Читать интересную книгу Туманный вирус - Сергей Донской

Белов посмотрел на труп Багилы, поколебался, но прикрывать ее застывшее, гладкое и удивленное лицо не стал. Все равно покрывало будет сорвано, выставив казашку на всеобщее обозрение. Ее будут дотошно осматривать, щупать, фотографировать. А Белову придется давать показания.

Он потер виски, собираясь с мыслями. Нужно будет сказать, что он мирно спал, пока убивали его женщину. Что касается киллера, то тот, разумеется, сорвался вниз сам, торопясь удрать с места преступления. Такая вот незатейливая жизненная история.

Поверят ли Белову? Конечно же, нет. Но необходимо сделать так, чтобы поверили и не отнимали у него драгоценное время дурацкими расспросами. Слишком мало этого времени, чтобы тратить его на полицаев.

Нахмурившись, Белов взял мобильник и набрал номер Ертаева.

— Извини, что разбудил, — сказал он в трубку, — но ты мне нужен, капитан. Срочно.

— А что случилось? — спросил сонный голос Ертаева.

— Багилу убили, — ответил Белов.

В наступившей тишине было слышно, как завывают, приближаясь, сирены полиции и «Скорой».

— Как убили? — спросил Ертаев.

— Двумя выстрелами в упор. В лоб. Нужны еще подробности?

— Дьявол! Этого не может быть.

— Может, капитан, — заверил Белов Ертаева.

— Но кто это сделал?

– Был тут один…

Ертаев сразу понял, почему о киллере говорится в прошедшем времени.

— Так ты его?..

— Да, да, — подтвердил Белов. — В общем, дуй ко мне и удостоверение не забудь. А то отправлюсь в кутузку, а вы тут сами со своими террористами разбирайтесь.

— Еду, — произнес Ертаев, прежде чем оборвать связь.

Белов снова посмотрел на Багилу, разметавшиеся по полу волосы которой казались облитыми мазутом. Вокруг ее головы застывала густая темная лужа. Если не обращать на это внимания, то, замотанная в простыню, Багила напоминала индийскую танцовщицу, прилегшую отдохнуть. Только на лбу краснело не одно пятнышко, а два. Аккуратненькие такие отверстия. О том, что наделали пули, выходя из затылка казашки, думать не хотелось. А ведь эта пробитая голова совсем недавно покоилась на груди Белова. Ее губы шептали ласковые слова, глаза смотрели страстно и нежно.

Не понимая, зачем он это делает, Белов присел возле Багилы и приложил пальцы к ее шее, там, где у живых людей ощущается пульсация крови. Это было все равно, что пытаться отыскать пульс у мраморной статуи. Никаких признаков жизни, зато первичных признаков смерти хоть отбавляй.

Белов медленно выпрямился.

Трупы, трупы, трупы. Насилие, жестокость, кровь, стрельба, пороховой нагар на пальцах. Но если не будут умирать персонажи, так или иначе замешанные в этой истории, то погибнут десятки или даже сотни тысяч людей, меньше всего думающих о террористах, оружии массового поражения и государственном строе. Они хотят жить, любить, веселиться, пить и петь, покупать разные красивые вещи, пробовать всякие вкусности, совершать всевозможные глупости, чтобы, посокрушавшись немного, опять радоваться жизни. Бессмысленное, конечно, существование, однако все же существование. И разве можно презирать бабочек и мошек, кружащихся вокруг ароматных цветов на солнечной лужайке? Такими уж они устроены, не задумывающимися о смысле жизни, не ищущими его, а ищущими удовольствий, безопасности, возможности потакать своим инстинктам.

«Наше дело не перевоспитывать их, а защищать, — сказал себе Белов. — Потому что иначе они пропадут».

А больше он ничего не успел подумать. Дверь гостиничного номера с грохотом слетела с петель. В комнату ворвались черные фигуры полицейского спецназа.

— Еденге деген жат! — заорали они. — Тез, тез!

— Стучаться надо, — сказал Белов.

И получил такой удар по голове, что потерял сознание.

VII

Ранним утром президент Султанбаев лежал на своей необъятной кровати, смотрел стеклянными глазами в потолок и понимал, что сегодня ходить к шалунье Айзаде незачем. Нервный стресс сказался на всем организме, сводя на ноль последние достижения отечественной сексопатологии.

Вчера вечером неизвестные шантажисты отправили электронные послания во все ведущие телекомпании и издательства Казахстана. В письме они сетовали на то, что президент готов пожертвовать населением столицы, но сохранить за собой президентский пост. Заверяли, что, если их требование не будет выполнено, то в назначенный час вирусы будут распылены в Астане, а дальнейший ход событий будет зависеть от воли Аллаха… и направления ветра.

Все, кто имел неосторожность ознакомиться с этим гнусным текстом, уже дали подписки о неразглашении и сидели под домашним арестом, сказываясь на работе больными. Однако Султанбаеву было отлично известно, что полностью подавить возникающие слухи невозможно. И вскоре поползут они по городу, из дома в дом, ширясь, набирая силу, обрастая новыми подробностями. И люди спросят: а так ли хорош наш президент, чтобы отдать за него жизни? И возьмут оружие, палки, камни и сольются в огромную толпу перед дворцом на той самой широченной площади, которая словно предназначена для разгула бунтовщиков.

Задремавший Султанбаев вздрогнул, увидев во сне приближающиеся лица с разинутыми ртами. «Долой, долой!!» — вопили они.

Сунув старческие ноги в восточные туфли с загнутыми носами, президент направился в кабинет и уселся перед столом, на котором были расставлены телефоны секретной правительственной связи. Сняв трубку, он очень скоро услышал голос командующего военно-воздушным флотом республики генерала Омарова.

— Уже совсем светло, — сказал он. — Произвели разведку?

— Так точно, господин президент, — отрапортовал Омаров. — Двадцать минут назад мне передали результаты аэросъемки и фотографии, сделанные воздушными десантниками на земле.

— Тогда какого шайтана ты до сих пор не поставил меня в известность?!

Причин горячиться у Султанбаева было более чем предостаточно. Свое вчерашнее послание заговорщики завершили обещанием устроить небольшую «презентацию» бактериологического оружия, попавшего им в руки. Они написали, что «Кровью Сатаны» будут отравлены жители какого-нибудь небольшого аула на востоке страны. Султанбаеву не терпелось выяснить, так ли это. В глубине души он все еще надеялся на то, что шантажисты попросту блефуют.

Надежды, как это чаще всего бывает, не оправдались. Разрушил их бодрый голос генерала авиации.

— Мои летчики произвели облет территории в условном треугольнике с вершинами в Актау, Аксу и Аягезе, — сказал он. — Теракт состоялся.

Султанбаев, затаивший дыхание, сдулся, как воздушный шарик.

— Состоялся, — повторил он шепотом.

— Так точно, господин президент, — подтвердил Омаров. — Мы нашли этот аул. Распыление отравы произошло, когда сработало небольшое взрывное устройство в арыке. Так утверждают эксперты, изучившие снимки.

— Дальше, — произнес убитый новостью Султанбаев.

— В самом ауле и в его окрестностях признаков жизни не обнаружено. Дохлый скот, мертвые люди. Характерные позы трупов свидетельствуют о сильнейших предсмертных конвульсиях. Птицы и насекомые…

— Да пошел ты со своими птицами и насекомыми…

Бросив трубку, Султанбаев проделал то, чего не позволял себе со дня празднования шестидесятилетия, а именно: открыл бар, налил полный стакан коньяку и выпил залпом, как виноградный сок. Виски сжимало, словно невидимыми тисками. До этой минуты Султанбаев оставлял процент… одну десятую процента вероятности того, что все обойдется, утрясется, уладится. Теперь приходилось смотреть страшной правде в глаза, а это было нелегко, ох, как нелегко.

Хватив еще грамм сто пятьдесят, Султанбаев смахнул выступившие слезы и позвонил Шухарбаеву.

— Спишь? — злобно спросил он. — А про вымерший аул слыхал?

Оказалось, что Председатель Комитета Национальной Безопасности бодрствует и про несчастье, постигшее казахский народ, знает.

— Предлагаю не расстраивать людей, — произнес он, покашливая. — Средствам массовой информации новость освещать совсем не обязательно. Ну а официально жители аула будут считаться умершими от эпидемии. Чума, тиф, холера, без разницы.

— Это правильно, — произнес Султанбаев, начиная размякать от коньяка, выпитого натощак. — И чтобы никто про бактерии даже пикнуть не смел!

— Меры принимаются, господин президент.

— Пусть быстрее принимаются и пусть это будут самые эффективные меры.

— Слушаюсь, господин президент, — произнес Шухарбаев.

Султанбаев погладил коньячную бутылку, но наливать больше не стал, опасаясь за сердце.

— Подонки, какие же они все-таки подонки! — сказал он. — На что они надеются, убивая мирное население? Что правительство страны пойдет им на уступки?