». Ну вы понимаете: летящие ткани, расписанные вручную, масса экзотических украшений…
— Ясно. Она вам не звонила?
— Риа? — Салли покачала головой. С какой стати Риа будет звонить ей, если может позвонить ему? — Я нашла открытку, которую она присылала мне из Уэльса. На ней записана легенда о Митфае.
Он широко улыбнулся.
— Я неправильно произнесла, да?
— Совершенно неправильно. Надо говорить «Миддваи»… Вы хотите за ней съездить? — спросил он, не ответив на ее вопрос.
— У меня не остается другого выхода. Она обещала приготовить для меня новый сорт мороженого — шоколадное с чили. — Увидев, как он закатил глаза, она продолжала: — Об этом попросил глава одной местной компании, которая торгует чаем, кофе, шоколадом и специями. Адам Уавелл. Вы его знаете?
— Да, — кивнул Александер.
— Он не настаивал на предварительной дегустации. Мы с ним уже работали раньше, и он сказал, что доверяет мне.
— Адам знал, что мороженое готовит Риа?
— Какая разница? Он подписал контракт со мной. Грейм совершенно прав. Так нельзя вести дела.
Глава 10
Сила воли — способность открыть ведерко мороженого, а съесть всего одну ложку.
«Малая книга мороженого Роузи»— Грейм?
Салли зажмурилась. Он спросил таким же тоном, как Грейм вчера: «Александер?»
— Грейм Ланг, мой финансовый консультант.
— По-моему, он не только финансовый консультант.
— Да… — она вспыхнула. Грейма вполне удовлетворили ее слова, что Александер — «друг Риа», Александер сразу что-то заподозрил. — Мы познакомились, когда я училась в университете. Он вел курс по открытию собственного дела. После лекции я подошла к нему, попросила его совета. С тех пор он мне помогает.
— Насколько я понял, собак он не жалует.
— Он не жалует собачью шерсть, — ответила Салли. — А вообще он посоветовал дождаться, когда имущество Риа пойдет с молотка, купить оборудование за бесценок, нанять студентов по минимальной ставке и выпускать ее мороженое. На самом деле почти то же самое предложили вы.
— Совет хорош. Вам следует к нему прислушаться.
— Может быть, я так и поступлю. — К чему сейчас пускаться в объяснения? Вчера он целовал ее так, словно ни с кем не связан, у него никого нет. И она отвечала так, словно Грейма не существовало, потому что в тот миг, когда губы Александера коснулись ее губ, Грейм в самом деле перестал существовать. — Он помогает мне достичь цели. К двадцати пяти годам я хочу стать миллионершей.
— Тогда вам определенно следует последовать его совету. — Хорошо, что хоть не засмеялся. — Сколько времени у вас осталось?
— Всего пара лет… Но, хотя головой я понимаю, что вы с Греймом правы, когда приходится выбирать между дружбой и амбициями, для меня все ясно. Я возьмусь за «Радужную радость», но только если сумею уговорить Риа стать моей компаньонкой.
— Вы уверены? — задумчиво спросил он.
— Я ни в чем не уверена, Александер. — Как можно быть в чем-то уверенной, когда привычный мир разваливается на части? — Кроме одного: вам нужно было надеть не шорты, а брюки для крикета. Рядом с вами мои студенты выглядят бледновато.
— Не знал, что так можно, но не волнуйтесь. Никто не обратит внимания, во что одеты юноши. Смотреть все будут на девушек.
— Мужчины — да… — А женщины будут глазеть на него. — Хотите, я вас познакомлю? Слева направо: «Малиновый мусс», «Лимонный чизкейк», «Мексиканская ваниль», «Вишневый коктейль», «Кофе мокко» и «Клубничный торт». Их зовут Люси, Амика, Кайли, Поппи, Джейн и Сиенна.
— Они очень хорошенькие, но вы были правы: слишком много сладкого пресыщает, — ответил он. — Остановлюсь на «Огуречном сюрпризе».
— Что за сюрприз?
Он широко улыбнулся:
— Хрустящий и прохладный на поверхности, с нежной сердцевиной… Но стоит его попробовать — и вас обдает жаром.
Наверное, щеки ее пылают, как печи. Надо это прекратить, пока ситуация не вышла из-под контроля. И немедленно!
— Вы все неправильно поняли, — объявила она. — Мое платье — «Фисташковое пралине».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});