эмпатию… нет… совершенно невозможно. Она включилась самопроизвольно и не поддается контролю. Не получается… просто не выходит. Почему?!
Вдруг я поняла, что повышенное внимание со стороны этого мужчины вовсе не солидарность с коллегой. Я ему нравлюсь. Теперь я совершенно четко это ощущала. От кончиков волос до кончиков пальцев. Морган закрыл от меня свои мысли, но чувства… даже если бы очень постарался — не смог. Такую теплую, плотную, мощную волну симпатии просто невозможно было спрятать, заключив ее в грудь и выбросив замок.
— Морган, нет, — отрезала я, сжавшись, словно это могло меня защитить.
Мужчина поджал губы.
— У нас, походу, проблема, дюймовочка, — мрачным голосом ответил Морган, — Нравишься ты мне. Чего скрывать? Сама все понимаешь — вон, как всего облизала своим щупалом, с ног до головы.
— Я не специально… — запинаясь, сказала, — Не получается закрыть свое восприятие, отгородиться… Очень мощная волна.
— Оно понятно, — грустно улыбнулся Морган, — Мощно просто мне нравишься.
— Ты знаешь правила — никаких близких отношений между телепатами. Это важно, Морган, — сказала я, молясь, чтобы он понял меня.
— Мне-то пофигу, я не боюсь потерять работу и звание. У меня однажды уже все отобрали, второй раз этого не сделают. Не пропаду. А вот ты…
— Вся моя жизнь — телепатия, — затравленно ответила, — С самого детства я оттачивала свои навыки не для того, чтобы потерять все в одно мгновение.
Морган удручённо кивнул, развернулся и направился к двери. Уже в проеме он вдруг обернулся и спросил:
— Я тебе хоть немного симпатичен? — спросил он меня, посмотрев по-странному уязвимым взглядом, полным надежды.
— Ты хороший мужчина, — ответила, — Но я не испытываю ничего, кроме благодарности. Извини.
Грустно опустив голову, мужчина понимающе кивнул и скрылся за дверью.
А я осталась один на один со своей ложью, слезами прожигавшей грудь. Ведь мне отчаянно хотелось снова почувствовать эти сильные объятья и прикосновение жарких губ. И я совершенно не знала, что мне делать, если мое белье каждый раз будет промокать насквозь только от одного прикосновения этого несносного, нежного, совершенно великолепного мужчины. Прямо так, как сейчас.
Глава 16. Алисия и Морган. "SOS"
Алисия
Я смотрела на большую куколку, в которую превратилась моя жирная гусеничка и понимала, что не могу взять ее с собой. Морган сказал, что в таком состоянии она может находиться долгие месяцы и превратится в бабочку не раньше, чем в этой широте наступит осень. Это оказались зимние бабочки, росли и крепли только при низких температурах. Действительно, удивительная планета.
— Прости, Звёздочка, мне придется ненадолго уехать, — вздохнув, попрощалась я с моим маленьким питомцем.
Почему Звёздочка? Просто гусеничка так ярко светилась, пожирая сетчатое древо, что походила на маленькую звезду. Я успела привязаться к ней. Подвинула деревце поближе к куколке, прицепившейся к гладкой стене. Может, Звездочке так будет не сильно одиноко… Она покусала деревце по краям, но от этого оно только сильнее разрослось. Не знаю, как это работает, но Морган сказал, что у дерева с гусеницами своя дружба.
— Я скоро вернусь, не скучай тут без меня, — тихо прошептала я ей, легонько притронулись к поверхности куколки на прощание, взяла походный рюкзак и отправилась на посадку.
Шейла не разговаривала со мной уже несколько дней. И сейчас сидела в кресле, отвернувшись, демонстративно делая вид, что в космолёте меня нет. Хотя, тут было не так много места, чтобы заниматься такой ерундой. Алекс совсем вскружил голову девчонке, она даже не хотела знать при каких обстоятельствах случилась драка с Морганом.
— Он грубый, неуправляемый и опасный! — так она охарактеризовала Моргана накануне, когда у нас состоялся напряженный разговор у меня в комнате. — Избил ни в чем не повинного человека!
— Ни в чем не повинного? Открой глаза, Шейла! А если бы это случилось на Земле? Начальство могло бы решить, что у нас с Морганом было нежелательное взаимодействие и меня бы уволили!
— Ты вечер сгущаешь краски, Алисия.
— А ты совсем потеряла разум от своей влюбленности!
На это она только фыркнула. Ходила недовольная, что приходится расстаться с возлюбленным. Просиживала у его кровати ночи напролет, до огромных мешков под глазами.
Однако, Шейла должна была вести протоколы и изучать фауну, поэтому вынуждена была отправиться вместе со мной. Так же с нами полетела Дана, но всего лишь на сутки — заменить в наблюдательном пункте питающий блок. Потом она сразу должна была вернуться на базу.
Вместе с Морганом увязался Артем, но он всегда за ним таскается, почему-то его присутствие даже никого не удивило, как воздух вокруг.
Если честно, было немного волнительно. Нет, страха я не испытывала, потому что рядом находился Морган, а с ним можно быть уверенной, что ты в полной безопасности.
Доказывать свою надёжность Морган начал с самого начала подготовки к отлету. Мы уже сидели в креслах, а он подходил к нам уже несколько раз, чтобы проверить ремни безопасности. Застегнул меня два раза, потом нашел где-то запасной ремень, и застегнул ещё.
— Хватит, Морган, я же так задохнусь, — остановила я его, когда он начал налаживать четвертое отверстие для более верной фиксации.
— Лучше тяжелее дышать, чем сломать шею о пол, если будет тряска. Там, куда мы летим, может быть все, что угодно. А ты совсем невесомая, дюймовочка. Проскользнешь между ремнями и не заметишь. Как я буду отчитываться о твоих травмах?
Но я подозревала, что его гиперопека вызвана вовсе не боязнью плохих отчётов. Мощная волна симпатии никуда не делась, с каждым днём становясь все плотнее и горячее. Несколько дней я тренировалась, чтобы отключать эмпатическое восприятие по отношению к Моргану, потому тренировалась, чтобы отгораживаться. Думала, что добилась в этом хороших успехов, но… Как только он приближался, тут же начинали краснеть щеки, волна становилась плотнее, мои эмпатические барьеры тут же давали трещину, а потом… я чувствовала, как Морган испытывает возбуждение по отношению к мне. И это все происходило без слов и каких-либо прикосновений, что было ещё более странно и непривычно.
Нет, я не испытывала отвращение. Ведь в этом всем не было пошлости, скрытого вожделения, исподтишка, как обычно делали остальные «коллеги», когда я работала в центре психологической помощи. Морган был честен и открыт, и всеми силами старался вести себя достойно по отношению ко мне даже после твердого отказа. Старался контролировать свои слова, мысли и чувства. Этот человек уважал мое мнение и за это мне неистово хотелось его поцеловать.
В маленькую благодарность… только и всего. А пока я гипнотизировала его спину хищным взглядом.
Он отправился