Читать интересную книгу Осознание - Энтони Мелло

БЕСПРИСТРАСТНОСТЬ

Единственный способ измениться заключается в том, чтобы изменить свое понимание действительности. Но что такое понимание? Что мы вкладываем в это понятие? Задумайтесь: ведь мы стали рабами собственных привязанностей. Мы стремимся переделать мир только потому, что он в любой момент может их уничтожить — а со своими привязанностями мы ни за что не хотим расставаться. Я боюсь, что мой друг меня разлюбит; он или она может полюбить другого. Я должен понравиться другому человеку, поэтому надо за собой следить. Кто-то внушил мне, что я не смогу жить без ее любви. Но ведь это не так. Я не нуждаюсь ни в чьей любви; все, что мне нужно, — это не отрываться от живой действительности. Мне нужно вырваться из собственной тюрьмы, из программы, из воспитания, из темницы иллюзий И ложных убеждений; нужно прорваться в действительность. Действительность восхитительна и неописуемо прекрасна. Вечная жизнь происходит сейчас. Мы купаемся в ней как рыбы в воде и даже не осознаем этого. Привязанности слишком сильно отвлекают нас. Мир сам иногда подстраивается под наши привязанности — и тогда мы кричим: «Как это здорово! Мы победили!» Но маятник продолжает раскачиваться; положение вещей скоро опять изменится, что ввергнет нас в глубочайшую депрессию. Почему мы никак не разомкнем этот круг?

Выделите несколько минут на следующее упражнение. Вспомните, к чему вы сильно привязаны: это может быть как живое существо, так и неодушевленный предмет. Вспомните то, без чего, как вам кажется, вы не будете счастливы. Возможно, вам вспомнится работа, карьера, друзья, деньги и тому подобное. Скажите им такое: «Чтобы быть счастливым, я не нуждаюсь ни в ком и ни в чем. Я заблуждался, когда думал, что без вас мне не стать счастливым. Но вы действительно не нужны мне; я вполне могу быть счастливым и без вас. Мое счастье — не в вас, моя радость никак с вами не связана». Если вы привязаны к человеку, ему не особенно понравятся ваши слова — но вы все равно не останавливайтесь. Можно проговорить все это мысленно. В любом случае вы наладите контакт с действительностью и навсегда разделаетесь со своими фантазиями. Счастье — это отсутствие иллюзий, избавление от заблуждений.

Можно попробовать другое упражнение. Вспомните, когда в последний раз вы пребывали в расстроенных чувствах и думали, что теперь-то уж точно счастье навсегда от вас отвернулось (умер ваш супруг или супруга; вас предал лучший друг; вы потеряли все свои деньги). И что же? Прошло время. Допустим, у вас появилась новая привязанность, — что-то или кто-то завладел вашим вниманием, — но что произошло с прежней привязанностью? Вы вполне можете обойтись и без нее, не правда ли? На подобных случаях следует учиться, но мы никогда не принимаем их во внимание. Мы запрограммированы; мы действуем исходя из привитых нам условных рефлексов. Насколько же свободнее тот, кто преодолел эмоциональную зависимость от чего бы то ни было! Если бы вы хоть секунду побыли на месте этого человека, вы бы всеми силами рвались на волю, чтобы хоть мельком взглянуть на небо. И быть может, в какой-то из дней вы даже взлетели бы вверх.

Страшно признаться, но я и с Богом говорил; я сказал Ему, что Он мне больше не нужен. Первая моя мысль была такая: «Это идет вразрез со всем, чему меня учили. Кое-кто склонен делать для Бога исключение». «Если Бог действительно такой, каким я Его себе представляю, Он рассердится, если я разорву все связующие нити», — говорят они. Если вам кажется, что без Бога вы не будете счастливы, значит, ваш Бог не имеет никакого отношения к истинному Богу. Вы грезите; вы не выходите за рамки собственных представлений. Иногда надо потерять Бога, дабы Его обрести. Об этом говорили и говорят многие мистики.

Будучи слепыми, мы не понимаем главного: привязанность не укрепляет человеческие взаимоотношения, а разрушает их. Никогда не забуду, какой ужас я испытывал, когда говорил близкому другу: «На самом деле ты мне не нужен. Я могу быть счастлив и без тебя. Разговаривая сейчас с тобой, я понял, что мне твое общество нравится безоговорочно: между нами теперь не стоят никакие страхи, больше нет зависти, нет чувства собственности, нет мертвой хватки. Общаться с тобой и не цепляться за тебя из последних сил — это восхитительно. Ты свободен; и я тоже свободен». Но я уверен, что для многих из вас все это звучит как китайская грамота. Мне и самому понадобился не один месяц, чтобы полностью осознать вышесказанное. А ведь, если кто забыл, я член ордена иезуитов и вникать в сущность подобных вещей — моя прямая обязанность; и все же я упустил самое главное, поскольку моя культура и общество, в котором я вырос, приучили меня воспринимать людей только сквозь призму привязанностей. Меня очень забавляет, когда я слышу, как объективный на первый взгляд человек — психотерапевт или священник — говорит: «Он славный малый, славный — мне он нравится». Позже выясняется, что человек этот приятен мне тем, что симпатизирует моей персоне. Если вы не представляете своего существования без восхвалений со стороны окружающих, то и критерием вашего отношения к людям будет их соответствие или несоответствие вашей привязанности. Если вы политик, стремящийся к победе на выборах, чем вы будете руководствоваться в своем подходе к людям, что будет определяющим принципом в вашем отношении к ним? Только то, проголосует человек за вас или нет. Если больше всего на свете вас интересует секс, что будет вам нужно от мужчин и женщин в первую очередь? Жажда власти накладывает отпечаток на восприятие человеком других людей. Привязанность уничтожает способность любить. Что есть любовь? Любовь — это восприимчивость; любовь — это осознание. Если во время симфонического концерта мое ухо уловит лишь партию барабанов, то симфонии я так и не услышу. Что есть любящее сердце? Любящее сердце восприимчиво к жизни как таковой, восприимчиво ко всем людям; для него не существует любимых и нелюбимых людей или вещей. Когда вы к кому-то или чему-то привязываетесь — в том смысле, какой вкладываю в это понятие я, — все остальное в жизни просто перестает для вас существовать. Вы не видите ничего, кроме объекта своей привязанности. Слышите одни только барабаны; ваше сердце застыло. Более того, оно ослепло, поскольку утратило способность объективно воспринимать предмет своей страсти. Любовь же предполагает объективность и ясность восприятия; ничто в мире не обладает такой проницательностью, как любовь.

ПРИВЫЧНАЯ ЛЮБОВЬ

Любящее сердце мягко и чутко. А вот если вы с дьявольским упорством добиваетесь чего-то, вы невольно превращаетесь в жестокого и бесчувственного грубияна. Если вы нуждаетесь в людях, разве можете вы их любить? Вы можете лишь использовать их. Если без вас я не могу быть счастливым, мне необходимо как-то вас использовать, как-то вами манипулировать, найти способ взять над вами верх. Я не могу отпустить вас на свободу. Полюбить людей я смогу только тогда, когда изгоню их из своей жизни. Утратив потребность в людях, вы словно переноситесь в пустыню. Вас охватывает чувство одиночества и страха. Но стоит немного потерпеть, и вы с удивлением обнаруживаете, что одиночество здесь вовсе ни при чем. Это не одиночество; это — уединение. Пустыня расцветает. Рано или поздно, но вы поймете истинную природу любви, Бога, поймете окружающий мир. Но сначала отказ от наркотиков будет очень болезненным — разве что вы очень хорошо все понимаете или много выстрадали. Страдания — великая вещь. Только изрядно помучившись, человек может осознать, как надоело ему это занятие. Страдания можно использовать как средство для уничтожения оных. Большинство людей продолжает мучиться. И тогда живущие во мне священник и психотерапевт вступают в перепалку. Психотерапевт говорит: «Облегчи ее страдания». «Пусть помучится, — возражает священник. — Скоро такое отношение к людям ей надоест, и в конце концов она освободится из тюрьмы эмоциональной зависимости». Что я должен сделать: удалить злокачественную опухоль или только смягчить боль? На этот вопрос очень трудно ответить однозначно.

Кто-то с отвращением захлопывает книгу и швыряет ее на стол. Пусть швыряет. Не поднимайте книгу и никого не успокаивайте. Духовность — это осознание, осознание, осознание, осознание, осознание, осознание. Когда ваша мать на вас сердилась, она не жаловалась на себя — она жаловалась на вас; иначе она бы не сердилась. И вот я делаю великое открытие: если ты, мама, сердишься, значит, не права ты. Так что уйми свой гнев. Остановись и успокойся. Если я в чем-то не прав, то смогу разобраться в этом без твоего гнева. Совсем ни к чему, чтобы он как-то влиял на меня.

Вот что забавно: если я смогу не рассердиться на моего собеседника, я сумею объективно отнестись и к себе самому. Только очень сознательный человек может отказаться от гнева и чувства вины и сказать: «У тебя приступ ярости. Весьма сожалею. У меня нет ни малейшего желания еще раз тебя спасать. Я отказываюсь чувствовать себя виноватым. Что бы я ни сделал, я не собираюсь себя за это ненавидеть. Ведь именно в этом суть вины. Каким бы ни был мой поступок — правильным или неверным, — я не собираюсь расстраиваться и заниматься самобичеванием. Я готов проанализировать собственные действия, пересмотреть их, готов признать: если я был не прав, значит, я находился в бессознательном состоянии». Будучи в сознании, человек не может совершить дурной поступок. И правы богословы, когда утверждают, что Иисус был не способен на зло. Для меня эти слова исполнены глубокого смысла: просветленный человек не может творить зло. Просветленный человек свободен. Иисус был свободен и поэтому не мог творить зло. Но если вы способны на недобрые поступки, значит, вы несвободны.