— Вождь, пожалуйста, не говорите никому.
— Не буду, — согласился Тром. Он никогда не любил мучить побеждённых.
А в лагере пахло едой: холуи варили добытого барсука на огне, охотники свежевали козлёнка.
Один неловко развернулся и задел плечом воина, отчего тут же получил довольно сильную оплеуху:
— Смотри куда прёшь, сброд!
В общем, всё было как обычно. Живот заурчал от запахов, и Тром ещё раз порадовался, что не родился охотником.
На следующий день отряд опять вышел вовремя. Тронулись повозки, люди, лошади, а Изергиль тяжело хромала рядом с его телегой.
«Говорил же ей, живого места не будет».
Через пять минут она стала отставать. Люди оборачивались и ждали.
— Э! — крикнул Тром, — Полезай-ка в телегу!
— Ничего, вождь, я дойду.
— Полезай, говорю, дружина еле плетётся из-за тебя.
Она схватилась за борт, кряхтя перевалилась, уселась и с облегчением выдохнула.
— То-то, — Тром бросил ей шкуру, — Постели. На голых досках долго не пролежишь.
Телега мерно покачивалась на кочках, Марк ехал рядом:
— Дружище, скоро начнутся приграничные посты, нужно бы их проверить.
— Я тоже об этом думал, но как быть с проклятой раной? Они почти все в глуши, или на крутых горных тропах…
— Твоя правда, придётся мне. А тот, что на торговом тракте, проверим вместе. Уговорились?
— Угу, так и сделаем. Бери с собой одного десятника и пятерых бойцов.
— Вообще парочки хватило бы.
— Бери, бери. Для веса. Ты воин не из последних, к тому же от моего имени идёшь.
Марк кивнул.
— С дороги! — воин впереди грубо толкнул охотника в кусты. Тот же воин и тот же охотник. Тром насторожился.
— Уже не первый раз сегодня, — заметил Марк.
— Эй, Гвихренн! — заорал вождь, — Заканчивай с этим!
Воин повернулся к ним:
— С чем, вождь?
— Ты сам отлично знаешь, медведь тя дери! Что, решил забить бедолагу до смерти? Один раз вчера треснул и хватит! Мы не низинники, чтобы сечь своих ни за что ни про что. Если он охотиться не сможет, ты вместо него пойдёшь. Уяснил?
— Да, да, вождь. Понял, понял, — боец примирительно выставил руки вперёд. Тром кивнул, заметил удивлённый взгляд Изергиль. И мельком, краем глаза — как воин злобно смотрит на охотника.
«Пока этот бедолага с моей дружиной, его никто не тронет, но Гвихренн затаил злобу. Мелочный человечишка, хоть и воин. Поэтому никогда не быть ему вождём».
Марк убежал в лес проверять первый пост, а Тром вылез из телеги. В этот раз получилось пройти вдвое больше, пока нога совсем не заболела.
Ещё пара перевалов, и дорога сливалась с торговым трактом. Направо — Западная Рудня в трёх днях пути, налево, близко — главная застава на тракте. Долг вождя — убедиться, что застава неприступна. Тром перебирал в уме, что именно нужно проверить.
Пока они шли до развилки, Марк пару раз показывался на дороге и снова исчезал в лесу.
Отряд не спеша повернул к заставе. Первый, кто увидел их обоз, отсалютовал, три раза ударив мечом по щиту:
— Это новый вождь, Тром Быстрый!
Все, кто был на заставе, принялись бить по щитам. «Вождь, вождь, новый вождь, смотрите!» — раздавался гомон вокруг. Гордость не позволила ему ехать, как мешок репы в телеге — он входил в заставу на ногах.
Навстречу вышел небольшого роста человек со знаком первой сотни на плече. Гораздо старше Трома, подтянутый и крепкий. И почти весь седой.
— Цвейг Цикада, — протянул он руку.
— Наслышан, сотник… Мне, как я смотрю, уже поздно называть себя.
— Блоха меня разруби, это там не один ли из близнецов? — улыбнулся седой сотник.
— Да, он самый. Прохвост Ялло.
Цикада подошёл к Ялло и радостно пожал ему руку:
— Где-ж брат?
— Старый хрыч отправился с Марком проверять окрестные посты, — Ялло тоже не скрывал радости.
— О, и здоровяк здесь? Отлично. Вечером посидим у костра.
Тром знал Цвейга по рассказам Марка. Им с братьями однажды вышло охранять один перевал в горах. Он сам тогда валялся с раной после поединка — уже и забыл, за какой ранг — сорок седьмой, или двадцать пятый…
— А ты, Цвейг, вроде бы, пятьдесят седьмой?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Получается, уже пятьдесят пятый, вождь. Ты двоих передо мной и убрал — двадцать пятого и четвёртого.
— Коли предки позволят, к зиме станешь пятьдесят четвёртым.
Цикада сразу смекнул, в чём дело:
— Не торопись, вождь. Узвар стареет с годами, а ты становишься лучше. Пусть ещё помаринуется.
— И то верно. Пойдем, покажешь заставу.
Двухэтажная каменная крепость перекрывала дорогу, идущую меж двух отвесных гор. На дороге еле разъезжались две телеги, после крепости она довольно резко уходила вниз и слегка поворачивала — так, что можно было не бояться осадных машин. С обоих сторон от крепости, на высоте метров в пятнадцать, прямо в скале выдолбили тропы для лучников. На специальных площадках стояли две пристрелянные катапульты, а телега могла заехать внутрь только по подъёмному мостику. Эту крепость никто никогда не брал.
— С чего начнёшь осмотр, вождь?
— С катапульт. Когда они стреляли в последний раз? Надо бы грохнуть для верности…
— Не получится грохнуть. Купцы уже попёрли, дорога всё время занята, даже ночью. Клянусь мечом, богатое будет лето.
Они поднялись на второй этаж крепости и подошли к одной из машин: с виду в порядке. Тром рассмотрел верёвки, деревянные сочленения, каменные снаряды рядом. Не очень-то он в них разбирался — всего раз видел, как стреляет такая штуковина. Но уж каменную кладку и арсенал он осмотрел как следует. Оружия вдоволь, стрел завались, стены слегка подправили недавно — вождь остался доволен.
Заскрипели воротины: кто-то опускал мостик.
Тром двинулся в ту сторону:
— Хочу посмотреть, как вы принимаете гостей.
— Как пожелаешь, вождь, — Цвейг шёл следом.
Уже подняли решетки, и в узкий заезд двигалась телега с возницей и ещё двумя людьми, сидящими сзади. Товары накрыты — что везут не разобрать. Как-то странно они себя держали: вроде и не бойцы, а Тром почему-то живо представил их в кольчугах и с алебардами, какие любят использовать низинники.
— Ялло, пятерых ко мне! — заорал он наружу, хоть и стояло уже вокруг повозки пятеро горцев, не считая его самого. Да неизвестно, что накрыто в телеге.
Тром забрал факел у одного из своих и осветил лицо возницы: старый шрам на лбу, изуродованная губа.
— Ты не торговец, низинник… — подозрительно уставился он на гостя.
— Ваша правда, о благородный горный господин. Ветеран битвы при Печальном гарнизоне. И они тоже, — человек кивнул на своих спутников, — Со службы списан, но союз ветеранов устроил в гильдию. Вот, торгую помаленьку…
— Торгуешь, говоришь? — и вроде складно всё, но чувствовал вождь какой-то подвох. Что-то неуловимое тревожило и заставляло сомневаться.
— Проверьте, что они везут. В каждую бочку загляните, в каждый мешок! И дно телеги тоже, — слова гулко отдавались от каменных стен, — Решетки опустить, живо!
Воины бросились выполнять, а низинник поднял рубаху и показал висящий на поясе нож:
— Из оружия у меня только это, господин. Да и у остальных ребят. Нужно быть юродивым, чтобы являться в Горную Страну с оружием. Но вы на этой заставе главный, хотите — проверяйте, пожал плечами возница.
Ялло выступил вперёд:
— Ты говоришь с вождём! Четвёртым из Великой сотни, а не просто с командиром заставы!
Гордость вспыхнула внутри от этих слов, и грела его, словно костёр. Но внешне Тром заставил себя быть холодным, как сталь: «Мне лишь выказывают должное уважение».
— Смотри, Реко, да у нас тут сам Цвейг Цикада! — голос Марка загулял по залу.
— Что на постах? — вождь продолжал смотреть, как потрошат купеческую телегу.
— Муха не проскочит. Нашли чего? — огромный сотник кивнул на копошащихся бойцов и встал рядом, уперев руки в боки.
— Ищем…
Воины ещё немного повозились и начали спускаться с телеги. Один вылез снизу.