Читать интересную книгу Рейд - Глен Кук

Остальные – те, для кого этот патруль первый, те, кто дал слабину. Джон Баак и Ференбах Синдерелла. Из команды Пиньяца. Он сам сделал свои выводы, а это значит, что они, возможно, оценивались по излишне жестким стандартам. Пиньяц – перфекционист.

Нарождающаяся враждебность между Вейресом и мной упоминания не получает. Мы словно кремень и сталь, он и я. Искра вылетает, как бы я ни старался этого избежать.

После собрания Старик просит меня остаться. Он смотрит в пустоту, и я начинаю нервничать, испугавшись, что он от беспокойства готов уже оставить меня на борту корабля-носителя до ухода клаймера в патруль. В конце концов он говорит:

– Что скажешь?

– Все не так, как в головизоре.

– Это я уже слышал. Еще ты любишь говорить, что не может не быть способа сделать получше.

Улыбается той же бледной улыбкой.

– Это верно.

– Никогда ничего не бывает, как в головизоре.

– Я знаю. Просто не ожидал такой большой разницы.

Он отвлекся куда-то в сторону. Вернулся на Ханаан? О чем он думает? Мери? Космофлот в целом? Что-нибудь еще? Он не из тех, кто позволит вивисектору лезть себе душу. Человек особый. Его можно просчитывать только из теоретических соображений и по воздействию на окружающих.

– Я собираюсь на время перевести тебя в оружейный отсек. Не обращай внимания на Пиньяца, он хороший парень. Просто держится роли парня со Старой Земли. Изучи магнитную пушку, ты хорошо разбирался в баллистике.

Вертит в руках трубку, будто бы собрался ее зажечь. Я не видел, чтобы он курил, с тех пор как мы на борту. Фактически я впервые вижу здесь этот гаденький инструментик.

– И сделай какие-нибудь из своих знаменитых наблюдений.

– А что мне искать? Личные проблемы? Как у Джангхауза?

– За Рыболова не волнуйся. С ним все будет хорошо. Он найдет, чем крыть. Меня Ито беспокоит. Что-то его гложет. Что-то серьезное.

– Ты только что сказал…

– Я знаю. Противоречить самому себе – прерогатива командира.

– Этих со Старой Земли вечно что-нибудь гложет. Они рождаются с кубиками на плече. А Вейрес? К нему же страшно спиной повернуться.

– Ну! Не о чем беспокоиться. Культурный тип. Псевдокультурный. Хочет просветить своих необразованных. Одна и та же история в каждом патруле. Пройдет после первого контакта.

– А ты?

– Я?

– Я подумал, что тебя, может быть, что-то тревожит.

– Меня? Нет. Все системы работают нормально. Все рвутся в бой.

Слова говорят одно, а лицо – другое. Буду следить за ним внимательнее, чем за Пиньяцем. Он – мой друг… А не поэтому ли он хочет убрать меня из операционного?

Глава 5

В патруле

До сектора патрулирования добрались за двенадцать дней. За это время все как-то успокоились. Существует грубая и не слишком надежная формула: один день в сторону от порта оборачивается тремя днями обратного пути. Мы уже семнадцать дней на борту клаймера.

Еще пятьдесят один день? Маловероятно. Патруль редко тянется дольше месяца. Вокруг так много кораблей противника… Да мы можем завтра же наскочить на конвой, подраться, израсходовать все боеприпасы и еще раньше корабля-носителя возвратиться домой.

Когда путешествие лишено событий, остается масса свободного времени, хотя частые учебные тревоги утомляют. Я провожу много времени с шеф-артиллеристом Холтснайдером, известным своей дотошностью. Он освежает мои познания в артиллерийской баллистике.

– Вот ваша основная система, ГФСС-46, – говорит он мне. По-моему, уже в пятый раз. – У вас есть основной конвертер управления пушкой Тридцать, основной гироскоп и двигатели привода. Все переставлено с установки малого калибра корвета. Выполнена лишь незначительная модификация, так называемая Один-А, для стрельбы сферическими снарядами.

Да? Ничего мне тут не понять. Мои убогие старческие мозги после курса артиллерии в Академии уже ничего усвоить не могут.

И очень мешает тайное подозрение, что шеф-артиллерист учится вместе со мной, опережая меня на несколько страниц новенького учебника.

– Теперь берете информацию с радара, с нейтринных и тахионных детекторов, если надо, и даже с оптики, если до того доходит, а переходящие снаряды у вас в нормальном пространстве, и получаете В, R, dR, 7s, dE и dBs. Все это закладываете в устройство управления пушки Тридцать-бис. Потом находите Gf…

Я намертво тону в обозначениях. Не помню, какое из них – относительное движение в поле зрения, какое – скорость угловой элевации, какое – азимут, где поправка на гравитацию, поправка на относительность, время задержки скорости света…

– Потом посылаете RdBs, деленное на V, и RdE, деленное на V, в Тридцатую…

Удушил бы его. Его запас основной добродетели инструктора – терпения – бесконечен. Мой – нет. Мне этого всегда не хватало. Массу проектов и курсов я бросил вследствие недостатка терпения, необходимого, чтобы довести дело до конца.

– …тогда В gr-moe и Е g-moe на привод пушки и моторы насосов подъема.

Несмотря на все свое долготерпение, главный артиллерист уже готов плюнуть.

– Не грусти, сержант. Может, мы пытаемся запрограммировать парную стрельбу на двадцать метров с ко-батареей в надире.

– Вы служили на бомбардах?

– Второй артиллерист на «Фалконьере». До вот этого. – Я похлопал по больной ноге. – Думал, все знают.

– Я служил на «Ховитцере», пока не перешел на лучевое оружие.

Мы поделились воспоминаниями о трудностях запуска неуправляемых ракет с орбиты по наземным целям. Самое сложное – стрельбы тандемом. Два (или более) корабля запускают по четыре ракеты каждый, над каждым полюсом и каждым экваториальным горизонтом так, чтобы все достигли своих целей одновременно. Теория утверждает, что наземные установки в этом случае не способны сбить все, поскольку опасность надвигается со всех сторон одновременно.

Бомбарды, или артиллерийские корабли планетной осады, – способ для бедных пробить планетарную защиту. Способ, на мой взгляд, немного безумный и очень уж оптимистичный. Составителей смет он привлекает. Это дешево. Сложные ракеты с тем же боезарядом обходятся в сотню раз дороже.

Когда орбитальная защита планеты ослаблена, бомбардам полагается открывать бешеный огонь, создавая зоны высадки для космической пехоты. Главное орудие – пятидесятисантиметровая магнитная пушка. Она стреляет «умными» снарядами ударного действия. Такая бомба разносит все в клочья, но должна попадать точно в цель.

Тактика бомбардов существовала только в теории, пока не началась война. Я участвовал лишь в одной настоящей операции – против базы каперов. Там я в основном и стрелял.

Система оказалась бессмысленной. На практике на планетарных расстояниях баллистические траектории оказались такими длинными и так перегружены переменными, что точная бомбардировка оказалась невозможна. Наш главный артиллерист клялся, что этими «тупыми» ракетами мы даже в континент не попадем.

Та фирма тоже использует бомбарды. Беспокоить противника. Где нужна точность, они полагаются на бомбардировщики или атаку ракетоносцев.

– Вам при Кинсайде стрелять случалось? – интересуется Холтснайдер.

– Именно там мне ногу и покорежило.

Кинсайд – это камень размером с Марс в кометном гало Солнечной системы. Его орбита перпендикулярна эклиптике. Он так далеко от Солнца, что оттуда оно кажется просто звездой.

– Я так и предполагал. Подумал, что невежливо спрашивать.

– Да мне теперь и наплевать, – солгал я. – Когда не вспоминаю, что сам виноват.

Холтснайдер молчит и ждет.

Я не знаю, стоит ли мне рассказывать дальше. Ему наверняка наплевать, и вряд ли он хочет, чтобы я досаждал ему всей этой длинной скучной историей. С другой стороны, это гложет меня, мне хочется поплакаться кому-нибудь в жилетку.

– Помнишь «Скандал с вооружением»? «Фосфор модель двенадцать» для «пятидесятых»?

– Взятки правительственным контролерам качества?

– Да. Расслоение в абляционных щитах. Обычная процедура – продувать пыжом после каждых двадцати выстрелов при долгой стрельбе. Со снарядами Дженкинса вместо пыли получались хлопья. Мы получили указание все их израсходовать на учениях. Старик заставлял нас продувать пыжом после каждого выстрела.

– Ну и морока на собственную задницу!

– У меня – так на коленную чашечку.

Как легко вспоминается та злость, раздражение – и внезапная агония. Все это до сих пор со мной.

– Так три дня и пахали, вахта за вахтой. Мудреная стрельба. Только что через плечо с зеркальцем не целились. Мы все измотались до одурения. Я и ошибся. Стал продувать трубу, не зная, что мой ученик закрыл наружный люк.

– Отдача?

– Сошником. Наружный люк выдерживает намного большее давление, чем внутренний. Поэтому внутренний вышибло, а я в это время полез перезаряжать.

Холтснайдер сочувственно кивает.