кашу.
С той, благодаря которой я смог довольно быстро встать на ноги и переосмыслить свое отношение к жизни.
Яся, малышка моя, знал бы я раньше, что именно тебе обязан всем!
— Марат, я не знаю, что делать, — смотрит на меня. Ее всю трясет.
— Довериться, — произношу спокойно и тихо. — Это твой единственный шанс.
Ярослава напоминает мне маленького зверька, загнанного в ловушку. Который ожидает, что его вот-вот сожрут.
— А ты обещаешь, что никому не расскажешь? — спрашивает с робкой надеждой в голосе.
— Клянусь! — заверяю ее.
Девочка моя, знаю, что тебе страшно. И я до невыносимости хочу помочь тебе. Нам.
Пока ты не переборешь свой страх и не откроешься мне, я не смогу взять все в свои руки. Вся наша дальнейшая жизнь и жизнь наших с тобой сыновей решается здесь и сейчас.
— Пойдем, — тянет за собой в направлению ванной.
— Зачем? — удивляюсь. Мыться явно не входит в ее планы.
— Нужно, — продолжает тащить меня за собой. Поддаюсь. Мне интересно, что еще она задумала. Придумщица моя.
Мы заходим в небольшое помещение, Яся не позволяет включить свет. Вокруг полная тьма.
Спустя несколько секунд раздается звук льющейся воды, она зашторила шторки и включила душ.
— Когда мне исполнилось восемнадцать, — начинает свой рассказ девушка. Я слушаю его очень внимательно, стараюсь не пропустить ни малейшей детали. Ведь именно из них все и состоит.
Яся рассказывает мне все то, что мне прекрасно известно далеко не первый день. Просто я тогда не знал, что дело коснется любимой мною женщины. Что мне придется ее спасать.
Сейчас же я впитываю каждое слово, каждый жест, каждый посыл. И вместе с тем прикидываю каким образом смогу ее вытащить.
Эмоции откидываю прочь, они мне не помогут. В бой я должен идти с холодной и расчетливой головой.
— Иди ко мне, — раскрываю объятия. Яся доверчиво ступает в них.
Прижимается ко мне, ищет поддержки. А я даю ей ее. Как могу.
— Ты не одна, — шепчу ей на ушко. — У тебя есть я и наши дети. Вы — самое дорогое, что есть у меня, — обнажаю перед ней свое сердце. — Я не переживу, если с тобой что-то случится. Ты просто это пойми.
— Понимаю, — звучит тихо. С надрывом. — Но я не представляю, как смогу снова спрятаться.
— Мы не будем тебя прятать, — лукаво ухмыляюсь. В груди все ликует.
Яся переборола свой страх и доверилась мне. А значит, у меня есть отличный шанс ее спасти!
— Как это? — искренне не понимает.
— Мы устроим ем ловлю “на живца”! — лучезарная улыбка не сходит с моих губ. — И снова посадим. Только они в этот раз не отделаются более спокойным и коротким сроком.
После того, как я возьмусь за ублюдков, они забудут как выглядит солнечный свет!
— Я не хочу быть “живцом”, - произносит печально. — Я не готова вот так рисковать.
— А подставлять сыновей готова? — впиваюсь в Ясю пристальным взглядом.
— Нет, — пищит.
— Вот и договорились, — заверяю ее. — Теперь ваши жизни в моих руках.
— Они в них уже очень давно, — произносит едва слышно. Практически не разобрать.
Сердце сжимается. Воздух спирает. Но я стойко продолжаю делать вид, что не расслышал.
Так проще. По крайней мере, именно сейчас.
Глава 25
Глава 25
Яся
— Мама, просыпайся. Погода хорошая, утро. Пойдем гулять, — раздается над ухом мальчишеский голос. С трудом отрываю голову от подушки и приоткрываю глаза.
Передо мной стоит Лешка. Он надел прогулочные шорты, задом наперед футболку, кепку на голову. Все. Сын готов.
— Малыш, сейчас очень рано, — смотрю на время. Шесть утра. — Нужно поспать.
— Но я гулять хочу, — начинает канючить сын. Я его обнимаю.
— Сейчас рано, — повторяю ему. — Все ещё спят. Тебе тоже нужно поспать. Ты ведь хочешь, чтобы у тебя были силы?
— Хочу! — энергично кивает. — У меня будет вселенская мощь! — поднимает руки чуть выше, восторг бьёт через край.
— Вселенская мощь, ты моя, — произношу с теплой улыбкой. — Иди в кровать ложись.
— А можно с тобой? — просит смущённо.
Смотрю назад, на постель. Там места много.
Не знаю почему, но Марата рядом нет. Постельное белье смято, значит, он все же ложился спать со мной. Но сейчас шесть утра… А его половина уже пуста.
Неужели Торковский так рано на работу поехал? Решил миновать пробки, воспользоваться ранним часом и без затруднений добраться до офиса?
На него не похоже.
— Ложись, — разрешаю сыну. Так хоть может мы оба сможем ещё немного поспать.
С головы Лёши снимаю кепку, кладу на тумбочку. Шорты и футболку складываю рядом, сверху на одежду опускается пистолет.
Сын залезает на кровать, устраивается удобнее и буквально через пару минут засыпает. Я выдыхаю с облегчением. Ура! Тоже можно поспать.
Но сон не идёт, а лай собак за окном и вовсе заставляет подскочить на постели. Сердце отстукивает рваный ритм дышу часто. Страшно до жути!
Сижу не двигаясь, прислушиваюсь к посторонним звукам, успокаиваю расшатанные нервы. Постепенно прихожу в себя.
Понимаю, что лай не агрессивный, а, напротив, вроде как полон восторга. С улицы доносится голос Марата, четкие приказы сыпятся один за другим.
Мне становится интересно.
Вылезаю из-под теплого одеяла, надеваю сверху на пижаму халат и подхожу к окну. Слегка приоткрываю массивные шторы, тем самым запускаю в комнату немного солнечного света. Надеюсь, не разбужу сына, ведь ему нужно поспать.
Выглядываю на улицу и замираю. От увиденной картины внутри просыпаются странные эмоции. Чувства к Марату становятся сильней.
Посреди специально оборудованной для тренировки собак лужайки стоит Марат. Большой черный пес исполняет все команды хозяина, а два других в это время смирно сидят сбоку от входа и не двигаются.
Торковский полностью погружен в процесс, он горит им.