— Это ее мамахен. Опять наклюкалась. — Светловолосый паренек в очках наклонился, чтобы зашнуровать ботинки. В раздевалке остались только они одни. Через минуту белобрысый пацан, грохнув металлической решеткой, выбежал из школы. А Готя не мог двинуться. Ему казалось, что в ботинок залетел острый камешек, который не дает и шагу ступить.
За два дня до выступления всех участников проекта отвезли на служебном автобусе в модный спортивно-оздоровительный Центр, чтобы они могли немного расслабиться в приятной обстановке. Солнце светило не по-осеннему, но организаторы не рискнули проводить занятия на свежем воздухе. Всех завели в клаустрофобную раздевалку и велели переодеться в дутые прорезиненные комбинезоны. Глядя в зеркало, Ядя недовольно фыркнула: какая-то помесь космонавта с регбистом…
Очень скоро все прояснилось. Опекавшая их дама-психолог сказала:
— Очень скоро вам предстоит вступить в поединок на паркете. Вы будете бороться за главный приз. Чтобы завоевать его, необходимо полное взаимопонимание с партнером. Некоторых из вас уже связывает прочная нить симпатии. — Тут она выразительно посмотрела на пана Казика, уткнувшегося в бюст своей партнерши.
Пан Казик, мужчина довольно низкого роста, доходил танцорше Магде ровно до груди и, надо отметить, именно эту особенность своей тщедушной конституции использовал как нельзя лучше.
— Однако, — продолжила психолог, — есть и такие, кого по-прежнему разобщает скрытая внутренняя напряженность, которая является извечным источником конфликтов в танце и препятствует гармоничному сотрудничеству…
Все присутствующие (Казик с Магдой, Молодой с Гражинкой, Верена с физиком Робертом, а также симпатичная рыжеволосая пара) как по команде посмотрели на Ядю и Циприана.
— Итак, наденьте, пожалуйста, шлемы и пройдите на мат. Это последняя возможность спокойно выяснить отношения через игру «Поединок сумо».
Что ж, сумо так сумо… Ядя и Циприан понимали, что более нелепой ситуации и быть не может. Вокруг все резвились, как малые дети: кто-то кого-то толкал, кто-то кого-то щекотал, и все это сопровождалось взрывами смеха. Наконец Циприан словно невзначай ударил Ядю по шлему. Потом еще и еще. Но когда он собрался стукнуть ее в четвертый раз, она дала выход давно подавляемой злости. На получай, гад! Ей очень хотелось укусить его, но лицевую часть шлема защищала плотная, предотвращающая каннибализм сетка. Циприан выставил вперед руку, чтобы держать Ядю на расстоянии, — но это взбесило ее еще больше. Она лупила его с таким неистовством, что он с трудом удерживал равновесие. В конце концов, его проняло — что??? его бьет баба?! В кровь Циприана хлынул тестостерон. Он приблизил свое закрытое сеткой лицо к забралу противницы, и они застыли так на какое-то время, глядя друг на друга с ненавистью. У Яди задергалось не только веко, но и все тело. Внезапно ей в голову пришла совершенно абсурдная мысль. Настолько ошеломляющая, что она в ужасе отскочила от Циприана. Ядя подумала, что эта их схватка… вся эта физиология… необыкновенно интимна. На минуту у нее возникло ощущение, что они с Циприаном занимаются сексом! Эта ассоциация вызвала в ней желание немедленно все опровергнуть, и она начала второй раунд. На, гад, получай!
Тем временем остальные участники давно уже ушли с матов и теперь наблюдали за исходом поединка. Когда Ядя порвала комбинезон Циприана, дама-психолог побежала звать на помощь. Разъяренную пару пришлось разнимать двум распорядителям. Третий был сбит и придавлен телами безумцев. Еле живой, он выполз из-под них и подал свисток об окончании игры. Надо сказать, она закончилась безрезультатно…
Циприан стоял за кулисами и каждой клеточкой своего тела впитывал атмосферу, предшествующую выступлению. Он обожал это: сцену, яркий свет софитов, а в центре — он. Во рту уже ощущался вкус приближающейся славы — он так хорошо его знал. Но прелесть момента омрачала легкая дрожь — успех выступления лишь наполовину зависел от него. Вторые пятьдесят процентов — Ядины, а та сидела в артистической уборной и боролась с истерическими приступами страха. Когда ведущий зачитал их фамилии, Ядя наконец появилась из темноты и, надо признаться, едва не сразила Циприана наповал. Волосы, чуть укороченные и завитые в крупные локоны, имели совершенно другой — коньячно-рыжий — оттенок. На их фоне кокетливо заиграли веснушки, а кожа приобрела мягкий медовый блеск. Глаза, до сих пор неопределенно-серые, обрели глубину. Профессиональный макияж подчеркнул их красоту. В платье изумрудного цвета с низким декольте Ядя смотрелась просто отлично!
Звуки музыки привели их в состояние боевой готовности. И хотя первоначальную связку они репетировали сто раз, Ядю пробрала дрожь. Cabaceo[21] — дерзким взглядом и коротким движением головы Циприан приглашал ее на танец. Она вдруг почувствовала, как в ней пробуждается животное, атавистическое начало. Перед ней стоял мужчина, похожий на Родольфо Валентино в «Четырех всадниках Апокалипсиса»[22]. Неожиданно Циприан сделал то, чего не было на репетициях. В порыве какого-то необъяснимого безумства он опустился на колено и оторвал зубами алую розу, пришитую к поясу у Яди. Сбитая с толку, она услышала, как он сопит, точно самец в период гона. У Яди закружилась голова, а потом все быстро понеслось — как-то само собой. Впервые во время танца она не отсчитывала обязательные восемь шагов в начале и все последующие: salida, cruzada, calesita, boleo, gancho и поворот! Ocho, parade, volceda, traspi… Память тела оказалась сильнее, чем ее танцевальная бездарность. Ошеломленная, Ядя подчинилась ритму, хотя и боролась, как львица, пытаясь вырваться из железных объятий партнера. А тот не сдавался, и знающие без труда могли угадать в их танце продолжение схватки, произошедшей несколько дней назад Ядя тоже это поняла и совершенно растерялась. Ее преследовали навязчивые ассоциаций с сексуальным возбуждением, тем более что тело Циприана было таким горячим… Стиль салонного танго требовал тесного объятия партнеров. Их тела соприкасались от самого бедра до грудной клетки, образуя наверху что-то вроде буквы «V». Исходящий от обоих жар едва не довел Ядю до обморока. Вдобавок она была убеждена, что закончит танец с ожогами третьей степени.
Наконец раздались последние аккорды, и Циприан выплюнул ей под ноги растрепанную, наполовину изжеванную розу. Публика приняла их выступление восторженно, однако профессиональное жюри сделало замечание, что танго — это «танец противоречивых и самых крайних эмоций». Что он символизирует «не только борьбу между любовниками», но и «любовь, безудержное влечение». Тогда как Ядя и Циприан «слишком сосредоточились на первом аспекте». Один из членов жюри, судья международной категории, даже упрекнул Циприана в том, что он «не сумел раскрыть в партнерше ее тайную страсть». Циприан стиснул зубы, и его любви хватило только на то, чтобы галантно увести Ядю со сцены.