Однако интуиция подсказывала ему, что вряд ли древние строители Берглиона разместили в запечатанной камере автоматического парикмахера или машинку, способную только почесывать клиентов за ушами. Нет, это устройство являлось чрезвычайно важным, и при трактовке его назначения следовало исходить не только из внешнего вида, но также из специфики момента. Которая была весьма и весьма печальной.
Предположим, сказал он себе, что дремлющая машина и в самом деле передатчик, способный отправить в межзвездные просторы призыв о помощи. Кто и каким образом мог бы использовать ее? Человек, обладающий наследственным телепатическим даром… умеющий концентрировать мысль… посвященный в древнее искусство, когда-то общедоступное и привычное… Он покосился на задумчивое личико стоящей рядом Аквии. Нет, не надо далеко ходить, чтобы найти подходящего кандидата!
Но раньше он сам сунет голову в эту крысоловку из проволоки и убедится, что она безопасна. Все-таки у него немалый опыт в подобных делах… Пять раз компьютер Лейтона выворачивал его мозги наизнанку, трудно представить себе что-то более ужасное!
Да, он проверит сам… Только бы добраться до Берглиона! ДВАДЦАТЬ ПЕРВЫЙ ДЕНЬ ПУТИ
Перевалило за полдень; багровый шар светила медленно сползал к далекой черте горизонта. Теперь, спустя три недели, оно уже не казалось Блейду оком дьявола – скорее, покрасневшим от слез глазом божества, оплакивавшего гибель этого мира и своих детей, шаг за шагом приближавшихся к границе вечного небытия. Бог, однако, оставил им надежду и послал мессию, способного указать путь к спасению. И если он, Блейд, был этим пророком, то к божественному разряду следовало отнести его светлость лорда Лейтона.
Разведчик не раз ловил себя на том, что пристально всматривается в солнечный диск, отыскивая сходство с янтарным зрачком старого профессора. Бесполезное занятие; глаза Лейтона горели яростным и беспокойным пламенем, тогда как светило Берглиона казалось заревом умирающего костра. И все же он снова и снова глядел на него, словно пытался разгадать тайну своего появления в этом мире
– Что ты там увидел, Риард? – ладонь Аквии в меховой рукавичке легко коснулась его плеча.
– Будущее, – пробормотал Блейд, невольно вздрогнув.
– У нас нет будущего, – женщина покачала головой.
– Я говорю о своем мире.
Они помолчали; потом Аквия сказала:
– Скоро тебе предстоит выпить снадобье, чтобы убрать все это… – ее ладонь вновь разворошила шерсть на плече разведчика. – Не хочу, чтобы тебя видели в Берглионе таким. Моя вина…
– Ни слова больше! – Блейд шутливо стиснул ее в объятиях. – Ты, малышка, замаливаешь свой грех каждую ночь, и я с удовольствием получаю эти проценты с нашей сделки.
– Проценты? – Аквия наморщила ясный лоб; видимо, подобные финансовые тонкости были выше ее разумения.
– Не бери в голову… Это шутка.
Она послушно кивнула.
– Я приготовлю отвар. Ты выпьешь его утром, в последний день, когда мы увидим скалы Берглиона. Волосы начнут выпадать не сразу… Сначала – чуть-чуть, потом полезут клочьями, – она хихикнула. – Боюсь, ты подъедешь к воротам замка совсем голым, Риард.
– У меня есть шкуры, реквизированные у Харата, – с достоинством возразил Блейд. – А сверху я натяну панцирь, который содрал с дайра!
– Ты всех перепугаешь, мой хранитель…
Блейд оскалился, щелкнул зубами, и Аквия, улыбнувшись, шлепнула его по губам. Прошло минут десять; они держались за руки, меховая рукавичка утопала в огромной мохнатой лапе. Наконец разведчик произнес:
– То мерзкое зелье, что ты поднесла мне при первом знакомстве – презанятная штука. Многие в моем мире отдали бы полжизни, чтобы отведать его…
– И та девушка, которая любит смотреть картины прошлого? – Аквия скосила на него лукавый хризолитовый глаз.
– Нет, у нее с прической все в порядке, – смущенно пробормотал Блейд.
– В твоем мире у людей не хватает одежд? – бровь женщины недоуменно приподнялась.
– Дело не в том. У стариков, да и у молодых тоже, выпадают волосы – вот здесь, на голове, – он взлохматил свою буйную шевелюру. – И таких парней совсем не любят девушки… Представь, как они страдают!
Внезапно Аквия расхохоталась – да так, что на глазах выступили слезы.
– И ты… ты решил… – она просто изнемогала от смеха. – Ты хотел… хотел бы дать им… мое снадобье?
Блейд молча кивнул.
– О добрый мой, благородный страж и хранитель! Как эти люди отблагодарят тебя, если такое украшение вырастет у них по всему телу? – она дернула клок шерсти на груди Блейда. – Для восстановления волос имеется совсем другое средство… фастан, жидкий бальзам… Я дам тебе флакон, которого хватит на сотни лысых черепов!
Блейд мысленно перекрестился. Хвала Создателю, что он затеял этот разговор! Если бы он выпросил у Аквии ту мерзость, которой его попотчевали три недели назад, и принес зелье лорду Лейтону, последствия могли быть самыми плачевными. Говорят, благородные седины премьер-министра редеют от тяжких трудов на благо страны… и если бы Лейтон, с самыми лучшими намерениями… О, это было бы ужасно! Их всех судили бы за государственную измену!
Он облегченно вздохнул. Кончался двадцать первый день странствий.
ГЛАВА 9
Блейд принял зелье утром двадцать шестого дня.
Еще накануне Аквия начала беспокоиться, то оглядываясь по сторонам, то склоняя голову к плечу и прислушиваясь к чему-то с зажмуренными глазами. Казалось, она словно кошка ищет дорогу к дому, к единственному месту, где ждут ее тепло, свет и забота добрых хозяев. Блейд не понимал, как она ориентируется в снежной пустыне; для него все направления были одинаковы. Везде – ровная белесая поверхность, слегка подсвеченная фиолетовым, по которой разбросаны отдельные ледяные надолбы и кое-где тянутся гряды торосов; везде – снег, холод, изредка встречающиеся полыньи, голодное зверье и голодные люди, да заунывный волчий вой – будто отчаянная молитва, взлетающая к багровому солнечному диску.
Вечером они достигли непреодолимого барьера: поперек равнины в обе стороны, на запад и на восток, протянулась полоса перекореженного льда. Это не были привычные торосы почти правильных геометрических очертаний, меж которыми собакам всегда удавалось найти путь. Здесь глыбы, выломанные из ледового щита, беспорядочно дыбились вверх, влево и вправо, вперед и назад – во все стороны, льдины налезали друг на друга, образуя дикое нагромождение остроконечных пиков, плоских граней и заостренных ребер, сквозь которое не сумел бы пробраться ни зверь, ни человек. Блейд не понимал, как мог образоваться такой хаос. Никакая буря не в силах взломать десятифутовую корку льда, никакие ветры и штормы не способны вскрыть застывшее море, чтобы волны воздвигли этот защитный вал на дальнем рубеже Берглиона. Потом он припомнил слова Аквии о шахте, что вела в глубь земли – а, точнее, к еще неостывшим недрам планеты. Может быть, слой магмы залегал здесь близко к поверхности, и весь регион был сейсмически активен? Землетрясение средней силы, конечно, взломало бы льды над прилегающим к острову шельфом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});