Кроме того, не стоит упускать из виду тот факт, что в манускриптах говорилось о занятиях самоедами охотой и рыболовством, а вовсе не скотоводством, следовательно, вся культура кочевников с их постоянным занятием оленеводством была им совершенно чужда. Да и в наши дни самоеды продолжают оставаться непревзойдёнными охотниками и рыбаками, но у них нет оленей. Кроме того, остяки-самоеды, проживающие в лесах между Обью и Енисеем, даже в качестве ездовых животных используют собак, а не оленей.
Я склонен считать, что корни этих и подобных им теорий о внезапном переселении отдельных целых племён в Азии ведут к аналогичным теориям о переселениях народов Европы, когда целый народ вдруг, словно по мановению волшебной палочки, переселялся с востока на запад и с юга на север, как будто происходила рокировка фигур на шахматной доске. Это вполне могло быть приемлемым объяснением, если бы речь шла о воинственных племенах, которые неслись бы, сметая всё на своём пути через густонаселённые территории. Но когда речь заходит о переселении народа с юга на север, в голую тундру, где прежде всего надо научиться выживать, создав совершенно новую культуру, даже и имея в качестве дополнительного источника к существованию рыбную ловлю и охоту по берегам таких больших рек, как Енисей и Обь, — тогда эта теория не выдерживает никакой критики.
Не стоит отрицать, что очень заманчиво считать Центральную Азию колыбелью цивилизаций, откуда племена веерообразно расселились во все стороны. Однако мне неясно, почему именно в Средней Азии «народилось» столько племён. Где находится колыбель человечества, неизвестно и по сей день. Мы знаем лишь, что то время, когда люди появились на земле, когда они стали столь многочисленны и образовались в различные племена, отделено от нас сотнями тысячелетий. И это знание нисколько не может помочь нам в разрешении загадки образования и расселения современных народов по планете. И есть ещё одно обстоятельство, которое необходимо принимать во внимание, а именно: обычное деление народов на группы и племена — финно-угорскую, самоедов, тюрков и татаров, монголов, тунгусов и маньчжуров и т. д. — целиком и полностью основывается на различии языков и мало что имеет общего с действительными отличиями рас и происхождением и переселением народов. Один народ может, попав в зависимое положение от другого народа и в тесное соприкосновение с его культурой, перенять эту самую культуру и выучить язык, хотя никогда и не будет иметь ничего общего с ним по происхождению.
И тому есть многочисленные примеры. Вспомним хотя бы наших родных норвежских финнов — саамов, которые говорят на языке, очень похожем на такие языки финно-угорской группы, как квенский и карельский, хотя имеют абсолютно другое происхождение, чем эти народы. Ещё в пример можно привести болгар — финский народ, говоривший на финском ещё в IX веке, но в ходе движения на новые земли, проходя через южные степи России, испытавший сильное славянское воздействие и осевший в устье Дуная уже в качестве «ославянившегося» племени.
И если на Алтае мы находим небольшие племена, а быть может, и остатки древнего населения, говорящие на самоедском языке, и у нас нет никаких доказательств переселению их туда, где они нынче обитают, то в любом случае мы можем сделать вывод, что в давние времена самоедский язык был распространён на гораздо большей территории к югу, чем сейчас, а также что на этом самом языке говорили многие племена, расселившиеся на территории от Алтая до северной тундры, а вероятнее всего — вдоль таких водных путей, как Обь и Иртыш, а возможно — и вдоль Енисея с его притоками. Что совершенно не доказывает, что народы, говорившие на самоедском языке, переселялись с Алтая на север и северо-запад. Скорее уж они шли в противоположном направлении — из больших лесов и рек, где были отличные условия жизни для охотников и рыболовов, на Алтай, на юго-восток, а также на север в тундру[50].
Принадлежали ли различные самоедские племена к одному народу в далёком прошлом — довольно сложный вопрос, на который не так-то легко найти ответ. Существует много подтверждений того, что современные самоеды — «не равномерная», а смешанная раса. Миддендорф пишет, что так называемые тавги, или авамские самоеды, очень маленького роста — в среднем 154 сантиметра, с чертами лица финского типа. У них человек ростом 164 сантиметра считается уже чуть ли не великаном, а в других племенах, которые живут, например, на Ямале, а некоторые и по берегам Енисея, люди более высокого роста, а черты лица у них монгольского типа.
Но тут надо напомнить, что в Сибири вообще нет представителей чистой расы, потому что все племена живут в такой близости друг к другу, что среди них очень много метисов. И кроме того, среди сибирских племён существует обычай по возможности не брать себе в жёны девушку (или девушек) из своего же племени. Чаще всего жён берут из другого, а часто и враждебного племени, а среди воинов женщины во все времена были желанной добычей победителя.
Поэтому легко предположить, что в Сибири издавна существует смесь типов, рас и народов. Так оно и есть на самом деле. И совершенно понятно, почему, скажем, восточные самоеды так напоминают долганов, якутов и тунгусов, в то время как, по свидетельству Кая Доннера, и комашинцы, живущие на северном склоне Саян, и самоеды-остяки очень похожи на татар. Различать племена и народы Сибири, основываясь исключительно на внешнем виде и анатомическом строении, — очень нелёгкий труд, хотя, конечно, у каждого племени есть свои характерные признаки, которые позволяют отличить, например, северо-восточного самоеда от тунгуса или енисейского остяка.
В одном мы можем быть абсолютно уверены: кочевническая культура тундры с её оленеводством очень древняя и восходит к давним временам. О разведении оленей на севере Норвегии известно ещё в IX веке (из сообщений Оттара[51]), причём достигло оно тогда значительного развития. Было бы неправильно предполагать, что эта северо-норвежская культура оленеводства существовала бы в полном отрыве от подобной азиатской культуры, если уж кочевники-оленеводы живут на всём протяжении от Финнмарка до Восточной Сибири. Тут несомненна тесная и прямая связь культур. Надо думать, что пришла она с востока, из сибирской большой тундры, и зародилась в древнем племени, предшествовавшем самоедам. Однако имеет право на существование и теория о возникновении такой культуры в охотничьем племени, говорившем на самоедском наречии и жившем в северных лесах. Постепенно это племя научилось приручать диких оленей и сделало их домашними животными. Отсюда и пошла кочевническая культура тундры[52].