«Мой отец строит обсерватории и медресе148, – думал Абдал-Латиф. – Я буду строить, как мой прадед, башни из черепов поганых людишек после того, как завоюю их земли. Мой прадед воздвигал такие башни до самого неба, я воздвигну до звёзд!»
Абдал-Латифу не давали покоя слова Тамерлана: «Как есть только одно Солнце на небе, как есть только один Бог, так должен быть на Земле только один правитель – Я!».
***
Султан Улугбек оторвал от книги воспалённые глаза, и внимательно посмотрел на появившихся рядом с ним маму, Васюшку, Альку и Рибаджо. Кешка кряхтя, выбирался из тесного кармашка рюкзака. Выбравшись, он вспорхнул и уселся Василисе на плечико:
– Так! – бодро заговорил попугай, тоном, не предполагавшим возражений. – Добрались, наконец! А чё так темно? Ты, дедушка, зачем глаза портишь? Так и ослепнуть недолго! Где у тебя тут настольная лампа? Зажигай! Не экономь электричества, глаза-то, чай, дороже… – сказал попугай, подражая бабушкиной речи и голосу.
Улугбек, не торопясь, встал со своего места, взял в руки потушенный факел, поднёс к горевшему на столе фитилю149 масленого светильника. Факел мгновенно вспыхнул. Султан обошёл по периметру150 всю комнату и поджёг пламенем факела множество остальных масленых светильников, находящихся в стенных нишах151 помещения. Пространство комнаты озарилось ярким светом, его пол, потолок и, стены засверкали разноцветными драгоценными камнями, искусно вкраплёнными152 в фарфоровые плитки, которыми была выложена комната.
– Так лучше? – спросил султан и почтительно склонил голову. – Я рад гостям, которые могут научить разговаривать птицу.
– Ой, а я-то, как рад! – завопил попугай. – Поесть что-нибудь, найдётся? Кешуня проголодался!
Мама из-за Кешкиного непочтительного поведения не на шутку разволновалась и попыталась засунуть попугая обратно в кармашек рюкзака, но тот упирался.
– Свободу голодному попугаю! – завопил Кешка, вырвался и прыгнул на плечо султану Улугбеку.
– Простите его, властелин! – Рибаджо упал на колени, простирая руки к небу. – Глупая птица не знает, что творит!
Алька последовал примеру Рибаджо, только мама и Васюшка осталась стоять. Они считали, что каким бы султан не был властелином, бухаться на колени гордой женщине не следует. А мама с Васюшкой были гордыми женщинами.
– За что простить-то?! – упёрся Кешка. – Я в прошлой книжке о семи чудесах света на скипетре у самого Зевса сидел, на голову статуе Бога Гелиоса – Колоссу Родосскому, простите, накакал, на плечах принцессы Амитис в садах Семирамиды отдыхал. – Кешка склонил разноцветную головку и заглянул в лицо султана. – А ты, дедушка, на меня обижаешься что ли?
Султан осторожно погладил попугая пальцем по голове и улыбнулся:
– Если ты не поступишь со мной, как со статуей, сиди на здоровье! Вы голодны? – растерянно спросил султан. – В этот утренний час еду только начинают готовить, но я могу предложить вам пряные сухарики…
Улугбек взял со стола тыквенную чашечку153 и протянул её Васюшке.
– Нет, нет, – поспешно сказала мама, – мы позавтракали и не голодны…
Султан ударил в ладоши, и тот час в помещении появился слуга.
– Приготовьте для меня и наших гостей достархан154. Накройте на моей любимой поляне в саду Накши-джехан155.
Улугбек поднял согнутую в локте руку с открытой ладонью и слуга удалился.
– С какой миссией156 вы прибыли ко мне? Их какой страны? – спросил султан.
– С ознакомительной, властелин! Из за моря, – опередил всех с ответом Рибаджо. Он решил не говорить султану, что вся компания прилетела из далёкого будущего, что бы не испугать хозяина и не вызвать его недоверия. Восточные люди по своей природе недоверчивы и Рибаджо не стал рисковать. – Слышали мы, что обсерватория, которую построили вы, досточтимый157, лучшая в мире…
– Мне приятно это слышать, – посветлел взглядом Улугбек. – Сегодня для меня благословенный день. Сегодня я рассчитал величину астрономического года…
Улугбек выхватил из стопки листов бумаги на столе самый белый лист и начертал на нем: «звёздный год равен 365 дням 6 часам 10 минутам 8 секундам», затем он передал его Альке. Мальчик с открытым и чистым взором понравился ему.
– Запомни это число мальчуган, – султан положил ладонь на голову Альке, – может быть, в будущем из тебя получится астроном.
Алька посмотрел на цифры, и тихонько шепнул на ухо Васюшке:
– Он ошибся всего на 58 секунд, это даже меньше минуты. Я специально посмотрел перед перемещением, по расчётам современных астрономов величина звёздного года равна 365 дней 6 часов 9 минут 9,6 секунды. А ведь у него нет даже телескопа158, не говоря уже о современных приборах…
Рибаджо тоже услышал то, что поведал Алька Василисе и от удивления слегка присвистнул.
– Я польщён вашим восхищением, – улыбнулся султан Улугбек, переведя взгляд на Рибаджо, – но свистеть в помещении не советую. Плохая примета – деньги перестанут водиться в карманах твоих штанов, юноша. Пойдёмте друзья, я покажу вам свою обсерваторию!
Улугбек стремительно направился к выходу.
Мама, Рибаджо, Васюшка с попугаем на плече и Алька, машинально сунувший листок с написанной султаном бумагой в кармашек брюк, поспешили за правителем Самарканда.
То, что они увидели, превзошло все их смелые предположения. Бесчисленные полутёмные переходы, потаённые лестницы, поблёскивающие медным цветом приборы неведомых конструкций, удивляли и поражали. Огромные пустые помещения, стены которых были покрыты изящными мозаичными159 картинами, делали всё неземным и фантастическим.
– Ничего себе краковяк! – хриплым от удивления голосом прошипел Кешка. – Как в импортном160 мультике, только ещё заковыристее…
– Красиво-о-о! – растягивая слова от восхищения, прошептала Васюшка. – Ко-о-осмос!
– Смотрите, ребята, – тоже шёпотом сказала мама. – На стенах картины девяти небесных кругов. Это – Меркурий, Венера, Земля, Марс, Юпитер, Сатурн, Уран, Нептун, и Плутон. А какие красивые мозаики из китайского фарфора – моря, горы, пустыни.
– Это не просто моря, горы и пустыни, – вклинился в разговор Рибаджо, – здесь изображены все семь климатов Земли: экваториальный, два тропических, два умеренных и два полярных.
– Хочу в тропики…. – мечтательно закурлыкал Кешка, разглядывая сверкающими зелёными изумрудами лиану. – Там тепло, там бананы, там кокосы, там братья и сестры, наконец…
– Катись, кто тебя держит… – щикнул на попугая Рибаджо.
– Не кто, а что меня держит, – огрызнулся Кешка, – меня держит любовь к Васюшке, Альке, маме, моей бабуничке и немножко к тебе, пр-р-рохвост!
С восторженными охами и ахами гости вышли на смотровую площадку обсерватории. Солнце ослепило их после сумрачной и таинственной тишины нижних комнат.
– О! – заорал Кешка. – Самоваров-то, самоваров сколько! Кто же у вас, дедушка, их начищает?!
Бронзовые и медные части приборов наблюдения за звёздами, были расставлены на смотровой площадке в определённом, только астроному ведомом порядке. Они действительно блестели, как начищенные самовары, а сейчас ещё и нагрелись на полуденном солнце.
– Ой! – вскрикнула от боли Васюшка, когда нечаянно прикоснулась к одному из них, и тот больно ужалил её жаром.
– Всё! – недовольно заверещал попугай. – Стоим, как на сковородке, скоро подгорим. Полундра! Надо тикать отсюда иначе превратимся в бифштексы161!
Никто не ответил попугаю, но подумали, что Кешка прав.
Улугбек, осматривая окрестности, с гордостью сказал:
– Вот отсюда каждую ночь я наблюдаю за звёздами! Обсерватория стоит на невысоком холме Кухак162, который похож на маленькую скалу среди моря полей и лесов, а ноги холма омывает ручей. Видите, сама обсерватория круглая как башня, высотой сорок газов163!
Улугбек затих, давая гостям любоваться открывшимся видом, а сам задумался. На лице его была счастливая улыбка. Он улыбался радостным думам:
«Всё уйдёт в небытие, – думал султан, – но моя „Звёздная книга“* останется для потомков164, потому что звёзды вечны!»
– Сорок газов? – встрепенулся Рибаджо. – Насколько длинен один газ, досточтимый?!
Султан прервал свои размышления и с удивлением спросил:
– Вы, юноша, не знакомы с мерами длины? Это странно для меня!
– А это мера длины? – в свою очередь удивился Кешка. – Газ это то, что зажигает бабушкину плиту на кухне, что бы приготовить вкусную тыковку с медком и сливочками. Почему мы не взяли с собой бабушку? Она сейчас бы уже накормила нас вкусным обедом.