и лавровых листьев; из бриллиантов были сделаны желуди и фрукты. Сделав это, император взял с алтаря корону, предназначенную для императрицы, и возложил ее на голову Жозефины, стоящей на коленях перед ним <…> Затем император, сидя, с короной на голове и держа руку на Святом Евангелие, принял присягу»[84].
Когда Наполеон вышел из собора Парижской Богоматери, был дан салют из 101 орудия, а потом весь декабрь в столице шли празднества, посвященные коронации.
Чуть позже Наполеон сказал: «Я нашел корону Франции, валяющейся в грязи, и поднял ее острием шпаги»[85].
И, надо сказать, жест возложения короны на себя и на Жозефину имел для Наполеона символический и очень серьезный смысл: он не хотел, чтобы папскому «благословению» было придано решающее значение в этом обряде. Он не пожелал принимать корону из чьих бы то ни было рук, кроме своих собственных, и меньше всего из рук главы церкви, с влиянием которой он нашел целесообразным считаться, но которую не любил и не уважал.
* * *
Все великолепие церемонии, происходившей в Соборе Парижской Богоматери, прекрасно отражено на огромной картине художника Жака-Луи Давида, выполненной по заказу самого Наполеона. На ней изображен эпизод, когда Наполеон коронует Жозефину, а папа Пий VII дает ему свое благословление.
В настоящее время оригинал этой картины находится в Лувре, и по ней миллионы людей судят о том, что происходило 2 декабря 1804 года.
В тот день Жак-Луи Давид присутствовал на церемонии в Соборе Парижской богоматери и видел все происходящее. Но художник никогда не полагался на память и, начав полотно, должен был использовать все возможности для того, чтобы быть предельно точным. Тех, кто мог и хотел позировать, он просил об этом; он интересовался мнением участников церемонии об отдельных фрагментах картины по мере их написания. Для него было важно воссоздать не только подлинный интерьер, но и костюмы, и мельчайшие аксессуары. В этом отношении весьма показателен отрывок из письма, адресованного Давидом одному из придворных живописцев Луи Бонапарта, брата императора:
Мне необходимо, чтобы Его Величество соизволил бы приказать доставить мне те одежды, в которых он присутствовал на церемонии <…> Мне нужны также головной убор и особенно сабля, которая была у него на боку.
Вроде бы, все в картине должно быть фотографически точно. Однако и здесь, как и в случае с картиной Антуана Гро, изображающей Наполеона на Аркольском мосту, есть одна очень существенная даже не неточность, а намеренная фальсификация.
Историк Жозе Кабанис по этому поводу пишет: «Матери всех Бонапартов не было в Соборе Парижской Богоматери: Давид, тем не менее, поместил ее в центре своей картины, так как надо было сфальсифицировать историю. Никто не должен был знать, что Мадам Мать выступила против Наполеона в его конфликте с Люсьеном, и что под предлогом плохого здоровья она предпочла остаться в Риме»[86].
Сказанное нуждается в пояснении. В свое время Люсьен Бонапарт возглавлял Совет Пятисот (одну из палат французского Законодательного собрания) и сыграл решающую роль в государственном перевороте 18 брюмера, в результате которого вся полнота власти в стране перешла к Наполеону. После этого отношения между братьями испортились, и особенно их обострила женитьба Люсьена на Александрине де Блешан. Наполеон невзлюбил эту женщину и заявил, что никогда не признает этот брак законным. После этого гордый Люсьен уехал с женой в Рим.
В этом конфликте мадам Летиция подержала Люсьена и демонстративно уехала к нему в Италию, отказавшись даже прибыть на коронацию Наполеона. Подобный скандал очень ранил сердце императора, и он не хотел, чтобы информация об этом некрасивом эпизоде стала частью его Великой Истории, написанию которой он придавал такое огромное значение.
В результате художнику Давиду был дан конкретный заказ, и Мадам Мать вопреки исторической правде появилась на картине, посвященной коронации. Жак-Луи Давид не долго мучил себя сомнениями: бескомпромиссный реалист Давид уступил послушному придворному живописцу Давиду. Награды не заставили себя долго ждать: сговорчивый художник принял при Наполеоне звание «первого живописца императора» и получил орден Почетного Легиона.
Гигантский холст Давида (его размеры – 6×10 метров) надолго пережил своего автора и тех, кто на нем изображен. Созданный художником и Наполеоном образ матери, восхищенно смотрящей на триумф своего сына, прочно закрепился в сознании миллионов людей. При этом все видевшие картину забывают, что это не фотография, и совершенно не задаются вопросом, а было ли все именно так на самом деле.
Глава одиннадцатая
Аустерлиц и другие сражения против австрийцев
Франсуа Жерар. Сражение при Аустерлице. 1805
Карта Аустерлицкого сражения
Жан-Антуан Гро. Встреча Наполеона и Франца II после Аустерлицкого сражения. 1812
После провозглашения Наполеона императором было сформировано несколько антинаполеоновских коалиций, и во всех активное участие принимала Австрия.
В 1805 году Австрия представляла собой мощную в военном отношении державу. Ее сухопутные силы составляли 373 435 человек, в том числе пехота – 291 821 человек, кавалерия – 50 800 человек, артиллерия – 18 534 человек. Пехота состояла из 63 линейных полков и иных войск. Кавалерия включала в себя 8 кирасирских, 6 драгунских, 6 легкоконных, 9 гусарских и 3 уланских полков. Войсками командовали эрцгерцоги Карл, Иоганн и Фердинанд, а также генералы Карл Мак фон Лейберих, Генрих фон Беллегард, Антон Майер фон Хельденсфельд, Антон фон Цах и др.
При соединении с русской армией командование было оставлено за австрийцами, а не за М. И. Кутузовым. То есть генерал Мак, например, имел право распоряжаться, действуя именем своего императора, и его армия в октябре 1805 года после серии столкновений с армией Наполеона была окружена и капитулировала.
Под Ульмом 16–19 октября генерал Мак сдался в плен с 30-тысячным войском. Около 20 тысяч человек спаслись бегством, а 10 тысяч были убиты или ранены. Потери французов составили всего 6000 убитых и раненых.
Отпущенный под честное слово, Мак вернулся в Австрию и был отдан под военный суд, по приговору которого его лишили всех чинов и орденов.
* * *
В начале ноября 1805 года войска Наполеона вошли в оставшуюся без защиты Вену. А 19 ноября (1 декабря) австрийцы и их союзники (русские) заняли исходное перед сражением положение в окрестностях Аустерлица, что в Моравии.
План сражения, предложенный австрийским генералом Францем фон Вейротером, состоял в обходе наполеоновской армии левым крылом, на котором находилось до половины всей союзной армии.