Читать интересную книгу Крестом и булатом. Вторжение - Дмитрий Черкасов

Телеведущий прикинул расстояние до Березинского, но понял, что попасть тому по башке стулом не сможет. Оставалось доводить низкорослого олигарха словесно.

Затренькал мобильный телефон.

Борис Абрамович повернулся спиной к залу и поднес трубку к уху.

— Да?.. Рома, ты?.. Знаю уже... Ах, вот как!.. Понял... Передай ему, что процентик придется срезать... Да да да, срезать! И никаких «но»!..

Любитель слова «однако» наплевал на чувство самосохранения, широко шагнул к столу, за которым уместились интервьюируемые, взобрался на помост и неожиданно для всех схватил Березинского за шиворот.

Олигарх испуганно взвизгнул, уронил телефон и отпихнул напавшего на него журналиста.

Раздался треск, пиджачок духовного лидера партии разошелся по шву. Репортер не удержал равновесия, свалился под ноги коллег, сжимая в кулаке оторванный воротник, и завопил, пытаясь подняться.

С обеих сторон к трибуне рванулись сотрудники службы безопасности «Интерфакса».

Человека «однако» вынесли на руках и передали возвращавшемуся из туалета телохранителю. Журналист немного повозмущался, но быстро угомонился и с блаженной улыбкой на небритом лице свернулся калачиком на заднем сиденье джипа, уносившего его в телестудию, где уже полным ходом шла подготовка к записи вечерней авторской программы.

Березинский скинул испорченный пиджак, мрачно оглядел улыбающихся журналистов и предложил продолжить пресс конференцию, нарушенную столь паскудным образом.

Разборку с хриплоголосым он отложил на потом, прикидывая, какую пользу можно извлечь из происшедшего.

* * *

Построенная во Франции двадцатипятиметровая подводная лодка имела полное водоизмещение в триста семьдесят тонн. Этого было вполне достаточно для того, чтобы передвигаться по разветвленной системе подземных рек, протянувшейся почти под всем Кавказским хребтом.

В принципе, лодка могла даже выйти в море. Ее прочный корпус был изготовлен из двадцатимиллиметровой стали, шпангоуты доходили до ста семидесяти миллиметров в высоту и до тридцати пяти в толщину, так что агрегат был способен опуститься на глубину в несколько десятков метров и самостоятельно всплыть. Подводный аппарат развивал максимальную скорость в девять узлов, чего с избытком хватало для передвижения по подземным карстовым тоннелям, где скорость течения редко превышает четыре километра в час. Запас хода у лодки был приличный, полностью заряженные серебряно цинковые аккумуляторы обеспечивали бесперебойную работу двигателя на протяжении восемнадцати часов. К тому же в третьем отсеке стоял дизельный движок, предназначенный для плавания в надводном режиме.

Система управления была примитивна, но идеально подходила для тех условий, в которых выпало действовать гордости ичкерийского флота.

В носу и по обоим бортам располагались овальные иллюминаторы, часть из которых представляла из себя прожекторы. Экипаж лодки состоял всего из четырех человек. Капитан и штурман сидели в маленьком отсеке управления в носу и визуально следили за курсом корабля, имея в своем распоряжении пульт, с которого по электроцепям уходили команды к двигателю, рулям и компрессорам балластных цистерн. Механик и электрик находились обычно в последнем, четвертом отсеке и следили за техническим состоянием оборудования.

Второй отсек был грузопассажирским. В нем могли с комфортом устроиться десять человек, прихватив с собой до двенадцати тонн необходимых вещей, или разместиться три десятка раненых, что происходило нечасто. Подводный аппарат эксплуатировался в основном для нужд высших полевых командиров, и рядовому боевику путь на борт был заказан.

Девяносто девять процентов «волков ислама», как именовали себя сепаратисты из армии «независимой Ичкерии», вообще ничего не знали о лодке.

Их карма состояла в том, чтобы сдохнуть за идеалы, пропагандируемые Мовлади Удуговым — чеченской пародией на доктора Геббельса, — который сам никогда не участвовал в боевых действиях против федеральных войск и лишь выступал с речами, уснащенными цитатами из Корана и дикими призывами к масштабным террористическим актам. Мовлади был трусоват и с весны двухтысячного года прятался на территории Ингушетии, откуда видеокассеты с его высказываниями доставлялись в спрятанные под землей телевизионные студии центра «Кавказ». Еще Удугов был большим любителем вброса информации через компьютерные сети, где на специальных сайтах размещались доклады об «успешных боевых операциях» ичкерийских воинов и приводились цифры потерь среди военнослужащих российской армии и милиции, обычно раз в двадцать превышающие истинные. Западные СМИ любили пользоваться данными Удугова, в результате чего раз в неделю на страницах немецких и французских газет появлялись материалы «очевидцев», якобы своими глазами видевших разгром колонн бронетехники и лично считавших трупы солдат.

Подводная лодка была козырем полевых командиров в случае полного разгрома их банд.

На лодке высшее руководство Ичкерии намеревалось уйти в Грузию, а оттуда уже воздушным путем переместиться в Турцию, Пакистан и Саудовскую Аравию. Пока же в этом острой необходимости не было и аппарат использовался в основном для поставок новых партий оружия и отправки в соседнее мандариново фундучное государство членов семей заслуженных или просто богатых боевиков.

Среди самих чеченцев специалистов подводников не наблюдалось.

Потому командование лодкой взяли на себя двое русских, в помощь которым были приставлены два чеченца. Заодно они контролировали действия гяуров и имели приказ в случае чего перерезать глотки неверным. Как потом поступать с самой лодкой, оставалось загадкой. Этот вопрос так и не решили, понадеявшись на авось...

Капитан Александр Степановых сошел по трапу на деревянный пирс и присоединился к штурману Лазареву, наблюдавшему, как молодые чеченцы подносят к грузовому люку ящики с зенитно ракетными комплексами «Стингер». Маленький порт в глубине пещеры недалеко от грузинского села Шатилй жил обычной жизнью.

— Что, Паша, заканчиваем?

— Часа два осталось, — Павел Лазарев внимательно проследил за механиком Бесланом Хамзаевым, с деловым видом рассматривающим полупрозрачные пластиковые блоки новых аккумуляторов «Icma». — Надо еще генератор проверить. Запашок с. При полной нагрузке маслицем пованивает.

— Пусть Ваха проверит...

— Я лучше сам. Не доверяю этим черножопым. Обязательно что нибудь не то сделают.

— Ну, как знаешь, — Степановых принялся набивать трубку. — Хотя правильно. Ваха в последнее время разболтался, крутым подводником себя воображает. Так и до беды недалеко.

— Точно, — согласился Лазарев. — Может, попросим Аслана, чтоб заменил этого придурка?

— Аслана сейчас нет. Только через две недели появится...

— Можно Шамилю сказать.

— Брось! Ваха родственник Шамиля, тот ничего делать не будет. Лучше Аслана дождемся.

— Тады я пошел, — Павел бодро вскочил с перевернутого ящика из под снарядов. — Посмотрю генератор...

— Заодно левый нижний прожектор проверь. Тускловато работает.

— Лампу заменим, и все дела.

— Ты кабель сначала посмотри. Может, в нем дело.

— Хорошо...

Степановых чиркнул спичкой и принялся раскуривать причудливо изогнутую трубку, вырезанную из вишневого дерева. Впереди был шестичасовой переход, во время которого придется обойтись без табака. Система регенерации воздуха на борту лодки не предусматривала наличия в отсеках курящих. Хотя капитан не всегда соблюдал собственный запрет на курение, особенно в сложных ситуациях. Но на то он и капитан.

Паша Лазарев сам был не меньшим разгильдяем, чем Ваха Ахмедханов. Вместо того чтобы проверить электропроводку носовых прожекторов, штурман забрался в первый отсек лодки, откинул до предела спинку своего кресла и углубился в чтение очередного опуса Александры Маринкиной, носящего название «Сто седьмая жертва». На очереди была еще одна повесть все той же плодовитой литераторши — «Когда читатели плачут», — вышедшая совсем недавно и доставленная Лазареву с книжного рынка в Махачкале.

Так минуло два часа, остававшихся до отплытия лодки.

* * *

Игорь Рудометов змеей прополз под стелющимися по скале желтовато зелеными побегами вьюнка, осторожно высунул из за щербатого камня ствол СВУ АС и принялся обозревать противоположный склон ущелья сквозь девятикратный прицел.

Рядом с ним послышался шорох, и на позицию выдвинулся Дима Славин.

Спустя десять минут внимание Рудометова привлекло шевеление ветки куста совсем рядом с полотном дороги, пролегшей по дну ущелья и скрывающейся за нагромождением валунов.

Игорь насторожился.

Куст рос на самой обочине. Его ветви с фигурными листьями даже частично вылезали на саму дорогу. Не намного, всего сантиметров на тридцать.