Кроме того, глубина рва затрудняла применение техники, оказывавшейся обычно самой эффективной в античную эпоху: провести туннель до стены, подкопать её до основания, поставить деревянные подпорки, промазать их горючей смолой, а потом поджечь, чтобы разрушить стену. Однако из-за десятиметровой глубины рва и слоя жидкой грязи на его дне туннель должен был быть весьма глубоким – и потому легко затопляемым.
Поскольку башни обеих стен отстояли друг от друга на 55 метров, причём башни внешней стены располагались посередине башен главной стены, и учитывая к тому же расстояние в 15–20 метров между двумя стенами и десять метров разницы в их высоте, можно подсчитать, что любая атакующая пехота, которой удалось бы преодолеть ров, попала бы на дистанцию смертельного выстрела из лука по меньшей мере из четырёх башен и с двух пятидесятиметровых участков стены. Здесь потребовалось бы самое большее 300 лучников; если они были искусны, ещё не утомлены и хорошо снабжены стрелами, этого количества хватило бы, чтобы сдержать армию из нескольких тысяч человек – но, разумеется, с обеих сторон должна была действовать и артиллерия. Как мы увидим, византийцы регулярно применяли артиллерию в своих полевых войсках, а уж тем более при защите крепостей, особенно самой важной из них[134].
Большая стена, пространство между стенами и (в зависимости от обстоятельств) мощёная дорога перед внешней стеной – благодаря всему этому можно было переместить центр приложения усилий по обороне с одного участка периметра стены на другой быстрее, чем атакующие снаружи сумеют перегруппироваться, не располагая ни мощёными дорогами по земле, ни дорожками вдоль стен.
Враги, ставшие побудительной причиной возведения Феодосиевой стены, предпочитали кораблям коней, но уже в третьем веке были морские набеги готов с моря, в 626 г. пришли авары со множеством славян на лодках, а с 674 г. появились арабы-мусульмане, напавшие с моря, из портов Леванта.
Как отмечалось выше, течения и ветры крепко помогали защищать город, но уже со времён Константина I в нём были и приморские стены. При Феодосии II система стен, защищавших город с суши, была дополнена системой приморских стен, шедших вдоль берега Пропонтиды, Мраморного моря и Золотого Рога. Последняя из них, длиной в 5600 метров, шла от «наземной» стены во Влахернах к мысу Св. Димитрия, тогда как стена вдоль Пропонтиды была длиной в 8460 метров, не считая внутренних стен в нескольких гаванях.
Первые приморские стены были попросту стенами, причём не очень высокими. Под натиском арабов в 674–677 гг., а затем в 717 г. приморские стены на обоих берегах мыса были отстроены, укреплены и местами надстроены, но лишь при Михаиле II (820–829 гг.) началась полномасштабная реконструкция стен и их надстройка до большей высоты в ответ на завоевание Крита арабским флотом в 824 г. Тогда, а также впоследствии, были добавлены и башни, оказавшиеся всё же бесполезными в 1204 г., когда венецианцы высадились на берегу Пропонтиды.
Взятый как целое, Феодосиев оборонительный комплекс, состоявший из рвов, стен и башен, стал весьма эффективным «множителем силы» (force-multiplier), то есть фактором повышения боевой мощи, если выражаться по-современному; сам по себе бесполезный, этот комплекс мог значительно повысить обороноспособность достаточного по численности, хорошо обученного и хорошо тренированного гарнизона. Но по большей части (за поразительным исключением в 860 г., как мы увидим ниже) Константинополь подвергался нападению лишь во времена острого кризиса всей империи в целом, ибо в противном случае врагам едва ли удалось бы до него добраться. В такие времена, особенно после перенесённого крупного поражения в битве, имперские войска, видимо, были не в столь хорошем состоянии и не в таком количестве, чтобы образовать сильный городской гарнизон. Особая тагма (примерно соответствует полку) «стен» (тон тихон) была учреждена при Константине V (741–775 гг.), но в ней должно было быть гораздо больше людей, чем в обычной тагме, чтобы охранять столь протяжённую систему укреплений.
Именно в такие времена кризиса и разлада, когда вероятность подхода врагов к Феодосиевой стене была наиболее высока, её способность выступать в качестве «множителя силы» (force-multiplier) была наиболее ценна, ибо она могла возместить даже самую сильную нехватку числа защитников; в 559, 601, 602 и 610 гг. корпорации горожан, включая цирковые партии синих и зелёных, были мобилизованы для защиты стен – а в 559 г. призваны были даже сенаторы (или по крайней мере их люди)[135]. Как мы увидим, в предельно суровом испытании 626 г. гарнизона численностью, возможно, в 12 000 человек, куда входили и прошедшие полную боевую подготовку воины, присланные Ираклием, оказалось достаточно для защиты Константинополя, когда он подвергся нападению хорошо вооружённых и грозных авар, которых сопровождало множество славян, тогда как персидская армия стояла лагерем на противоположном берегу, отрезав подход любым подкреплениям с другого континента.
Любое надлежащим образом построенное фортификационное сооружение является «множителем силы» (force-multiplier), но система Феодосиевой стены была самым эффективным сооружением в мире в течение тысячи лет с начала её постройки, а величина её была такова, что она сама по себе обладала стратегическим значением.
Приморские стены также были впечатляющим строительным достижением, которое было, несомненно, полезно для отражения набегов. Однако безопасность города со стороны моря неизбежно требовала наличия военно-морских сил и способности контролировать моря: не Средиземное – слишком широкое, а подступы к Константинополю и устье Босфора. Причиной падения города в 1204 г. были внутренние раздоры, но именно отсутствие действующего флота сделало его непосредственно уязвимым.
Выше уже отмечалось, что Восточная империя находилась в менее выгодном положении, чем Западная, из-за отсутствия стратегической глубины. Вот почему Константинополю приходилось выступать в одно и то же время и величественной столицей огромной империи, и крепостью, вынужденной заботиться о собственной защите. Во многом это напоминало Париж в эпоху объединённой Германии: просто потому, что он находится слишком близко от Рейна, он был осаждён в 1870 г., оказался на волосок от захвата в 1914 г. и был завоёван в 1940 г. В промежуток между двумя войнами французы попытались увеличить эффективную стратегическую глубину перед Парижем, построив самую разработанную линейную фортификационную систему во всей истории – линию Мажино; в 1940 г. она выдержала натиск немцев, но они обошли её с севера, через Бельгию.
Византийцы пытались сделать то же самое, начиная с пятого века, добавив ещё один укреплённый периметр между Константинополем и угрозой с севера: Длинную стену (Макрон Тихое), известную также как Анастасиева стена; она тянулась на 56 км от Мраморного моря: начинаясь в точке, находившейся в шести километрах за Селимврией (ныне Силиври), она доходила до черноморского побережья там, где сейчас находится местечко Эвджик-искелеси. Эта стена была названа по имени удачливого и бережливого Анастасия I (491–518 гг.), но он, возможно, лишь завершил, восстановил и надстроил прежнюю стену, возведённую, вероятно, в эпоху Льва I[136]. В тех местах, где стена сохранилась лучше всего, она представляет собою сооружение в 3,3 м шириной в основании и около 5 м высотой; она была снабжена рвом, башнями, охраняемыми воротами, фортами, прямоугольным укреплённым периметром и внутренней дорогой, позволявшей с удобствами проехать от одного моря до другого и не бояться засад, когда стена была укомплектована воинами. Она, по восторженному отзыву Евагрия Схоластика, «город вместо полуострова делает почти противолежащим Херсонесу островом, представляя собой безопасную переправу из так называемого Понта [Чёрного моря] в Пропонтиду [Мраморное море] и в море фракийское и вместе удерживая как набеги варваров, <…> так и прилив их со стороны Европы»[137].
Значительным достоинством Длинной стены было то, что она образовывала оборонительный периметр в 65 км за Феодосиевой стеной, придавая обороне Константинополя глубину. Будучи должным образом укомплектована часовыми и патрулями, Длинная стена могла остановить разбойников, шайки мародёров и локальные нападения. В более крупном масштабе она представляла собою надёжную базу для полевых армий, посланных, чтобы удержать врага на почтительном расстоянии от столицы, не позволяя ему подойти прямо к её стенам.
Значительным недостатком Длинной стены было её неблагоприятное географическое расположение: чтобы обеспечить 65 км глубины, она тянулась на 56 км в длину и нуждалась в соответствующем гарнизоне численностью по меньшей мере в десять тысяч человек, чтобы обеспечить достаточное число часовых, патрулей и подразделений быстрого реагирования. Во вступлении к одному из законов Юстиниана отмечается, что стеной заведовали двое должностных лиц довольно высокого ранга, что предполагает существенное благоустройство[138]. Несомненно, это стало причиной того, что Длинная стена была заброшена в начале седьмого века, если не раньше. Поэтому Константинополь успешно защищался силами гарнизонов Феодосиевой стены в течение почти восьми веков, обладая лишь небольшой стратегической глубиной.