— Я понял это благодаря тебе, — тихо произнес юноша.
— Правда, что по городу, случается, бродит переодетый халиф? — спросила Эсма.
— Ни разу его не встречал!
— Говорят, во мраке любят скрываться джинны?
— Их я тоже не видел.
— Я хочу посмотреть на свой дом, — сказала девушка.
Они подошли к дому Тарика. Там было темно; его обитатели спали. Щемящая тоска, пронзившая сердце Эсмы, не желала отпускать ее. Душа девушки рвалась в этот дом с такой силой, что ей было трудно дышать.
— Я чувствую себя призраком, вернувшимся в мир живых и подглядывающим за ними, — прошептала Эсма. — Я могу только смотреть и страдать, но не в силах ничего сделать, изменить и вернуть.
— Иногда мертвые в самом деле приходят к нам. Я не однажды видел свою мать во сне, — сказал Таир.
— Что она говорила?
— Ничего, но я понял, что на том свете, что бы там ни было, ей лучше, чем здесь. Хотя, наверное, человек должен дорожить своей жизнью, какой бы она ни была.
— Дорожить? История моей жизни слишком скудна и печальна, — задумчиво промолвила Эсма.
— И все-таки она — твое главное богатство, — заметил Таир.
— Наверное, ты прав.
— Мне кажется, ты еще вернешься домой, к отцу, в привычный мир. У тебя все впереди.
— Как это может произойти? — грустно промолвила девушка.
— Не знаю, но это обязательно случится, потому что ты этого достойна, — сказал Таир и тут же подумал о матери. Была ли достойна Лейла той жизни, какой она жила, и той смерти, какой ей пришлось умереть?
— Почему ты боишься Юсуфа? — спросила Эсма, словно прочитав его мысли.
Юноша задумался.
— Если тебе с детства твердят, будто кто-то или что-то обладает нерушимой силой, разве ты сможешь не поверить? Если ты видишь, как толпа людей поклоняется одному человеку, разве ты осмелишься в одиночку выступить против него?
— Я тебя понимаю, — вновь прошептала девушка, и от этих слов в душе Таира образовался островок тепла и радости.
Едва завидев воинов халифа, обходящих улицы до первой молитвы, юноша и девушка быстро сворачивали в какой-нибудь проулок. В том, что касалось стражей порядка, Таир обладал почти сверхъестественным чутьем: он умел вовремя избегать опасности; стражники ни разу не догнали ни его, ни Эсму.
Иногда юноша и девушка встречали на пути искателей сомнительных приключений вроде Имада или Мариам, несколько раз им приходилось обращаться в бегство, но от этого становилось не страшно, а весело. Ночным путникам казалось, что они вот-вот взмоют ввысь, как птицы, и полетят над необъятным городом, в таинственной вышине, под самыми звездами.
Таир с любопытством поглядывал на Эсму. Встреча с ней всколыхнула в нем неведомые чувства, вызвала неожиданные мысли.
Этой девушке довелось познать вкус любви, пусть даже в конечном счете он оказался горьким. Она видела окружающий мир в свете того, что творилось у нее внутри.
Что знал он? Грязь трущоб, человеческую ненависть и подлость, страх перед Юсуфом, который Таир так и не смог до конца изжить, торопливые объятия Мариам на жалкой соломенной подстилке. О чем он думал, мечтал? Видел ли он звезды?
— Я всю жизнь смотрел только под ноги, — произнес он вслух.
— Почему? — отозвалась Эсма.
— Привычка бедняка и преступника. Мы никогда не поднимаем глаз.
— Потому что боитесь обнажить свою душу?
Таир усмехнулся.
— Душу? А есть ли она?
— У тебя — да, — твердо произнесла девушка.
Их взгляды слились, и юноше почудилось, будто он увидел в живом темном зеркале глаз своей спутницы все мечты, как несбывшиеся, так и только зарождавшиеся.
Близился рассвет. Над городом поплыл звонкий и чистый призыв муэдзина. Огромное светило выскользнуло из-за горизонта и, казалось, размножилось: повсюду — на деревьях, на крышах, на стенах и в окнах домов — засияли золотистые блики, похожие на сотни маленьких солнц.
Внезапно девушка подумала, что ей довелось пройти такой путь, который осилит не каждый.
— Не знаю, что ты хотел мне показать, но то, что я увидела, было прекрасно, — призналась Эсма.
Юноша пожал плечами.
— Что? Наверное, то, чего не видит большинство правоверных.
Он был прав. Ни одна девушка не смеет выйти ночью из дома, ни одна замужняя женщина не может безнаказанно появиться перед чужим мужчиной без покрывала.
Реальность дана Аллахом. Иллюзии создают люди. Мечты рождаются в их сердцах.
Ночная прогулка странным образом изменила ход мыслей и Таира, и Эсмы, повлияла на их желания и восприятие окружающего мира. Оба будто открыли невидимую дверь и шагнули из давно знакомой, ставшей привычной действительности в то, что казалось сном.
Если б девушка знала, что когда-нибудь сможет бродить по ночному Багдаду и любоваться звездами, она ни за что не вышла бы замуж за Рахмана ар-Раби просто потому, что так решили родители или потому, что «женщина не может жить без мужа». Она бы стала сопротивляться судьбе и не позволила бы ни обмануть, ни обидеть себя.
Если бы, решил юноша, он умел рассуждать так, как рассуждала Эсма, то сумел бы вырваться из того плена, в какой угодил еще в детстве, и, возможно, его жизнь сложилась бы иначе.
Перед тем как расстаться, они долго стояли возле дома, в котором поселилась Эсма, стояли, согреваясь в лучах молчаливого понимания.
— Тебе надо поспать, — сказал юноша.
— Я перепутала день с ночью, — прошептала девушка.
— Спи спокойно, — отозвался Таир. — Пусть тебе снятся хорошие сны!
Глава 9
Месть Таира
Днем, при ярком свете, Багдад был похож на огромный ковер, расстеленный на земле руками самого Аллаха. Светлые лабиринты улиц, сверкающий белизной водопад домов, пестрые базары, минареты, горящие на солнце, как огромные свечи. Хотя Уарда переехала в Багдад около двадцати лет назад, ее по-прежнему удивлял этот город, полный жаркого воздуха, яркого солнца, непобедимых страстей и могучей веры во власть и справедливость халифа.
Уарда всегда удивляла окружающих умением выбирать одежду и украшения, подчеркивать свою женскую прелесть. Тарик радовался красоте жены, как путник радуется оазису в пустыне. Ему и в голову не приходило посмотреть на другую женщину! Он безумно любил Уарду, ибо она была несравненна во всем: в щедрости сердца, в разумных речах, в плотских утехах.
Они были счастливы и думали, что будут счастливы всегда. Однако настали иные времена. Это случилось после того, как Эсма совершила неслыханный, необъяснимый поступок и была приговорена к смерти.
С тех пор Тарика словно подменили. Он и жил, и не жил: совершал намаз, ходил на службу, ел и пил, встречался с друзьями, учил сыновей, спал с женой, — но при этом одна половина его души присутствовала в реальности, а другая будто унеслась в иной мир.