Читать интересную книгу Замуж с осложнениями - Юлия Жукова

– – На где? – – протормаживаю я.

– – Брога, это станция небольшая такая, ближайшая к Мудангу.

– – А-а, ясно. Я... тебе что-нибудь должна за ткань?

Дешёвка – – дешёвкой, но настоящий лён на Земле – – дорогое удовольствие. Деньги-то у меня есть, весь аванс от Дюпонихи на карточке, которую я, к счастью, держала в кармане юбки.

– – Да нет, вы что! Вы же мне лицо вернули!

Ах да. У него ведь нет медстраховки. Ну что ж, прекрасно!

– – Ну ладно, тогда спасибо за помощь. Только не говори пока никому, – – подмигиваю.

– – Не скажу, – – ухмыляется он. – – А вы уж давайте, шейте. Может, Алтонгирел успокоится...

От Эцагана я ухожу просветлённая, прижимая к сердцу материал. Ощущение розыгрыша возвращается с удвоенной силой. Припрятав своё сокровище в каюте, отыскиваю Тирбиша и внушаю ему, что надо сменить окровавленные простыни. Он резво бежит выполнять, хотя уже довольно поздно. Видимо, я на волне вдохновения очень убедительно выгляжу, а может, он боится тоже получить снотворного.

Алтонгирела уложили в его собственной каюте, и дверь автоматически закрылась. Пришлось обойти полкорабля в поисках Азамата, который единственный может открывать чужие двери. Вместе с ним и захожу к духовнику.

Не то чтобы я озабочена состоянием спящего, а просто очень интересно посмотреть на его каюту. Она до некоторой степени оправдывает ожидания: довольно неопрятная и с явным эзотерическим уклоном. На полу поверх стандартного ковролина плетёные коврики с письменами и какими-то мифическими тварями; у стены большой стеллаж, заставленный коробками. Большая их часть – – обычные пластиковые контейнеры, но есть и старые, разрисованные и облупившиеся жестянки, а есть резные сундучки. Всё набито под завязку, крышки не прилегают плотно, тут и там высовываются хвостики от тесьмы или цепочки, резные звериные морды или ветхие листочки бумаги.

Бумага меня особенно потрясла. У нас-то уже два века как все письменные принадлежности из пластика. Его хорошо подделывают под бумагу, но он по краю не обтрёпывается и не желтеет со временем.

Кровать у Алтонгирела пошире, чем прочие, которые я видела тут на корабле. Вероятно, чтобы Эцаган помещался, хотя он только в плечах и имеет хоть какую-то ширину.

Азамат стоит у меня за спиной, пока я проверяю пульс у спящего. Потом я достаю стетоскоп и принимаюсь вдумчиво выслушивать дыхание. Всё это нужно только и исключительно, чтобы Азамат убедился, что я тут делом занимаюсь, и оставил меня одну. Через минуту он так и делает.

Я нашариваю на тумбочке у кровати пульт от двери и тихонечко её закрываю. Теперь без большой нужды меня никто не побеспокоит, а духовник дрыхнет без задних ног.

Итак, я открываю шкаф. О да, жизнь прожита не зря, тут столько этнической одежды, что еле помещается. Могу себя поздравить, я знала, у кого поискать.

Произведя первичные раскопки, прихожу к выводу, что большая часть висящих тут изделий представляет собой подобие утеплённого халата с прилагающимся в комплекте длиннющим шарфом, хотя это, наверное, пояс. Простота покроя, конечно, радует глаз, но у меня не тот материал, чтобы из него такой халат шить. Надо поискать что-нибудь поизящнее.

Далее обнаруживаются несколько пар мягких длинных кожаных сапог, висящие, как штаны, на «плечиках» . Или, может, это чулки, не знаю.

Есть и штаны, они широкие и короткие, по моим прикидкам, должны заканчиваться под коленом. На концах штанины резко сужаются. Видимо, чтобы в сапог вставлять удобнее было. Особенно меня веселит расцветочка – – тут вообще довольно пёстро, но штаны просто выдающейся яркости: красные, синие, зелёные, просто горят чистым, незамутнённым цветом. Халаты тоже бодренькие такие, но на них много узоров, всякой тесьмы и вышивки, и в целом они не кажутся такими яркими. Кстати, с некоторым сожалением замечаю, что мои, точнее, Тирбишевы тряпки в цветочек тут бы не пошли: растительные мотивы в узорах есть, но они совсем другие и все вышиты, а не прямо на ткани нарисованы.

Наконец-то я нахожу нечто наподобие рубашек. Их этот гад в соседнее отделение шкафа засунул. Считаются бельём, что ли?.. Они тоже очень яркие, однотонные и напоминают мне костюмы к спектаклю по «Вечерам на хуторе близ Диканьки» , который ставили у брата в школе. Мы с мамой тогда ему шили некий условный казачий костюм, так вот там была похожая рубашка. Высокий стоячий ворот на пуговицах, узкие манжеты, а в остальном покрой довольно свободный, только приталенный, полы чуть длинноватые – – как раз зад прикрыть. По вороту и манжетам идут простенькие геометрические узоры. Но главное, материал как раз такой, как мне надо. Тут, правда, скорее атлас какой-то, но я не думаю, что это существенно.

Ладно, на этом и остановимся. Надеюсь, Алтоша не заметит, если я позаимствую у него одну рубашечку в качестве образца. А чтобы не обсчитаться в выкройке, сейчас мы повторим подвиг с обмериванием. Извлекаю из кармана своих прекрасных штанов припасённую рулетку, ручку и блокнотик – – и приступаю. Алтонгирела, к счастью, легче ворочать. Он и пониже, и не такой накачанный, хотя тоже ничего себе. К тому же я не боюсь его разбудить. Даже если учесть, что на муданжцев наше снотворное должно действовать слабее, с той дозы, что я ему дала, часов семь ему обеспечено.

Эврика. Теперь у меня есть образец одежды, мерка, по которой он сшит, мерка, по которой надо шить, и ткань. Что ещё может быть нужно для счастья?

Весь следующий день я занимаюсь расчётами и кройкой. В холл я с этим, конечно, не пошла, а то там многовато любопытных. Сижу у себя в каюте.

Эцагана теперь тоже заперли – – как выяснилось, это делается, чтобы провинившийся ещё чего-нибудь не натворил, пока не высадят. Я навещаю его перед обедом, чтобы вколоть ещё антибиотиков и убедиться, что ему можно есть – – завтрак-то он благополучно продрых. Лоб у него совсем затянулся, теперь вообще ни следа. Кишки, впрочем, тоже.

– – Как самочувствие? – – спрашиваю привычно, пока сматываю сканер и отклеиваю оставшийся пластырь с живота.

– – Хорошо, скучно только. Алтонгирел-то всё ещё спит... Может, мне уже можно встать?

– – А толку? Выйти из каюты ты всё равно не можешь. Бук тебе вон поставили поближе. Сиди, бездельничай.

– – Ну это да-а... просто лежать надоело. С утра Азамат заходил, целый час мне мозги компостировал, а я даже не мог прикинуться, что занят.

– – Правильно компостировал, – – хихикаю. – – Уж он-то знает, как тяжело жить со шрамами.

– – Да уж... – – Эцаган мрачнеет. – – Я в детстве один раз зачем-то побрился налысо, так мне от отца тогда не так досталось, как сейчас от Азамата. Он меня так отчитывал, что сам чуть не заплакал. Мне даже неловко как-то, я-то думал, он завидовать будет, что у меня всё прошло...

– – А чего тут завидовать, держал бы врача на борту постоянно.

– – Так с ним это ещё на Муданге случилось. Без целителя он бы вообще не выжил.

Ага, то есть это всё-таки чьи-то кривые руки. Ох, попадись ты мне...

За обедом Азамат и правда несколько не в своей тарелке, рассеянный, опять зависает над каждым куском. Сегодня у нас бараньи рёбрышки (во всяком случае, на вкус похоже на баранину), которые едят руками, а в качестве гарнира нечто... сушёные желтовато-белые шарики, которые предлагается размачивать в воде и так есть. Солёные они как сволочи, но поскольку мясо несолёное вообще, то как раз достигается баланс. Слово, которым Тирбиш эти шарики обозвал, мне неизвестно, но он объяснил, что их делают из молока. Страшно подумать, как.

Хранцицик зыркает на меня исподлобья, как незаслуженно побитая собака. Остальные – – которые ещё не успели ни разу под горячую руку попасть – – с некоторым благоговением. Видимо, весть о чудесном исцелении Эцагана вознесла мой и без того немаленький авторитет в этом племени и вовсе на невообразимые высоты. Не могу сказать, что мне это как-то особенно приятно. Только-только хоть какой-то контакт наладился, а если они меня теперь ещё сильнее зауважают, то начинай с начала. Хотя прикольно, конечно, ничего не скажешь.

После обеда подкатываю к Азамату поинтересоваться, чем он так обеспокоен, но он явно не склонен к общению. В глаза не смотрит, к буку не приглашает.

– – Слушай, ну ты же не думаешь, что я на тебя со шприцом охотиться буду, – – не выдерживаю я. – – Вообще, мог бы догадаться, что среди моих средств есть и опасные.

– – Да нет, что вы, Лиза, я прекрасно понимаю, что вы как целитель имеете в своём распоряжении разные яды и умеете ими пользоваться.

– – Ну а что тогда, за Алтонгирела переживаешь? Он скоро проснётся здоровый и бодрый.

– – Ничуть не сомневаюсь.

– – А чего ты тогда весь день, как в воду опущенный?

– – Мне жаль, что придётся расстаться с хорошими работниками.

А-а, ну, это да. И всё, конечно, из-за меня. Я их поссорила, и у Эцагана появились идеи. Хотя на самом деле всё из-за Алтонгирела, который почему-то на меня взъелся до такой степени, что перестал уделять внимание своему парню. Вот придурок.