удалось. Слух о краже сигарет и обыске учеников проник на улицу, и скоро около школы собралась большая толпа детей и взрослых. Когда японцы выходили из школы, их обстреляли из рогаток. Камешек щелкнул офицеру по очкам, и стекло разлетелось. Цурамото закричал, мешая японские и русские слова, и бросился обратно в школу. Солдаты кинулись за ним.
– Ур-ра! – кричали ребятишки.
Уроки были сорваны. Ученики бродили по длинному коридору, выскакивали на улицу. Преподаватели не выходили из учительской. Там офицер и директор составляли акт о коллективном ограблении воинского склада дружественной державы и о сознательном нападении учащихся на офицера японской императорской армии. Директор объявил учителям, что вечером состоится заседание педагогического совета для разбора «неслыханного инцидента»...
Женьку Драверта вызывали в учительскую, и офицер вручил ему свою наполненную зинтами посеребренную коробочку с зеркальцем. Передавали даже такую подробность: Цурамото похлопал Женьку по плечу и торжественно произнес:
– Я окончил в Харбине русское коммерческое училище и хорошо понимаю настоящих русских патриотов. Да здравствует японская императорская армия!
Узнав об этом, старшеклассники долго шушукались между собой.
Когда всем разрешили уходить домой, в раздевалке устроили «кучу малу».
Заваруху начал Томас Эдисон, он дал Женьке подножку, и ябедник упал. На него навалились третьеклассники. Старшие, растаскивая кучу, разбили Женьке нос, оторвали у пальто все пуговицы, засунули в карманы по пачке сигарет, коробочку отобрали и бросили в уборную.
Все ждали новых событий.
Глава пятнадцатая
НАД ШУРКОЙ СОБИРАЕТСЯ ГРОЗА
Костя вытащил из сумки учебники и положил в нее хлеб, вареную картошку, огурцы, соль в спичечной коробочке и железную кружку...
У ворот его ждали Эдисон, Индеец, Пронька и Кузя. Васюрку мать не отпустила.
– Пошли быстрее, – торопил изобретатель, поправляя на плечах веревочные лямки походного мешка.
У соседнего дома стояла Вера Горяева.
– Куда это вы, таинственные герои? – спросила она с усмешкой.
– Мы с бабами не разговариваем! – огрызнулся Ленька Индеец, засовывая большие пальцы в карманчики поношенного отцовского жилета.
Вера даже не взглянула на своего постоянного обидчика.
– А я все знаю про вас!
Эдисон остановился, придерживая за руку Костю.
– Что вам известно, синьорина?
– Вы же в кедровник пошли!
– А тебе завидно?
– Ну, что вы там застряли около девчонки? – крикнул Индеец.
Эдисон побежал. Вера смотрела на Костю и улыбалась.
– Принесешь мне шишку?
Костя весело кивнул и бросился догонять товарищей.
Шли легко и быстро. Стоял один из тех дней, когда забайкальское осеннее солнце по-летнему согревало землю.
У подножья Лысой горы, где каждое лето буряты устраивают религиозный праздник, Эдисон объявил первый привал.
– Закурить бы! – нерешительно предложил Индеец, косясь на Костю. Но тот не услышал. Он глядел на синеющий вдали хребет. Любил он свои родные места, леса и горы.
– А табачок у тебя есть? – изобретатель подсел к Индейцу.
Ленька извлек из кармана красную пачку с изображенной на ней золотой каской.
– Японские! – увидел Костя. – Откуда они у тебя?
– Не бойся, не воровал. Сигареты валялись, ну, я и того... нашел их!
– Где? – не отставал Костя.
– В классе, где же больше! Открыл печку, смотрю, а там две пачки.
– А зачем ты в печку нос совал?
– Зачем, зачем! – сердился Индеец. – Видел, как туда положили, вот и совал!
– Какой же ты все-таки несознательный, Ленька! – расстроился Костя.
– Ладно, теперь все равно! – примирительно сказал Эдисон. – По-хорошему Индейцу всыпать бы надо, но на первый раз простим – добро японское, а не наше.
Он прикурил, затянулся и, не выпуская дыма, быстро произнес:
– Баба печку не топила – дым не шел, баба печку затопила – дым пошел!
И с последними словами выпустил дым тонкой струйкой. Индеец попробовал сделать так же, но, выпучив глаза, закашлялся. Все посмеялись над ним, потом улеглись на высохшую траву, залюбовались безоблачным небом.
– Говорят, что самое голубое небо в Италии, – сказал Костя. – Врут все! Побывали бы у нас...
– Гуси! Гуси летят! – закричал Кузя, показывая рукой вверх.
Высоко треугольником проплывали с криком гуси. Ребята смотрели до тех пор, пока крылатые путешественники не скрылись из виду.
Тронулись дальше. За Лысой горой начиналась падь. В самый конец ее и надо было пройти, чтобы подняться по крутым тропам в кедровник.
Кузя достал ломоть черного хлеба, начал есть.
– А как, ребята, медведь сейчас в кедровнике шатается?
– Не бойся, Кузя, у нас пушка есть! – успокоил Шурка и, всех изумив, извлек из-под рубахи револьвер.
Мальчишки остановились, окружили Эдисона.
– А он настоящий? – сомневался Кузя.
– - Конечно! Системы Смит-Вессон! Шестизарядный!
Индеец подержал револьвер в руках.
– Ух, тяжелющий какой! А ты стрелять умеешь?
– А то нет?! Я вот накоплю побольше патронов и махну на восток Ваню разыскивать, вместе с ним воевать буду!
Все с завистью посмотрели на изобретателя.
– Да, – вздохнул Кузя, – с такой пушкой везде проберешься!
Он потер переносицу и добавил:
– Воевать интересно, только, наверное, страшно, когда тебя убивают!
– Смотрите, кто-то едет! – закричал Пронька.
Маленькая пегая лошадь-монголка тянула через речку телегу. Ею правил пожилой бурят с трубкой во рту. Рядом с ним сидел худощавый русский в железнодорожной фуражке и брезентовом плаще. Лица третьего седока не было видно. Он был в полушубке, в новой бурятской шапке с голубым верхом и красной кисточкой на острой макушке.
- Мендэ1! – крикнул Костя.
Бурят приветливо помахал рукой и стегнул лошадь.
– Это Цыдып Гармаев, наш знакомый, – сообщил друзьям Пронька, провожая глазами подводу...
У самой тропинки стоят два толстых кедра. Кто-то давно устроил здесь балаган – навес: лиственничной корой закрыта одна сторона, чтобы только схорониться от дождя. Вся внутренность нехитрого жилья на виду. Рядом с балаганом остатки прошлогоднего костра – затвердевшая зола и черные головешки.
– Пришли! – сказал Эдисон и снял с плеч мешок.
Все изрядно устали, но изобретатель отдыхать не дал.
– Таскать дрова, леди и джентльмены! Ночевка в лесу холодная...
* * *
Как раз в это время директор школы на заседании педагогического совета зачитывал акт. В нем говорилось, что группа детей большевистски настроенных родителей совершила нападение на хозяйственный склад одного из отрядов пятой японской дивизии и разгромила его. Позднее, когда офицер японской армии Цурамото в сопровождении нескольких нижних чинов явился в школу для проведения следствия, те