Читать интересную книгу Небесный лабиринт. Прощение - Мейв Бинчи

А сейчас цепи, приковывавшие ее к дому, стали еще прочнее.

— У тебя есть своя жизнь, — проворчал он.

— Это не помогает, доктор Джонсон.

Он с удивлением понял, что согласен с ней.

— Ты права, не помогает. Нет смысла говорить твоей матери: «Перестань горевать и попробуй начать жизнь сначала». Она меня не послушает. Так же, как много лет назад не было смысла советовать Берди Мак отправить мать в приют или направлять Десси Бернса к монаху в Маунт-Меллари, который отучал людей от бутылки. Но говорить это приходится. Хотя бы для того, чтобы не сойти с ума.

Бенни знала доктора с рождения, однако таких речей не слышала от него ни разу. Она уставилась на Джонсона открыв рот.

Он взял себя в руки.

— Если бы я мог избавить вас от этого отвратительного малого, то прописал бы Аннабел стимулирующее, после которого она работала бы по двенадцать часов в день.

— Отец хотел сделать Шона своим партнером. Мы должны уважать его волю.

— Верно. — Он знал и это тоже.

— Если только у отца не было веской причины не подписывать это соглашение. — Она умоляюще смотрела на доктора. Существовала небольшая надежда на то, что Эдди Хоган мог поделиться подозрениями со своим старым другом Морисом Джонсоном. Но она не сбылась. Доктор мрачно ответил, что он не знает такой причины.

— Этот малый не из тех, кого можно схватить за руку, когда он лезет в кассу. Со дня приезда сюда он не потратил на себя и двух пенсов.

Как всегда по утрам, Шон Уолш пил кофе в баре Хили. Если бы кто-то зашел в магазин Хогана, он увидел бы это в окно.

Если бы покупка была незначительной, клиента мог бы обслужить Майк. Но за всем остальным требовалось следить.

Рядом с ним села миссис Хили.

— Как продвигается дело с партнерством?

— Они собираются выполнить последнюю волю отца. Сказали это при поверенном.

— «Собираются»… Это пора сделать давным-давно. Фамилия «Уолш» должна появиться на вывеске. Чтобы ее видели все.

— Я рад, что вы обо мне такого высокого мнения, э-э… Дороти. — Про себя Шон все еще называл ее «миссис Хили».

— Ничего подобного, Шон. Вы заслуживаете уважения. И того, чтобы вас ценили по достоинству.

— Так и случится. В один прекрасный день люди поймут это. «Поспешай медленно» — таков мой девиз.

— Самое главное — это не останавливаться.

— Я не останавливаюсь, — заверил ее Шон Уолш.

— Когда мы увидимся снова? — спросил Саймон, высаживая Нэн у университета.

— А что ты предлагаешь?

— Предлагаю встретиться вечером. Но куда мы пойдем?

— Можно где-нибудь выпить.

— А потом?

— Я уверена, что ты знаешь и другие уютные отели, — с улыбкой ответила Нэн.

Конечно, он знал такие отели, но не мог позволить себе подобные траты. И не мог привести ее в «Баффи и Фрэнк», где останавливался, когда приезжал в Дублин. А к себе домой она его приглашать не собиралась. О машине не могло быть и речи, а Уэстлендс категорически исключался.

— Мы что-нибудь придумаем, — пообещал он.

— До свидания, — сказала Нэн.

Саймон смотрел ей вслед с восхищением. Он давно не встречал такую девушку.

— Бенни, ты ужасно выглядишь. Даже не причесалась, — сказала Нэн.

— Большое спасибо. С меня и пучка достаточно.

— Достаточно? По тебе вздыхает самый красивый парень в университете. Что он скажет, если увидит тебя в таком состоянии?

— Ладно, причешусь, — сердито ответила Бенни.

Самый красивый парень в университете вовсе не вздыхал по ней. У него был виноватый вид. Когда они встречались, Джек каждый раз просил прощения за Уэльс. Бенни говорила, что он должен забыть об этом. Такие вещи случаются. Она не делает из этого трагедии, так что он может успокоиться.

Она выкроила себе вечер пятницы и предложила Джеку провести его вместе. Спросила Еву, можно ли будет ей переночевать в Дунлаогхейре. Предупредила Патси, что не приедет, и объяснила матери, что раз в неделю будет оставаться в Дублине. Каждый переживает потерю по-своему; ей будет легче, если она сможет больше времени проводить с друзьями.

Пустые и безжизненные глаза матери тут же заволоклись слезами, словно она получила еще один удар.

Но Джек сказал, что вечер пятницы у него занят. В команде будет собрание, а потом они собирались пойти выпить.

— Встретимся в другой вечер, — небрежно сказал он. Бенни захотелось его ударить. Он был беспечным как ребенок.

Неужели он не понимает, как ей трудно выкроить время для встреч? Теперь нужно все отменять. Объясняться с Евой, Кит, Патси, матерью. Черт побери, это невозможно. Она останется в Дублине и, может быть, сходит в кино с Евой и Эйданом. Они часто приглашали ее посмотреть какую-нибудь картину, а потом съесть карри[10].

Они подошли к «Золотому Востоку» на Лисон-стрит, продолжая насвистывать мелодию из фильма «Мост через реку Квай». Выходивший из «Хартигана» Билл Данн увидел их и присоединился к компании.

Обязанности старшего взял на себя Эйдан.

Каждый должен был заказать что-то свое. Они попробуют по кусочку четырех блюд и станут знатоками карри.

— Но мы все любим «кофту», — заикнулась Ева.

— Очень плохо. У матери моих детей должен быть широкий кругозор. В том числе и в кулинарии, — ответил Эйдан.

— А где Джек? — спросил Билл Данн.

— У него собрание команды, — небрежно ответила Бенни.

Молодые люди обменялись взглядами, но Бенни решила, что это ей показалось. Слежка за Шоном Уолшем заставляет ее видеть то, чего на самом деле нет и не было.

В субботу позвонил Джек. Он очень сердился.

— Слышал, вчера вы хорошо погуляли. В тот единственный вечер, когда я не могу освободиться, — сказал он.

— Впервые слышу. Ты всегда говорил, что вечер пятницы — самое лучшее время в Дублине. — Бенни была обижена несправедливостью его слов.

— Да. Для некоторых. Билл Данн мне все рассказал.

— Какой вечер будет у тебя свободен на следующей неделе? Я постараюсь остаться в городе.

— Ты дуешься, — сказал он. — Дуешься на меня за Уэльс.

— Я уже говорила, что все понимаю. У тебя не было времени позвонить. Я не собираюсь дуться из-за какого-то телефонного звонка.

— Не из-за звонка, — сказал он. — Из-за другого.

— Чего другого? — спросила Бенни.

Нэн и Саймон встречались трижды, не имея возможности сделать то, чего хотелось им обоим. А именно заняться любовью.

— Какая жалость, что у тебя нет квартирки в городе, — говорил он.

— Какая жалость, что ее нет у тебя, — отвечала она.

Им требовалось место, где никто бы их не видел. Место, куда можно было бы приходить и уходить незаметно.

Не обязательно в Дублине. Им подошла бы и деревня. Бензин проблемой не был. Видимо, Саймон покупал его для фермы. Это было сложно, но бак он заполнял даром.

Правда, для заправки приходилось возвращаться в Нокглен.

Нэн вспомнила про коттедж Евы над каменоломней.

Она видела, куда подруга кладет ключ. Никто туда не ходит. Кроме монахини, которая время от времени приходит присмотреть за коттеджем. Но по вечерам она за ним не присматривает.

Свет горел только в одном коттедже. Нэн помнила, что там живет молчун по имени Мосси. Однажды она слышала, как Ева говорила о нем с Бенни.

— Наша Би Мур хотела выйти за него, но он выбрал другую, — посмеиваясь над собственным знанием деревенских сплетен, сказал Саймон.

Нэн привезла пару простынь, наволочек и два полотенца. Не считая сумочки для губки, в которой на этот раз лежало и мыло. Они не должны были оставить следов своего пребывания.

Саймон не понимал, почему они не могут просто попросить у Евы разрешения. Нэн ответила, что об этом не может быть и речи. Ева ответит отказом.

— Почему? Ты же ее подруга. А я — кузен.

— Именно поэтому, — сказала Нэн.

Саймон пожал плечами. Они уже были здесь, так какая разница? Разжечь камин или плиту было нельзя. Поэтому они согревались в постели шампанским.

Следующее утро выдалось очень морозным.

— Если бы я знал, то привез бы из Уэстлендса примус, — дрожа от холода, сказал Саймон.

Нэн тщательно сложила простыни и полотенца и положила их в сумку.

— А оставить их здесь нельзя? — спросил он.

— Не говори глупостей.

Саймон, умывшийся холодной водой, но небритый, начал с любопытством осматривать коттедж, в котором ни разу не был.

— У нее есть очень приличные вещи. Вот это наверняка из Уэстлендса. — Он кивнул на пианино. — Ева играет?

— Нет, не думаю.

Саймон начал трогать каждую вещь. Эта точно из Большого Дома, та — может быть. Они казались ему знакомыми, хотя, когда его тетка вступила в неравный брак и переехала в коттедж (вместо того чтобы жить в доме, в котором выросла), Саймон был еще ребенком.