изгибе»
Я посмотрел на Белого для разъяснений.
— Креу-вер «Сейчас до туда не дойти» — махнул он крыльями, будто плечами пожимая.
— Вот жеж ср*нь! Вообще никак, даже мне одному?
И по киванию их голов становилось ясно, что нет, никак.
— А долететь? — продолжил я перебирать варианты и в этот раз мои надежды оправдались. Вороны переглянулись, как в тот раз, будто что-то беззвучно между собой перетирая. — Да ну не тяните же вы. Сумеете слетать?
— Киар-ке… «Слетать смогу…» — нехотя ответил Чёрный. — Ка-кур «Но это будет не просто»
— Брат мой Чёрный, слетай, прошу. Не даёт мне сердце его тут оставить, пойми. — попросил я своего пернатого товарища, но он уже расправлял крылья, готовясь к взлёту.
— Киар. Кеер! «Понимаю. Ждите» - и с шумным хлопаньем он взмыл в ночное небо, оставляя нас с Белым наедине.
И потекли минуты ожидания.
И наше с белым вороном молчание тянулось и тянулось, и только мерное потрескивание огня и слабеющее дыхание Анатолия разбавляло тишину ночи. Наконец Белый не выдержал и спросил.
— Ке-кро-кре-ре? «Ты же понимаешь, что в этой жизни он твой враг?»
И вот попал вопросом он не в цель, а прям в десяточку, безжалостно и точно. Естественно я понимал, что излечившись, он доложит обо всём произошедшем своему вышестоящему начальству и первым же пойдёт меня искать. В том случае, если его не прибьют на месте, конечно же.
Умудриться не доследить и потерять сына босса, поступок наверняка достойный казни, но если учесть, что лежащему передо мной человеку уже далеко за сто с лишним лет накапало… Наверное он всё же являлся ценным семейным кадром, раз ему жизнь продлевали и память под контролем держали.
И вот кстати о ней.
Сидя голой задницей в траве я крепенько задумался, уж не попробовать ли подложить свинью бандитам, если Анатолий всё таки выживет. Небольшой отрезок памяти Сергея Кравец мне подсказывал, что необходимо думать наперёд, предсказывая действия противника.
Допустим, его Семья найдёт и дальше случится допрос с пристрастием, как, почему, когда, как ты посмел и прочее. И если в этот момент он искренне ответит, что видел не меня, а кого-то другого, то подозрения спадут. По крайней мере следствие запутается и я тем самым выиграю время и смогу уйти подальше. Куда уйти, вопрос уже второй.
— Да понимаю я, Белый. Враг то враг, но думается мне, что его и на пользу себе можно навострить. Скажи ка, если ввести в регрессию, то получится его память там чуток подкорректировать? И не потеку ли я башкой?
Обойдя Анатолия по кругу, ворон заглянул в его залитое кровью лицо, посмотрел на слабую сущность за него цепляющуюся и кивнул.
— Квемр-верм. Краур-воуур. «Получится и не потечёшь. Ведя другого, его опыт не забираешь.» — поделился со мной подробностями Белый и я грустно вздохнул. Не то чтобы мне своих дверей со знаниями мало, но всё же планы на получение опыта чужих жизней я уже немного строил. — Ке-рекр «Но дождёмся Чёрного.»
Ворон категорично махнул крылом и я с его решением согласился.
Ведь кто знает, что случится, если мы с ним окажемся в сознании умирающего. Может повезёт и нас просто выкинет оттуда, а может вместе с ним помрём. Всё ещё держа ладонь на лбу Анатолия, я чувствовал и видел как он слабел и суща его заспинная становилась всё прозрачнее. Находясь так близко рядом с ней, я ощущал с её стороны давление на кожу, но едва-едва ощутимое.
И в том числе заметил, что стяжки на глазах, рту, ушах и ноздрях сущи были не единственными. Где-то в глубине её уродливой головы тоже мерцал скрученный клубок серовато-чёрных нитей. Наверно память так и связывали.
Минуты текли ужасно медленно. Огонь сходил на нет и поднявшийся в ночи ветер уже не приносил с собой его тепло, а веял промозглым холодком. На каждый треск и шорох я реагировал всё более нервно и когда над головой захлопали крылья, я этому даже сперва не поверил.
Но то действительно прилетел Чёрный.
Почти свалившись нам на головы, он вразвалочку подошёл к лежащему на земле телу и Белый сказал мне, указывая на торчащую щепу.
— Кркр! «Дёргай!»
И взявшись покрепче я с неприятным хрустом выдернул из живота Анатолия древесный осколок, а Чёрный ворон прильнул клювом к открывшейся ране и сцедил в неё…искрящийся золотом поток. И была эта жидкость совершенно не похожа на ту родниковую воду, которую я тогда видел.
Ну что же, очевидно до инициации смотрел я на мир глазами с тем же успехом и качеством картинки, что и задницей. Теперь то разницу я различал.
От исцеляющей воды кровь унялась и Чёрный полетел на очередной заход, сказав что пациент стабилен, но для верности ещё две ходки надобны. Ему мы с Белым донесли, что собираемся немного память Анатолия подправить.
— Кээр-кхер-вар! «А ещё меня рисковым называли!» — возмущённо проворчал напоследок Чёрный и нам с Белым оставалось лишь смиренно промолчать.
В любом случае попытка не пытка и даже если Анатолия после доклада отправят в мир иной, то ложная информация на руках у мафиози нам окажется только на руку. Да и совесть моя будет чиста. Спасти то я его сейчас спасу, но после уж пусть сам решает, что и как делать. Чай ему не нянька.
Посадив Белого ворона себе на голову и следуя его советам, я коснулся пальцами висков Толика и мерным голосом повторял то, что надиктовывал мне ворон. Голубоватые письмена стекали вниз и в какой-то момент глаза мои закрылись и я обнаружил себя стоящим на бескрайних серых просторах, уходящие вдаль и ввысь.
Но на этом отличия внутреннего мира Анатолия от моего не заканчивались. Обернувшись, я обнаружил ту же череду дверей, только более размытых и нечётких. К ним спиной стоял мой враг, который когда-то являлся другом. И странным было то, что образ его мерцал. Был смазанным, как будто ластиком его затёрли много раз и наскоро подрисовали.
— Проверь пространство на его груди, — промолвил ворон мысленно. — Там будет маленькая дверь.
И как он и сказал, в районе сердца Анатолия имелась небольшая дверца, похожая видом на ту же, что и у почившего Сергея. В том плане, что такая же добротная, изрезанная выстрелами и с множеством стальных заплаток. И было ясно, что этот человек не абы кто, а воин, ничуть не уступающий тому, кому однажды служил.
И пока я пытался разглядеть выбитое имя и думал, как же мне в такой кошачий лаз предстоит забраться, Белый мне подсказал.
— Коснись двери и предложи ему увидеть прошлое. Ваши сердца друг друга помнят и потому ты сможешь войти без боя и вражды.
— То есть, если бы он меня не видел и не знал, то пришлось бы драться? — переспросил и получил утвердительный ответ.
— Конечно. Разум против разума, воля против воли. Кто победит, тот подчиняет.
— Ядрёный пот. Понятненько… — теперь идею погулять по памяти других людей и вовсе задвинул глубже некуда.
По неразумности нарваться на ментально сильного и проиграть, того не стоило. Быть подчинённым, участь грустная. И судя по всему, как легко намерением я погрузился в память Анатолия, его волю хорошенько так промяли, оттоптали и в дальний шкаф закинули. И становилось совершенно пофигу, на сколько дверь души у него матёрая. Если один раз замок в ней выбили, то смысла в её крепости не много, заходи, кто хошь.
Будучи уже в чужом сознании, я натолкнулся на такую мешанину мыслей, образов и слов, что отыскать спокойный уголок мне удалось с трудом и далеко не сразу. Будто через липкую паутину пробивался, постоянно отряхиваясь от пут, в которых заключались фрагменты памяти. Сейчас возиться с ними было не с руки и как-только я вывалился на свободный участок, то сразу же намерением перемотал события как можно ближе к нашим.
И к слову, ввести в регресс кого-то оказалось визуально проще, ведь все картинки я наблюдал не прям его глазами, а стоя рядом и со стороны. Конечно, висеть за бортом машины во время их полёта особого удовольствия не доставило, но будучи обученным фигурам высшего вороньего пилотажа в лице Чёрного, воспринимать мне это оказалось полегче.
Вот наконец машина их зависает над моим участком, Анатолий видит меня и…
— Так. А дальше-то как? — уточнил я у Белого и он мне подсказал.
— Намерением, друг мой. Представь на месте своего образа того, кого ты хочешь и так и будет. Но помни, приживутся только те воспоминания, в которые твой враг и друг безоговорочно поверит. Иное