Ты в курсах вообще, что на мне теперь уголовка висит и я в розыске?! На хрена ты его замочил? Чтобы на меня повесили?
— Погоди, не выворачивай, ты ж сам мне тогда сказал… кастет сам мне дал — было, не? — запротестовал Пельмень, не желая принимать тухлые обвинения.
— Дал! Блин ну ты его чуть в моего клиента не упаковал! Так же тоже нельзя?! Надо же хоть немножко своим котелком думать, а Санчес!
— Почему же нельзя? Я с него спросил за дело, не? Или ты считаешь нормальным малолеток бить? Напомнить, что он моего другана инвалида покалечил?
— Не поспоришь, твоя правда.
Сигарету Грузовик выкурил всего в несколько затяжек. Открыл окно на проветривание, запулил туда окурок не глядя. Не подумал, что может кому то на голову кропали могут прилететь. А прилетели ведь.
— Охренел, козел? — раздалось с улицы мужской раздражённый крик. — Уши пообрываю!
Грузовик, без того взвинченный, услышав, что кто-то его обзывает козлом, бросился к окну.
— Слышь, ты кого там козлом называешь, фуцин? — взьярился Лёха, свешиваясь через подоконник по пояс. — Слышь, тебе говорю, чепуха?!
У кого-то на улице могли начаться неприятности. Вернее уже начались, потому что у мужика во дворе хватило тяму ответить, не сбавляя обороты.
— Тебя называю, оглох?! Смотри куда бычками раскидываешь, ты мне майку привалил! — продолжал орать мужчина с улицы. — Урод конченный! В жопу тебе окурок засуну насухо.
А вот про жопу он зря. Хотя итак успел наговорить выше крыши. Но последнее — точно оказалось лишнее.
— Ты слышал, че говорит, бля? Шмара вонючая, — Лёха заводился. — Про жопу, слышал? Про насухо?
Однако мужик внизу похоже не словился, что так разговаривать с Грузовиком точно нельзя. И продолжал сыпать угрозами, как из рога изобилия, оскорбляя своего оппонента самыми грязными ругательствами. Судя по его интонации, мужик был выпимши. Язык то и дело спотыкался на словах.
— Стой там, где стоишь! — рявкнул бандит в открытое окно. — Я сейчас спущусь.
Лёха, не дожидаясь ответ, развернулся и вытащил ствол. Намереваясь спуститься. Неизвестно чем бы закончилась вся эта суета, но Пельмень вовремя поднялся с пуфика и, тщательно перекрываясь полотенцем, решительно перегородил Грузовику дорогу.
— Отойди, я этой собаке за базар коленки поотстреливаю, — рыкнул Лёха. — Будет знать, как с нормальными пацанами разговаривать!
— Сам говоришь, что в розыске, а если он ментов вызовет? — Саня не сдвинулся с места. — Не он, так другие — свидетели найдутся. Хочешь в тюрягу сесть?
Грузовик застопорился. Задумался. Макушку почесал.
— Внатуре. Не хочу присесть, ты прав…
— Пусть тогда идёт, — предложил Пельмень. — Оно того не стоит. Зачем тебе из-за бухарика жизнь ломать? О сеструхе моей подумай?
Но Лёха думал иначе. Подбежал обратно к окну, схватил с подоконника горшок с кактусом. Ну и прицелившись, запустил им в мужика, который уже вовсю голосил, что Грузовик просто засал спускаться и вообще очконавт по жизни (хотя Пельмень так-то был уверен, что как только Лёха начнёт спускаться, мужик внизу намажет лыжи).
Бух!
Саня поёжился — горшок с хлопком разлетелся вдребезги. Дай бог не на голову орущего. Но судя по тому, что мужик дальше заверещал с новой прытью — пронесло. Грузовик, к своему счастью, промахнулся. А попади он с такой высоты и такой тяжестью — был бы труп. Ну а Лёха сегодня не на грузовике.
— Охерел?! Да я…
Что «я» договорить мужик не успел, осекся — потому что Лёха высунул в окно ствол и начал целиться. Мужик снизу начал тикать, о чем Пельмень предположил по быстро так удаляющимся воплям:
— Убивают!!! П-п-памагите люди добрые!
— Стоять, сука! За базар будешь отвечать!
Не выстрелил Грузовик только потому, что забыл снять пистолет с предохранителя. И пока возился со стволом, изрыгая проклятия — мужик спешно скрылся за гаражами.
Грузовик так и не выстрелил, захлопнул окно, сунул пистолет обратно за пояс.
— Петушара, с-сука. Свалил.
Саня сел обратно на пуфик, полагая, что они вернутся к прерванному разговору. Слава богу, что на эмоциях Грузовик не заметил, что «что-то» с его собеседником не так.
— Оригинальные у тебя способы от ментов на дно залечь, — прокомментировал Пельмень.
— Да пошёл он! Надо было все таки подстрелить гнилую собаку, — успокаивался по тихоньку Грузовик.
Лёха достал из внутреннего кармана бабки и сунул новенькую купюру в хрустальную вазочку с бижутерией матери Пельменя.
Бусы, серьги, браслеты, кольца, прочая залипуха.
— Ты это, матушке передай, что это ей от меня подгон, за неудобства с горшком, лады? Ну или я может потом новый привезу?
— Передам, без проблем.
Пельмень не знал, нормально ли такое поведение для бандита в принципе, но прямо сейчас Грузовик был на грани эмоционального взрыва. И как казалось лично Сане — завёлся Лёха из-за совершенного пустяка. Поэтому поработать над внутренним дзеном, Лехе точно стоило.
Дабы переключить тему (которая еще могла продолжиться, вызови мужик со двора ментов), Саня хотел воротиться к предыдущему разговору и таки побыстрее его свернуть. Но сказать так ничего и не успел — к ним вернулась сеструха.
С двумя стаканами чая и торчащими из них чайными ложками. Стакан для «заи» она поднесла к Грузовику и протянула ему в руки. А вот стакан Пельменя тупо поставила на стол — мол сам возьмёт.
— Я слышала как ты кричал, Алексей, у вас все в порядке? — осторожно поинтересовалась она, с взволнованным выражением лица.
— Зая… — Грузовик глубоко вздохнул, попялился на стакан, в котором плавали чёрные кусочки заварки. — Сходи ка лучше, вместо глупых вопросов, добавь мне ещё сахарку, а? Не в службу, а в дружбу.
— У тебя и так две ложки… — дёрнула она плечиком и захихикала. — Жопа слипнется, не? Столько сахара пить.
— Добавь! — Лёха всучил ей стакан обратно, немного грубее, чем бы следовало. — Мы не договорили с твоим братцем, не догоняешь?
Спорить девка не стала, но в проходе замерла. Зыркнула на стакан брата, оставленный на столе.
— Тебе тоже добавить, Сань? — спросила она, наверняка с той целью, чтобы потом не наматывать на кухню ещё один круг.
— Мне достаточно, ответил он. — Не хочу, чтобы жопа слиплась
— Саня, блин… дурак!
— Двери закрывай! — бросил Грузовик ей вслед.
— У меня руки если что заняты! Сами! — сестра скрылась в проходе, оставив дверь на распашку.
Лёха снова изощрённо выругался и подойдя к двери захлопнул ее.
— Руки у неё заняты… — запричитал.
Пельмень наблюдал молча — потом же через пять минут сестра вернётся и снова постучит, чтобы зайти. И опять придётся вставать, отвлекаться. Ну да ладно — по херу. Грузовику виднее.
Когда они снова остались вдвоём, Алексей вернулся к