— Может быть, потому что тебе здесь не рады? — спрашиваю, не открывая глаз.
— Пора бы нам поговорить открыто. Как мужчина с мужчиной.
— Не советую говорить на такой волне. Могу убить.
— Догонишь старика с палкой? Уверен, что справишься?
Насмешка в его словах такая явная, что я распахиваю глаза и смотрю на отца в упор. Только не вижу в его глазах и тени насмешки, лишь сожаление, от которого становится еще хуже.
Ему жаль, что все обернулось так, а я терпеть не могу, когда меня жалеют. Он нарочно пустил насмешку, чтобы вывести меня на эмоции.
— Будешь шутить на эту тему? Сейчас?
— Послушай, Глеб. Все решаемо, поверь. В наших руках лучшие средства, врачи. Все к нашим услугам!
— В наших? К нашим? Нет никаких «мы». Никаких «нас»! Мы по разные стороны баррикад. Всегда. Были. Есть и останемся по разные стороны.
— Я уже седьмой раз прихожу к тебе в палату. Разве это не говорит о том, что баррикады существуют только у тебя вот здесь? — тыкает пальцем мне в лоб узловатым пальцем.
Перехватываю его запястье, жилистое, сука, и еще сильное.
— Не стоит. Я не могу встать, но это не значит, что я не надеру твой жалкий, сморщенный зад даже одной рукой!
Отбиваю его руку подальше и подтягиваюсь повыше, просто чтобы не находиться ниже, чем он. Затея провальная, знаю. Но лежать пластом и не делать ничего я не в силах.
— Послушай, Глеб… — говорит мирным тоном.
— Я тебя уже слушал. Только и делаю, что слушаю. Неужели ты можешь сообщить мне что-то новое? То, чего я еще не слышал?! Так вот, не трать время зря. Мне плевать на твои сожаления. Плевать на все, что ты скажешь. Плевать на перемирие. Я никогда не соглашусь.
— Ты сам начал воевать, — шумно возмущается отец. — Плюнул на мою просьбу присоединиться к семье, игнорировал сообщения, звонки! Что мне еще оставалось?
Усмехаюсь криво… Да уж!
Папаша на старость лет вдруг вспомнил, что у него есть два сына и решил, что империи Бекетовых нужен не только острый ум Макса и умение управлять финансами, но и твердая рука, защита в моем лице. Именно поэтому он начал играть грязно.
Подстава! С самого начала…
— Я знаю, что ты думаешь, Глеб. Да, я не погнушался способами, чтобы привлечь тебя в семью.
— Если бы я с самого начала знал, что это твой человек повышал ставки на аукционе, куда Андрополос спихнул Мари, — качаю головой.
— Да, это был мой человек. Я…
— Ты расставил ловушку и загнал меня в кабалу, которой не было бы, если бы не твое неуемное желание держать всех у себя в кулаке. Ты… — плююсь яростно.
— Я не ошибся в предположениях. Ты выкупил Мари и остался должен мне. Всего-то и надо было, занять важный пост в семье и принять участие в жизни империи Бекетовых. Но ты… Ты сам, Глеб, начал упрямиться!
— Может быть, соврешь, что я сам выставил условие женитьбы!
— Это сделал я, — прикладывает ладонь к груди. — Но, мальчик мой, разве тебе пришло хотя бы раз в голову, что Марианна Золотникова вполне могла стать той самой кандидаткой? Я думал, что ты это сам предложишь. Меня бы устроило. Более чем! Богатая наследница, Без семейного клана и амбициозных родственников! Молодая, влюбленная в тебя, как кошка! Отличный вклад и в семью, и в наш бизнес. Всего-то нужно было отнять деньги у Андрополоса, это казалось не такой сложной задачей! Но ты не захотел быть женатым! Я как только мог, намекал, подталкивал. Прямо потребовать не мог, ты бы воспротивился из чувства противоречия. Я делал все от обратного, чтобы ты сам пришел к выводу жениться на ней! — расписывает. — Нарочно подсовывал и другие варианты, но тебе все было невдомек!
— Угрожал, шантажировал, выставлял условия. Вот что ты делал!
— Бег с препятствиями делает цель более желанной. Разве не так? Но что сделал ты? Стоял на своем до последнего, держался за мнимую свободу и оторванность от семьи! Значит, тебе не нужно было то, что показалось мне важным со стороны. Ты охотнее женился на Большаковой, потому что знал, что это лишь сделка. Сделки для тебя проще отношений. И не стоит винить меня в том, что после твоего отказа иметь детей, я захотел удержать беременную Марианну внутри семьи! Да, я тоже приглядывался к тому, что с ней, хоть и говорил, что не в курсе! — говорит ехидно. — Я хочу иметь внуков, род не должен прерваться!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ты обернул все против нас. Все!
— Не вини меня. Посмотри в зеркало. Я лишь рассыпал по полю грабли, а ты, взрослый мужик, сам решил исполнить на них несколько зажигательных танцев. Сам, — повторяет жестко и встает, резко стукнув тростью. — Где Марианна и мои внуки?! Отвечай!
— Хрен тебе с редькой. Расписываешь, какой ты хороший и заботливый отец, только забыл о Максе. Не посвятил в свои грандиозные планы даже Максима, и теперь…
— Максим остро отреагировал на кражу невесты. Не следовало насмехаться над ним напоследок. Ты не просто похитил Марианну! Ты вырубил всю охрану, усыпил его и напоследок засунул в трусы брату фото его любимого друга с щенком… — отец неодобрительно качает головой. — Ты смертельно оскорбил Макса, в отместку он втайне от меня пустил по твоему следу всех ублюдков, кого только смог нанять. Здоровье подвело меня на пару дней, и случился хаос. Все вышло из-под контроля.
— Ты ничего не держишь под контролем. Ты заварил кашу и не можешь ее расхлебать!
— Максим наказан за эту выходку! Ты в больнице, — перечисляет отец. — Большакова смертельно обижена из-за той ситуации, в которую вляпалась ее сестра, стоило только тебе оставить их без присмотра. Она разорвала сделку и отказывается платить отступные, ищет новых союзников… Кажется, даже спелась с кем-то из столичных мажориков, — морщится отец. — Главное, что не с Бергерами. Эти двое встали в позу и развернули холодную войну.
Он говорит что-то еще, а мне до ошизения плевать на все эти склоки и закулисные игры богатых наследников. Папаша привык играть в шахматы, а я люблю стрельбу по мишеням. Просто, четко, когда цель находится на линии выстрела.
Должно быть, я дерьмово играю в покер, если меня вздули, как обоссавшегося щенка, и поставили в угол.
— Я хочу поговорить с Мари и убедиться, что с ней все в порядке, — требует.
Только на этой фразе меня снова втащило в смысл сказанного отцом.
— Нет.
— Нет?! — переспрашивает он. — Послушай, Глеб! Это, в конце концов, неразумно! Я знаю, что мы слишком упрямы, чтобы отступать. Слишком горды, чтобы признавать ошибки, но сейчас мы дошли до края. Все на краю пропасти и взаимной ненависти. Ты, я, Макс… Летят головы. Мы потешили амбиции, но сейчас речь идет не об ущемленном самолюбии, а о выживании. Мы покусали друг друга, но по-настоящему воевать с семьей, с сыновьями я никогда не планировал. Я открыл тебе все, как было. Признаю, что местами не учел твое упрямство! Объявляю ничью! Мы спокойно обсудим все и сплотимся.
— Сплотимся? Вот так просто? После того, как пролилась кровь, ты решил раскурить трубку мира?!
— Империя Бекетовых развалится, если продолжить в том же духе.
— Мне плевать на твою империю. Пусть разваливается. Причина всегда в том, что рыба гниет с головы. Ты никогда не получишь мою Анну-Марию и детей тоже не получишь. Никогда не сможешь втянуть их в свои игры. Никогда. Я об этом позаботился!
Глава 16
Бекетов
— Глеб, я надеюсь, что ты одумаешься, — хмурится отец. — Сейчас нет нужды воевать. Поверь мне.
— Не могу. После всего, что ты сделал и, уверен, еще планируешь сделать, не могу тебе поверить. Оставь меня.
— Оставить так просто? Мальчик мой, если бы я тебя оставил, ты уже был бы мертв!
— Хочешь сказать, что я задолжал тебе? Я верну тебе этот долг. Позднее. Уверен, ты еще не раз выбесишь кого-то, и придется спасать твою шкуру. Если смогу ходить к тому времени, обязательно спасу твою никчемную жизнь! — скалюсь, открыто сдирая пластырь с раны.
— Как раз об этом я хотел поговорить. Я пригласил к тебе лучшего специалиста!