— Посмотрим, как у вас дела…
Доктор немного картавит. Присев на стул возле кровати, он неторопливо достает планшет из кармана халата и стилусом вносит в него показания приборов, попискивающих по обе стороны от кровати, рисующих синусоиды на экранах…
— Что с моей беременностью? — задаю главный вопрос.
Улыбнувшись мне, он снова переводит взгляд на экран приборов, вносит еще что-то в планшет. Словно испытывает мое терпение!
— Прошу, не молчите!
— Сразу к делу, да? — доктор качает головой. — Хорошо. Перейдем к делу. Вы поступили в наш медицинский центр с кровотечением, в почти бессознательном состоянии. Первичный осмотр показал угрозу выкидыша.
Сердце резко ухает вниз.
— И острый приступ аппендицита. Пришлось оперировать вас в срочном порядке.
— Аппендицит?
— Именно он вызвал угрозу выкидыша, — доктор становится серьезным. — Мы были очень осторожны, удалили аппендицит, постарались сохранить беременность, — делает паузу.
Что он скажет потом.
Но? И? Выразит сожаление? Обрадует?
— Не томите, ради всего святого!
— Угроза выкидыша сохраняется до сих пор. Вам придется задержаться на неопределенный срок в нашем центре.
— Но беременность при мне? Мои малыши еще тут, — опускаю ладонь на живот, который, кажется, стал еще более плоским.
— Да. При вас. Но, повторюсь, угроза миновала не полностью. Для того, чтобы сохранить ваших малышей, понадобился весь мой опыт сохранения сложных беременностей, а он у меня, позволю себе заявить, довольно велик. Поэтому… — делает паузу. — Отнеситесь к себе и детям серьезнее. Это первое. Вы были измотаны, истощены, — неодобрительно качает головой. — Такое никуда не годится. Вы должны кардинально пересмотреть свой образ жизни и привычки.
Привычки? Образ жизни? В последнее время я только и делаю, что бегу, прячусь от разных бед.
— Вы очень молоды и импульсивны, — доктор позволяет себе улыбнуться. — Полны активности, но сейчас не время для активных действий. Беременность при вашем состоянии, при ваших противопоказаниях, число которых гораздо выше среднего, вообще является даром свыше. Чудом, которое вы не щадите. Вы подвергаете риску детей и можете навсегда потерять единственный шанс стать матерью. Если сейчас не сохраните беременность, я с вероятностью в девяносто девять процентов скажу, что больше вы никогда не сможете стать мамой. Понимаете?
— Я понимаю, — по щеке скатывается слезинка.
Обхватываю себя за живот, которого еще нет и не будет, если хаос в моей жизни не прекратится, если я не замру на месте в позе неподвижного буддийского лотоса.
— Теперь поговорим о том, как мы будем сохранять жизнь вашим двум малышам, которым пришлось несладко. Пристальный контроль первые две недели. Абсолютный постельный режим, никаких движений, никаких посетителей. Ни-че-го. Это необходимо! Если первые две недели дадут хороший результат, я смогу перевести вас на другой режим. Но не стоит рассчитывать, что вы упорхнете от нас через месяц.
Внутри все сжимается.
— Сколько времени я должна находиться под наблюдением?
— Я приложу все свои силы и опыт, чтобы помочь вам. Но вы очень хрупкая. Очень, — подчеркивает врач. — Я бы рекомендовал вам даже после выхода из больничного режима проживание на территории нашего медицинского городка. Так вам будет обеспечен надлежащий уход, присмотр и квалифицированная помощь специалистов, которые будут знать ход вашей беременности «от и до».
— Понимаю.
— Вам нужно сосредоточиться на том, что сейчас, именно на этом конкретном моменте. Смотреть в будущее рекомендую с надеждой на лучшее, но не стоит увлекаться фантазиями. Здесь и сейчас, помните.
— Хорошо.
— Тогда на этом все. Ваши показатели удовлетворительные, можете отдохнуть. Через час вам подадут обед, — предупредив мои слова, врач улыбается. — Мы знаем о всех нюансах противопоказаний и различного рода аллергий.
— Меня привез сюда мужчина, — начинаю волноваться. — Где он? Вы говорили с ним?
— Ничего не могу сказать. Когда я принимал вас, сопровождающих лиц уже не было. На ваш счет в клинике была внесена сумма, которая покрывает все врачебные расходы и проживание в городке на год вперед. Можете ни о чем не волноваться. Вы в надежных руках!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Глава 14
Марианна
У меня всегда не хватало времени сортировать свои мысли, выделяя среди них мусор. Я просто неслась по течению или усердно гребла против него, пытаясь выплыть. Это началось после смерти папы Устинова и сейчас, когда я нахожусь в медицинском центре, остро ощущаю то, насколько мне его не хватает.
Папа Устинов позволял мне быть собой, не ограничивал меня, даже хвалил мой характер, живой и бойкий…
После его смерти моя жизнь полетела вниз с высокой горы, лишь набирая скорость и собирая все кочки, которые только можно было собрать. Все шишки и синяки — мои! Ни одной кочки не пропустила. И в силу непреодолимых обстоятельств, и в силу собственного характера.
Пожалуй, из-за своего характера я сорвала джекпот из неприятностей и прогулялась по полю из граблей.
Осложнила жизнь, себе, Глебу, нашим малышам…
Теперь у меня было море времени, целый океан свободного времени, которое нужно было на что-то тратить и попытаться не сойти с ума от бездействия.
Мне всегда было сложно усидеть на месте, с самого детства!
Сейчас, когда я знаю о ворохе проблем, внутри зреет красный сигнал: бежать-бежать, вперед, без остановки, без плана, пофиг куда, но бежать…
Этот зуд не унять. Но я учусь с ним жить и не поддаваться назойливым мыслям, борьба с которыми отнимает много сил.
У меня даже телефона нет! Телек служит лишь источником белого шума…
Доктор сказал, что мне нужно минимум две недели лежать без движения.
На самом деле прошло две с половиной недели, прежде чем мне разрешили встать и пройтись самой до туалета. Я боялась, что стала овощем, паралитиком, разучилась ходить и держать осанку за все время вынужденного бездействия…
Первые шаги дались с большими усилиями. Едва проползла два метра до ванной и устало опустилась на специальное сидение, оборудованное для тех, кто только приходит в себя. Усталость накатывала волнами, словно я не лежала без движения, а пахала без устали.
Доктор сказал, что это нормально, что мой организм перенес колоссальную нагрузку борьбы за жизнь для малышей.
Беременность удалось сохранить. Пока удалось…
Теперь шла речь о том, чтобы найти в себе сил выносить малышей здоровыми, без отклонений.
Из зеркале в ванной на меня смотрит пялится до невозможности тощая, бледная девица. Из примечательного — только грива кудрей на голове и огромные глазищи на пол лица. Даже не верится, что во мне растут сразу двое карапузов. Хотя наверное, они крохотные, как фасолинки…
Я настояла на том, чтобы сделать узи и посмотреть на малышей. Слишком сильно я переживала за то, что могла навредить им и даже начала параноить, что меня и в больнице обманывают…
Успокоилась, лишь когда увидела на экране двух малышей. Реально маленькие человечки!
Разревелась в три ручья. Едва успокоилась.
— Можно взять запись?
— Разумеется. Фото, видео. Все, что пожелаете.
— Я желаю получить все! — говорю с жадностью, до этого мне незнакомой. — То есть мне нужен и снимок, и видео.
Медсестра кивнула.
— Мы перешлем видео на ваше устройство.
Только незадача, у меня не было при себе ни телефона, ни ноутбука. Ни-че-го…
Так что пришлось ограничиться распечатанным снимком, но я попросила, чтобы данные сохранили.
Я же не проведу вечность взаперти. Одна. В неведении!
Где Бекетов?!
Я была с ним, но из-за того, что потеряла сознание, не помню ничего, только как он убеждал меня, что все будет хорошо. Я в очень дорогой клинике, мне сказали, что беспокоиться не о чем. Значит, Глеб обо всем позаботился.
Я должна ему верить.
После того, как мое состояние улучшилось, меня перевели в другую палату — одноместный vip, больше напоминающий роскошный номер отеля: спальня, гостиная, своя большая лоджия.