А поскольку нападение организовали выученые Степановичем профессионалы, потому прошло оно как по нотам. Уничтожили все документы и всех причастных к следствию, а заодно и остальных свидетелей.
Беседа с Олей началась трудно. Девчонка замкнулась. Сидела, глядя мимо. Молча.
— Я все понимаю. Нормальному, цивилизованному человеку сама мысль о лишении другого человека жизни противна, даже когда он, этот ближний, угрожает ему и готов причинить вред. Почему? Скорее всего, дело в особенностях восприятия. Обычный человек не готов вот так просто, ни с того, ни с сего, ударить, изувечить или даже убить другого. Подсознательно он проецируют свое отношение на остальных. Но факт в том, что есть и те, для кого подобные вопросы не стоят. Они, не задумываясь, перережут горло или убьют человека так же просто, как выпьют стакан воды.
— И это не фантазии, уж тебе, прости, должно быть известно, как никому другому. Ведь так?
Оля автоматически кивнула.
— Теперь ответь мне, только честно: разве твоя жизнь менее ценна, чем жизнь какого–то подонка? Ведь это он вывел себя за рамки человеческих норм и морали. В его сердце нет жалости. Он хищник, и человеческая жизнь для него не имеет никакой ценности.
Старик глянул на собеседницу вопросительно. Дождался согласного кивка.
— И как противостоять такому зверю? Отвечу. Нужно воспитать в себе готовность ответить адекватно. То есть убить. Только так ты сможешь защитить себя.
Итак, исходим из того, что нормальный человек доброжелателен и спокоен. Он склонен заниматься самокритикой, оценивать свое поведение, размышлять. Это состояние потенциальной жертвы. Он беззащитен.
Извини, что наступаю на больную мозоль. Вспомни, о чем ты думала, когда на тебя напали?
— Задумалась, а когда вынырнули эти, прямо обмерла.
— Так вот, запомни. В минуту опасности ты должна принять для себя простую истину. Человек с оружием — противник, он должен быть уничтожен. Я не говорю о работе, связанной с противодействием преступникам, где требуется взять живым. Это совсем другой уровень подготовки. А вот при защите своей жизни и здоровья — только так. Честный поединок хорош на ринге, а кладбища переполнены честными людьми. На такие глупости, как гуманизм, когда на карту поставлена жизнь, отвлекаться нельзя.
— И последнее, — продолжил старик. — Простой тест.
Он неуловимо изменился, голос стал жестким и властным, фразы рублеными: — Вот сейчас, в эту минуту, в дверь ломятся безжалостные убийцы. ворвались. Идут по коридору. Идут убивать тебя. Ответь, ты сможешь противостоять им. Сейчас. Сможешь вскочить, мобилизовать силы, ударить, достать оружие? У тебя в запасе нет времени. Ну?
Оля озадачено вскинулась: — Нет, пожалуй, я еще не готова. Нужно собраться, как–то осмыслить, потом…
— Потом будет поздно. Все. Ты убита. Он выстрелил с порога, в голову. Вот так–то, — дед встал. — К деталям вернемся после. Отдохни пока. А после обеда прошу на занятия. Будем тебя… учить.
— Я уже говорил, что не собираюсь заставлять тебя молотить кулаками по груше, и прочими глупостями в духе восточных единоборств. — Скучным голосом произнес педагог, когда они вернулись в зал. Метод мой, не побоюсь сказать, простой, но… Обязан предупредить: Ты изменишься. Не внешне, внутренне. Изменится твое восприятие мира, психика. Не сразу, однако кардинально. И не уверен, что тебе эти перемены понравятся.
— Неужели вы из меня монстра хотите воспитать? — Оля восприняла слова старика не слишком всерьез. — Так это, наверное, посложнее чем кулаки набить будет. Я ведь совсем не страшный монстр, так, маленький монстрик…
— Нет. — Михаил Степнаович не поддержал шутки. — Монстра, как ты говоришь, в человеке разбудить совсем не сложно. Он в каждом сидит… Я хочу раскрыть в твоем организме способность активизировать все внутренние силы. Но для этого мне требуется твое согласие.
— Не поняла, однако готова. — Оля вытянулась по стойке смирно. — Учите сенсей.
— Да как ты не поймешь… — Уже с досадой пробормотал старик. — Не игра ведь. А обратно уже отыграть не выйдет. Это как с доктором… Помнишь?
Оля озадачено уставилась на учителя.
— Метод основывается на биоэнергетическом воздействии. Я попытаюсь запрограмировать твое подсознание на активизацию всех процессов в момент, когда тебе это будет нужнее всего. В момент смертельной опасности. Увеличится скорость прохождения нейронов. В мозгу усилится кровообращение, железы будут вырабатывать на порядок больше гормонов, и самое главное — ослабеют механизмы страха. Нет, он не исчезет, просто ты сможешь его контролировать.
— Ух ты! — Оля уставилась на старика широко раскрытыми глазами. — Неужели такое возможно? Никогда бы не подумала.
— Возможно, однако каждое такое включение требует неимоверных затрат нервной энергии. Жить в таком режиме длительное время не может ни один человек. Поэтому включаться способности будут только в самом крайнем случае.
— Хм, а как оно, это самое подсознание определит, крайний случай, или нет? — Не удержалась от сомнения Оля.
— Адреналин. Лучший показатель стресса, выброс адреналина. — Михаил Степанович потер ладони, и вопросительно посмотрел на Олю. — Ну что, готова? Или не стоит?
— Я согласна. — Без малейшего сомнения отозвалась та, на все согласна. Даже если за каждое такое… у меня год жизни уйдет…
— Скажешь тоже. Не думаю, что тебе вообще придется пользоваться этим свойством часто. Я скорее перестраховываюсь. — Говоря это, Михаил Степанович усадил Олю на стул, положил ладонь ей на затылок.
— Глаза закрой, думай о чем угодно, однако сиди спокойно. В какой–то момент может дернуть… — Непонятно проинструктировал он, и тоже замолчал.
Прошло несколько секунд, минута. Оля, которой уже стало казаться, что ничего не и не произойдет, внезапно ощутила, как в голове зазвучала неясная мелодия. Не в ушах, а именно в голове. Как могло случиться такое, сообразить даже не успела. Показалось, что затылок пронзил разряд тока. Дернулась, но, подчиняясь грозному окрику, тут же замерла вновь.
— Вот и все. — Произнес старик, убирая ладонь. Можешь открыть глаза.
— И? — Оля покрутила головой, прислушиваясь к себе, вопросительно глянула на стоящего перед ней Михаила Степановича? — А как же?…
— Проверять не будем. Я сказал — значит так оно и есть. Когда нужда случится, тогда и включится. Не бойся, ни с чем не спутаешь. — Отмахнулся он, устало опускаясь на сидение тренажера. — Старею…
— Михаил Степанович, миленький, неужели вот так запросто… — Недоверие Оли было вполне объяснимо. — Так вы ведь можете кого угодно в зомби превратить…