Читать интересную книгу Искусство значимости - Дэн Кларк

F-16 Голдфайна пролетел еще примерно километров семь, а он сам при приземлении получил лишь несколько мелких синяков и царапин. Ему удавалось скрываться от врагов два часа, пока его не спасла команда «Черного ястреба». На самолете C-130 он вернулся на базу своей эскадрильи. Командир базы и коллеги знали, что его сбили, и очень волновались. Можете представить, что пережили его жена и дети? Только в четыре утра пришли известия о спасении Голдфайна, а сам он вернулся лишь в семь утра, живой и невредимый.

Как только Голдфайн сошел с трапа, его обступили боевые товарищи, обнимали, хлопали по плечам и пожимали руки. Жена с дочерьми целовали его со слезами радости. Время было позднее, так что Дэвид провел с семьей всего несколько драгоценных минут, после чего уложил девочек спать и пожелал спокойной ночи жене. Утром вся семья собралась за завтраком, он отвез дочерей в школу, провел весь день с женой, вечером почитал девочкам на ночь сказки.

В армии, если ты не желаешь больше летать после того, как тебя сбили, можно перейти на бумажную работу. Это как минимум, поскольку смертельная опасность – это тяжелая травма, сбитые пилоты остаются на земле до тех пор, пока врачи не проверят их физическое и эмоциональное состояние. А что же сделал полковник Голдфайн? В то время как большинство думало бы только о себе, он думал о других, о важности миссии и своем участии в сражении и победе. Его отец служил пилотом истребителя, его старший брат, генерал-майор, тоже летал на F-16. Его племянник недавно окончил Академию ВВС США и тренировался на F-16. Вся его семья следовала священным правилам пилотов: «Ты не можешь уйти – это правило лиги»; «Libertas Vel Mors – свобода или смерть»; «Сперва миссия, люди навсегда»; «Выдвигаемся!»

В тот день верность Голдфайна трем главным ценностям американских ВВС, таким как порядочность прежде всего, служение превыше себя и высочайшее мастерство во всем, что делаешь, подверглась суровому испытанию. В полночь, когда жены пилотов собрались в доме Голдфайна, который был командиром эскадрильи, Дэвид забрался в новый самолет, отсалютовал командиру экипажа и техникам и вырулил на взлетно-посадочную полосу. В знак глубочайшего уважения, восхищения и поддержки вдоль дорожки собралось более трехсот человек со всей базы: повара, инженеры, врачи, медсестры, охранники, транспортники, учителя, механики, секретари, сержантский состав и коллеги-пилоты. В небо взмыли двадцать четыре F-16C, по одному каждые двадцать секунд, и полковник Голдфайн снова повел их на боевое задание. По рации он сообщил пилотам, что его дом находится в двадцати градусах слева от взлетно-посадочной полосы, напомнил, что там собрались их жены, и предложил торжественно пролететь над женщинами, которые выйдут на улицу, чтобы послать надежду, любовь и молитвы за безопасное возвращение летчиков.

В эту ночь, как и прежде, они выполнили несколько опасных заданий, включая уничтожение той самой ЗУР, которая сбила Голдфайна, и вернулись домой. И так они летали, исполняя свой долг, каждую ночь до самого окончания войны в Косово и Сербии. Полковник Дэвид Голдфайн, который теперь уже генерал-лейтенант, является настоящим героем не только для меня, своих коллег и семьи, но и для всех людей, выступающих за свободу, которые знают о его мужестве и стремлении всегда поступать правильно.

Урок цирка

Каждый момент полноценной жизни приближает нас к значимости, дает возможность совершать правильный выбор, помогая другим и вдохновляя их. В этом плане отношения, например, с детьми позволяют нам выразить свою высшую сущность.

Однажды в детстве я и мой отец стояли в очереди за билетами в цирк и наблюдали за семьей, которая произвела на меня неизгладимое впечатление. Восемь детей, все, похоже, младше двенадцати. Одежда была пусть и недорогой, но чистой и опрятной. Дети примерно себя вели, выстроившись за родителями по парам и держась за руки, восторженно трещали о клоунах, слонах и прочих чудесах, которые увидят на представлении. Очевидно, они никогда раньше не бывали в цирке.

Мать и отец были горды до невозможности. Женщина держала мужа за руку, и в ее взгляде при этом читалось: «Ты мой рыцарь в сверкающих доспехах». Упиваясь осознанием того, что он сделал детям особый подарок, мужчина с важностью смотрел на жену, словно хотел сказать: «Да, я тот самый герой, за которого ты вышла замуж». Кассир спросила отца о количестве билетов. Тот ответил:

– Мне, пожалуйста, восемь детских билетов и два взрослых, чтобы я мог сводить семью в цирк.

Услышав общую сумму, женщина выпустила руку мужа и опустила голову. У мужчины задрожала нижняя губа.

– Сколько вы сказали?

Кассир повторила сумму. У мужчины явно не хватало денег. Как он мог повернуться и сказать детям, что на представление они сегодня не попадут? Желая помочь мужчине сохранить лицо и гордость перед семьей, мой отец достал из кармана двадцатидолларовую банкноту и бросил ее на пол. (Мы в то время тоже отнюдь не шиковали.) Затем нагнулся, поднял купюру, тронул мужчину за плечо и произнес:

– Простите, у вас из кармана выпали деньги.

Мужчина все прекрасно понял, и по нему было видно, что он глубоко признателен за помощь в такой отчаянной ситуации. Он посмотрел отцу прямо в глаза, взял его руку в свои, вцепился в купюру и с дрожащей губой и катящимися по щекам слезами произнес:

– Спасибо, спасибо, сэр. Для меня и моей семьи это очень много значит.

Мы с отцом вернулись в машину и поехали домой. В тот день мы не попали в цирк, но не особо расстроились. Я бесконечно благодарен своим родителям, которые научи ли меня тому, что жизнь обретает смысл, когда мы вкладываем каждую частицу своей души в каждую встречу, поступая правильно даже тогда, когда никто не смотрит.

Никаких сожалений

Одних намерений совершать правильные действия недостаточно, начинайте так поступать прямо сейчас! Однажды в моей жизни произошел случай, изменивший ее навсегда. Я летел из Далласа, Техас, в Солт-Лейк-Сити на старом Boeing 727. Двухчасовой полет. Взойдя на борт и усевшись в кресло, я обратил внимание на сидевшего рядом джентльмена, который читал статью в газете о крушении самолета этой модели в Айове в 1989 году, в результате которого погибли сотни пассажиров. Глядя ему через плечо, я прочел, что причиной катастрофы послужила неисправность в гидравлической системе. Пилоты потеряли управление.

На взлете я заснул и проснулся через полчаса, когда пилот начал делать объявление по громкоговорящей связи: «Наверняка вы заметили, что мы все еще находимся на высоте двадцати километров над окраинами Далласа. В самолете вышла из строя гидравлическая система. Мы останемся в воздухе еще на полтора часа, чтобы сжечь лишнее топливо. После этого попытаемся совершить аварийную посадку».

Глядя из иллюминатора на землю, я думал: «Вот оно! Я всегда думал, что умру в преклонном возрасте на поле для гольфа. Но нет. Я могу погибнуть в авиакатастрофе, и жить мне осталось, возможно, всего пару часов».

Если бы вы знали, что умрете в автокатастрофе в ближайшие два часа, кому позвонили бы? Что бы сказали? Я потянулся к телефону, прикрепленному к спинке переднего сиденья, вставил кредитную карточку и набрал первый номер, о котором подумал, – своей матери. Она первым делом поинтересовалась, дорого ли звонить из самолета. Услышав мой утвердительный ответ, мама тут же собралась положить трубку, но я закричал: «Подожди, подожди, мне нужно поговорить прямо сейчас».

Я не мог сказать ей, что скоро могу разбиться, она наверняка прервала бы меня каким-нибудь вопросом вроде «Ты надел чистое белье?». Я не стал сообщать о печальных перспективах, но высказал все, что думал и чувствовал, поскольку решил больше не откладывать. Я поблагодарил мать за то, что она вместо нового платья себе купила самые лучшие бейсбольные бутсы мне, за то, что отложила семейный отпуск ради моего участия в бейсбольной игре всех звезд, такие, казалось бы, мелочи, о которых, как она считала, я давно забыл. Я признался, что люблю ее, а она, всхлипывая, ответила: «Я тоже тебя люблю». И мы разъединились.

Затем я позвонил жене, чтобы сказать ей, как сильно ее люблю. Поблагодарил за все прогулки босиком по песчаному пляжу, задушевные разговоры, которые мы вели, держась за руки, медленные нежные поцелуи и теплые объятия при прощании. Едва сдерживая слезы, я прошептал: «Люблю тебя» – и повесил трубку.

После этого последовали звонки старшему брату, сестре, младшему брату и нескольким самым близким друзьям, со всеми у меня состоялся задушевный эмоциональный разговор, полный признаний. Разумеется, мы не разбились, и эта мысль меня радовала (пока я не получил огромные счета за телефонные переговоры). Этот случай послужил мне важнейшим жизненным уроком: мы должны поступать правильно не только в критические моменты, выказывая любовь и благодарность близким и друзьям, но и на протяжении всей жизни. Теперь я живу в твердой убежденности: поступая правильно, мы не будем терзаться сожалениями о том, что совершили, а будем сожалеть лишь о том, что не успели совершить.