Милые создания направлялись в Храм Верховного бога Дарбо. Это великолепное сооружение вздымалось над неказистыми домишками, как исполин над лилипутами. Я не был верующим человеком, хотя мне приходилось время от времени обращаться в ту или иную веру из соображений практического порядка. Боги снисходительно смотрели на мои шалости. Кто для них человек? — не более, чем жалкий червяк. Вряд ли их всерьез интересует такой жалкий человечишка как я, заботящийся о собственном выживании. Словом, мне казалось, что я смогу с ними договориться в загробном мире. Когда надо — убеждать я умею.
Иногда выглядело уместным вмешательство высших сил в мою судьбу, спасавших меня от немедленной расправы. Моя горячая благодарность к ним стоила мне двух денежных знаков малого достоинства (ибо большего — были проиграны), возложенных мной на алтарь Дарбо. Мое благочестие дало мне прекрасную возможность приблизиться к незнакомкам под безобидным предлогом. Кажется, они приняли всерьез мое настойчивое внимание. Несколько кокетливых взглядов из-под вуали, легкое хм-хм, движение ножкой в расшитой золотом туфельке, случайно оброненный обольстительной брюнеткой веер, который я кинулся незамедлительно поднимать — вся эта игра хорошо мне знакома. И, когда наши руки прикоснулись к вееру одновременно, кажется, по нему пробежала искра, взгляды наши встретились, и… она, прошептав: спасибо, подхватив под локоть свою золотоволосую подругу, выбежала из храма. Я немного растерялся, но…конечно же, я знал, что делать: она хотела, чтобы я догнал ее. И, правда! Я встретил женщин за воротами храма — там у нашей черноволосой красотки, будто бы расстегнулась пряжка на туфле и она присела ее застегнуть. Подружка ее, заметив меня, лукаво улыбнулась и что-то шепнула. Вдруг, блондинка направилась в храм, словно вспомнив о чем-то, уж, какую причину она выдумала — я не знаю, только она дала возможность мне побыть наедине с ее спутницей.
Я вежливо осведомился у своей мечты: не требуется ли ей какая-нибудь помощь.
Она ответила: "настоящей даме всегда требуется помощь благородного мужчины", и поинтересовалась: как меня зовут. Я представился. Ее звали Одавэна. Знакомство наше состоялось и дальше шло как по маслу. Она оказалась замужней дамой, муж ее был в отъезде и ей на вечер: часа в два ночи! требуется компания, чтобы отвлечься от "грустных мыслей". Кажется, по телу ее бегали волны неутоленного желания и передавались мне. Отлично, — думал я. — Боги любят меня сегодня. Договорившись о свидании, мы нехотя распрощались, из храма возвращалась другая красотка, игриво посмеиваясь. Видимо, она тоже была не прочь отвлечься.
"Какие в этой Сафире страстные дамы!" — подумал я и отправился дальше.
В приподнятом настроении я шагал по мостовой и с уважением думал о властях Сафиры, позаботившихся о благоустройстве города: все улицы были хорошо освещены — демоны света всегда поддерживают огонь в тысяче ночных фонарей, и запоздалые путники могут спокойно прогуливаться по городу, не рискуя сломать себе что-нибудь в кромешной тьме. Большинство городов, даже самые крупные среди крупных в Светлых землях не могут похвастаться таким обилием ночных огней.
Я пересек площадь и свернул к нужной мне улице через узенький проход между домами, но, как оказалось, он привел меня к новому происшествию: до моих ушей донеслись металлические звуки и жалобные вопли.
— Эге-ге! Кажется, здесь кого-то грабят.
Двое здоровенных парней самым бесстыжим образом потрошили человека купеческой наружности — и, судя по качеству сукна, из которого была сшита его одежда — довольно богатого. Его оружие лежало поодаль. Один из бандитов примерял на себя денежный пояс, снятый с купца, а другой — прижимал к горлу пострадавшего тяжеленный тесак.
Волей-неволей пришлось вмешаться: веселая компания загородила мне путь.
— Эй вы, господа-грабители! Вы создали на этой милой улице некоторый беспорядок, не думаю, что он придется по вкусу городской страже.
Тут уж рыжебородому пришлось отложить примерку и схватиться за меч.
Но дело то в том, что мой меч тоже был не из глины сделан, а мне доводилось и прежде им отбиваться от неприятностей. Мой противник понял это не сразу — ему еще попрыгать захотелось, зато, когда на его животе выступила кровь, до него дошло с кем он имеет дело, и он, решив больше не искушать судьбу, закричал о пощаде. Его сообщник сделал ноги.
Все бы хорошо, да к моей досаде — крики и шум от драки достигли проходившего неподалеку дозора. И гнев хмурого сержанта, глазам которого представилась жуткая картина ночного грабежа в виде полумертвого от страха, раздетого купца и окровавленного человека, присевшего на землю, обратился на меня.
— Ваш меч, — обратился он ко мне, — он в крови! Вы арестованы, — он приказал солдату забрать у меня оружие. — А вам, хэлл, будет оказана помощь, но вы должны объяснить мне, что произошло. Этот человек напал на вас? — Он наклонился и подобрал оброненный пояс. — Кому это принадлежит?
Когда речь зашла о деньгах, к купцу вернулся дар речи.
— Это мои вещи, сержант. Мое имя — Гаспех.
— Вы — известный человек, — с уважением произнес солдат. — Что с вами приключилось?
— На меня напал вон тот нечестивец — беглый преступник, наверное.
А хэлл, которого вы хотите арестовать, вступился за меня и сразился с разбойником, ранив его, так что сержант вы немного ошиблись. У этого типа есть сообщник. Он убежал.
Разобравшись в недоразумении, командир дозора освободил меня и вернул меч, и также хмуро, пробормотав слова извинения за оплошность, отправился далее.
Спасенный мной купец пустился в пространные изъявления благодарности, честно говоря, я предпочел бы ее в звонкой монете с гербами королей ларотумских — что мне слова купца. Но разговор я все же поддержал — как знать — может этот человек где-нибудь еще подвернется и будет полезен. Оказалось, что он торгует с Анатолией и Кильдиадой, у него несколько кораблей и он действительно очень богат.
Он пригласил меня к себе на следующий день, на обед, и я сказал себе: о, это уже кое-что. Мы распрощались, и я продолжил путь.
Я пересек небольшую площадь, обошел древний храм, затем спустился по кривой истоптанной лестнице, которая подвела меня к заднему дворику постоялого двора, миновав его, я вышел на узенькую улочку, петлявшую меж близко построенных домов — она была удивительно пустынна: ни людей, ни собак, ни кошек. Она вывела меня к маленькому садику со старинной решеткой, за ним начиналась уже более солидная улица с богатыми купеческими домами. Я долго кружил, разыскивая — нужный, в конце концов, отыскав, постучал в тяжелую окованную железом дверь. Она, вдруг приоткрылась — я вошел. Дверь с грохотом захлопнулась.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});