— Достаточно!
Зашипело так, словно настал Киямат и все грешники получили воздаяние за свои нечестивые дела. Гефест опустил раскаленный клинок в подкрашенную красным воду и Джамал был готов дать руку на отсечение — меч менялся! Менял цвет, а главное — форму. Гладкая кромка становилась волнистой, иззубренной к острию, словно какой-то фальчион в дурацких компьютерных играх.
На висках Гефеста выступили капли пота, но Джамал не смог бы поручиться, было это следствием адовой температуры в комнате или напряжением от создания могучего артефакта.
— Готово!
Бог огня приладил эфес к готовому клинку и аккуратно приставил вертикально к горнилу.
— И что теперь?
Джамал жаждал узнать, для чего пожертвовал свою кровь и чем теперь это чревато.
— Теперь? Теперь ты сроднишься с клинком и уничтожишь статую. Если все пройдет как должно, я отправлюсь дальше.
— Куда?
— Тебя это волновать не должно, маг. Бери меч и идем к статуе. — Гефест подхватил клинок, протянул Джамалу рукоятью вперед и заковылял на выход.
Джамал с некоторой осторожностью обхватил рукоять еще горячего меча и почти сразу почувствовал... Сложно описать ощущения, которые возникли после контакта с рукоятью. Больше всего подходило слово «уверенность». Уверенность в собственных силах, возросший уровень владения известными навыками и умениями. Джамал не мог выразить это количественно, но с мечом в руке — словно шагнул на какую-то недостижимую ранее ступень. От клинка дохнуло горной морозной свежестью и волной умиротворения. Мол, не переживай, друг, теперь все будет в порядке.
Несколько увлекшись новыми ощущениями, иерофант упустил момент, когда остался в кузнице один, и поспешил наружу. Выйдя на улицу, едва успел заметить широкую удаляющуюся спину Гефеста. Бог огня шел в сторону храмового квартала, прямиком в сторону статуи Прометея.
Джамал, к некоторому стыду, видел уникальную статую впервые. Высокая, в полтора человеческих роста, фигура Прометея, лукаво улыбающегося всякому смертному, взирала на происходящее вокруг с некоторой долей снисхождения, словно была готова к любым сюрпризам, в том числе и неприятным. Некстати вспомнился доклад одного из Приближенных о неудачной попытке кого-то из магов физически уничтожить непрошенную скульптуру — для наглеца эта попытка окончилась в лазарете.
— Эмм... Гефест! — иерофант так до конца и не определился, как нужно обращаться к богу, — ты уверен, что мне стоит пытаться атаковать статую?
— В нее заложена мощная защитная реакция. Но тебе не стоит переживать по этому поводу, маг. Вместе с твоей кровью клинок впитал достаточную мощь, чтобы преодолеть эту защиту. Смелее!
Джамал подошел к статуе, краем глаза отмечая, что возле постамента лежат всевозможные подношения. Народ не преминул задобрить неожиданное возникшее божество...
В следующую секунду, отринув сомнения, Джамал широким движением вонзил клинок в камень, который поддался, словно был плотью, а не крепчайшим гранитом.
Однако в следующее мгновение статуя показала, что не потерпит вмешательства извне. Мощный ментальный удар отбросил Фтеротоса назад, заставив упасть на задницу.
— Не так! — громыхнул голос Гефеста. — Слейся с клинком в единое целое! Почувствуй его мощь! Он — инструмент. Проводник для твоей силы. Раскройся ему и он в ответ покажет тебе скрытые доселе грани твоего таланта!
Легко сказать! Джамал, потирая отбитую пятую точку, встал и прислушался к собственным ощущениям.. Вроде бы ничего экстраординарного не происходило. Хотя...
На самой границе сознания иерофант почувствовал что-то. Едва ощутимое. Словно шум прибоя, когда в бесконечном рокоте волн слышится едва различимый шепот, говорящий, что все происходящее неважно. Важен лишь владелец клинка и та сила, что он способен спроецировать в оружие.
Закрыв глаза, Джамал сам не понял, как рука с зажатым клинком поднялась на уровень плеча, а затем резко дернулась вперед, вновь пронзая мягкую плоть статуи. И в этот раз мощный защитный ответ потонул в сильнейшем блоке. И Джамал не мог поручиться, кто является первоисточником этой силы — он сам или оружие в его руке. Скорее всего и то, и другое.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Магический всплеск недюжинной силы в нескольких метрах позади заставил иерофанта раскрыть глаза. Он ожидал увидеть все, что угодно — рассыпающуюся статую, огонь с неба, летающих жаб, но никак не темный наэлектризованный овал портала, из которого вышагнул статный высокий мужчина. Не надо обладать особыми талантами, чтобы заметить — лицо статуи с точности повторяет лицо неожиданного гостя. Прометей лично явился посмотреть, кто посягнул на его собственность.
— Выдерни ножик, человече. А то поранишься, чего доброго.
Джамал счел за лучшее подчиниться.
— Так-так-так, кто это у нас здесь? — голос у титана был нарочито веселым, чего не скажешь о глазах. В них застывал лед нечеловеческой ненависти.
— Почему-то я был уверен, что без тебя, мой хромоногий друг, не обойдется.
— Неужели ты думал, что мы будем спокойно сидеть и смотреть, как ты обжираешься силой у нас под носом? Если так, то с твоим рассудком явно не все в порядке.
Глаза Прометея опасно сверкнули, но внешне титан остался расслаблен, словно вышел на вечернюю прогулку:
— За пару тысячелетий, что я был прикован к скале и мою печень жрал один пернатый урод, всякое могло произойти, знаешь ли. Вряд ли кто-то способен после такого остаться неизменным. Единственное, что не изменилось — это моя память. Я ничего не забыл!
Тон Прометея становился все более жестким и последние слова от буквально отчеканил. Но на кузнеца это не произвело особого впечатления.
— Если ты ждешь от меня извинений, то напрасно. Я всего лишь сделал то, что должно.
— Извинений? И кто из нас безумен, племянник? Я жажду твоей крови. А когда вырву гортань — вот тогда можешь попробоваться извиниться.
Обычный кузнечный молот в руках Гефеста начал стремительно преображаться. Вытянулась рукоять, утяжелилась ударная часть, став более узкой и хищной. Прехватив грозное оружие поудобнее, бог-кузнец встал в боевую стойку:
— Что ж, попробуй. Кажется, я решу все здесь и сейчас.
— Сражаться в поединке на оружии с хромоногим калекой? — Прометей сделал вид, что задумался, — А почему бы и нет? Вот только с чего ты решил, что я собираюсь драться честно?
Он отставил в сторону правую руку и в ней появилось длинное копье с широким листовидным наконечником. Секунду Гефест подозрительно рассматривал оружие, а затем его глаза стремительно расширились:
— Это же... Откуда оно у тебя?!
— Думаю, тебе уже все равно.
Прометей подхватил копье и с силой метнул. Гефест попытался сплести защиту и ему это удалось, вот только копье пробило красноватую преграду, словно та была сделана из бумаги, вонзилось в грудь богу и на две ладони вышло из спины. Бог-кузнец застонал и из приоткрытого рта потекла тонкая струйка синей крови. Словно этого было мало, Прометей вытянул вперед руку:
— Иди сюда!
Подчиняясь приказу, копье, вырвав рваные ошметки плоти, вылетело из тела Гефеста и вернулось в руку хозяина. Кузнец, не в силах стоять, медленно завалился вперед, сильно ударился об землю, попытался встать и тут последние силы его покинули. Под телом начала растекаться лужа темно-синей крови.
— До чего же приятно-то, а!
Прометей широко расставил руки и шумно вдохнул. Копье исчезло, словно бы растворившись в воздухе.
— Вообще-то у меня были на тебя другие планы, мой мертвый хромоногий друг, но так тоже неплохо.
Ставший невольным свидетелем разборки двух богов Джамал лихорадочно соображал, как быть дальше. Попытаться скрыться? Вряд ли получится. Поприветствовать победителя? А стоит раньше времени привлекать к себе внимание? Или атаковать, пока тот наслаждается триумфом? Иерофант прекрасно отдавал себе отчет, что вряд ли выстоит в подобном поединке. Боги, как же быть?
Однако Прометей не собирался предоставлять человеку выбор. Пристально посмотрел на мага воздуха и широко улыбнулся: