– Даже не пытайся мне угрожать, – произнесла мама, но в голосе ее звучало сомнение.
– Со мной ничего не случится. Я буду очень внимательным, – пообещал Юрка, чувствуя себя детсадовцем, отпрашивающимся на прогулку.
Он, наверное, впервые в жизни настоял на своем. Мама сдалась.
И вот к чему это привело…
* * *
После зарядки всех отправили заправлять постели, а потом опять собрали во дворе специально для того, чтобы провести урок устаревшей политинформации.
– Наша задача, товарищи дети, работать и строить коммунизм. Да-да, я не оговорился. Работать надо начинать уже сейчас. Пусть ваши пионерские дела станут для вас школой жизни, – закончил речь плотный яйцеголовый человек. – Защищать дело Ленина будьте готовы!
– Всегда готовы! – хором отозвались ребята и поднесли руки ко лбу так, как сделали бы это, вглядываясь вдаль. Так, как делали это в советских фильмах.
Юра смотрел на разворачивающееся перед ним действо и чувствовал, что у него едет крыша. Они втроем – он, Серый и Динка – словно попали в старое кино и явно отличались от окружающих ребят и одеждой, и манерой поведения. Кстати, про одежду. Интересно, почему никто не обращает внимание на то, что все остальные в галстуках, а они – нет? К тому же Серегин прикид явно не вписывается в местную моду, а Динка выглядит как-то взрослее тех девочек, рядом с которыми стоит, и ее вечерний наряд на фоне их простой и неяркой формы кажется уж слишком вызывающим. Так почему никто не реагирует? Даже сами Серега и Динка, кажется, нимало не смущаются…
«Если не выберусь отсюда, точно сойду с ума», – решил Юрка и сразу после линейки отправился к выходу из лагеря. Его окликали какие-то ребята, но он не слушал. Он просто не хотел их слушать, все ускоряя и ускоряя шаг: только бы выбраться отсюда! Только бы выбраться!..
Вот и спасительная ограда. Слепые глаза пионеров смотрят укоризненно. Юра взялся за забор и перенес ногу, чтобы перескочить…
И тут кто-то крепко схватил его за футболку.
– И куда это ты собрался?
Юрка оглянулся. Вожатая Лена, так похожая на его маму в молодости, строго глядела на него. В глазах предательски защипало. Ему казалось, что нужно только выбраться отсюда – и все будет нормально. Главное – выбраться.
– Выпустите меня! – попросил он. – Я сюда случайно попал. Я не отсюда. Выпустите! Ну пожалуйста!
– Каждый из нас именно там, где ему надлежит быть, – строго произнесла Лена. – И никаких случайностей! Так что разворачивайся и марш к другим детям! Живо! А если увидишь этого хулигана Соколова, тут же пришли его ко мне!
«Ничего, в другой раз убегу. Не сможете же вы сторожить меня день и ночь», – решил Юра, с недоумением отметив, что странный мальчик опять за ним наблюдает, и в глазах его читается злобное торжество. «Интересно, за что он меня так ненавидит? Что я ему сделал?» – удивился Юра и неохотно побрел в сторону белых корпусов.
По пути на глаза ему попался стенд, на который он не обратил внимания раньше. На стенде висела какая-то газета, и Юра подошел поближе, чтобы разглядеть ее. Уж лучше бы он этого не делал. Газета оказалась «Пионерской правдой» от 18 июля 1986 года.
Глава 3
Горн трубит тревогу
На завтрак давали жидкую овсяную кашу. Юра увидел, что в одной из тарелок, стоящих на их столе, завязла муха. Она села на кашу, прилипла и не могла взлететь, и только надсадно жужжала. Ему стало так противно, что даже затошнило. Не больший аппетит вызывал и отталкивающе-малиновый кисель, такой же болотисто-тягучий, как и каша. Так что пришлось удовлетвориться кусочком довольно черствого хлеба с солью.
После завтрака всех погнали на операцию «Уют», заключающуюся в уборке территории, затем следовали оздоровительные процедуры, обед и послеобеденный сон. Спать Юрка, естественно, не мог, а поэтому, дождавшись, когда в комнате станет тихо, выскользнул во двор.
Жарко палило солнце. Асфальт казался раскаленным, а слепые глаза изваянных из камня пионеров-героев смотрели злобно и торжествующе. На то, что все это бред и кошмар, оставалось все меньше надежды. Тогда что же? Странная дыра во времени, в которую их угораздило провалиться? Ну должен же быть хоть какой-то выход… И еще… Да, он не мог бросить здесь своих друзей. Бежать, безусловно, нужно вместе, но вот как уговорить их на побег?
Юрка сел на бордюр за кустом сирени и задумался.
– Эй, малявка! Чего шляешься! Тихий час! – донесся до него чей-то голос, и Юра вздрогнул, решив, что обращаются к нему.
Но нет: высокий толстый мальчишка, лет, наверное, шестнадцати, держал за ворот рубашки тщедушного паренька помладше Юрки.
– Отпусти! – пискнул тот.
– Разбежался! – хохотнул обидчик. Юра разглядел, что у него жирная лоснящаяся кожа и пробивающиеся над верхней губой черные усики. – Ну-ка, посмотрим, что у тебя в карманах!
«Соколов! – мелькнула в голове догадка. – Тот самый хулиган, которого искала вожатая!» Надо было бы вмешаться и защитить мальчика, Юра даже привстал. Однако… обидчик выглядел слишком здоровым и совершенно безбашенным – сразу видно, что двоечник, драчун и второгодник. А во-вторых, вокруг и без того творилось полнейшее черт знает что – не до пустяков. В общем, Юрка позволил делу идти своим ходом. Ему было неприятно смотреть, как усатый бугай избивает мальчика, и он зажмурился, обхватив голову руками.
– Ну-ка, что здесь творится? – привел его в себя голос вожатой.
Юра медленно отвел руки от лица и оглянулся.
Худенький мальчишка сидел на асфальте, утирая грязным кулаком слезы. У него был подбит глаз и разодрана коленка. А рядом… рядом стояла вожатая Лена.
– Он меня избил! – прохныкал мальчишка.
– Ах так?! Ну попадись мне этот Соколов! – топнула ногой вожатая.
– Нет, это не он… Это…
– Как это не он? Я сама его здесь только что видела! Ты, будущий пионер, и врешь! Как тебе не стыдно! – оборвала мальчишку Лена. – Нельзя покрывать хулиганов и разгильдяев. Знаешь же: «Не бойся врагов, в худшем случае они могут тебя убить, не бойся друзей – в худшем случае они могут тебя предать. Бойся равнодушных – они не убивают и не предают, но только с их молчаливого согласия существуют на земле предательство и убийство»[3].
Даже в этот жаркий полдень Юра ощутил, будто по спине его пробежал холод. И почему он не вмешался?! Неужели он сам – этот равнодушный, чье безразличие сеет на земле зло?.. «Это не мое время, это не мое дело. Я здесь посторонний, меня словно бы нет», – попытался успокоиться он, но сердце болезненно саднило. Маменькин сыночек, трус – не зря его так называли в классе. И напрасно Дина выбрала его в друзья – он ни на что не способен… А вдруг это именно из-за него они все оказались здесь? Вдруг это испытание, которое он только что самым позорным образом провалил?..
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});