Всё, что делает индивид в своём усадебном хозяйстве, соразмерно его физическим возможностям и является естественным ограничителем всякой чрезмерности. Строя свой дом, двор, обрабатывая своё поле, производя продукты питания, человек вступает в единство с природой…
Ошибка нынешней реформаторской мысли, если отвлечься от чисто воровской её составляющей, в том, что она относится к деревне только как к АПК – агропромышленному комплексу. А нам нужен новый уклад деревенской жизни.
Строительство нового деревенского уклада жизни семьи, основанного на её самоорганизации, – дело чрезвычайной сложности.
«Вот уже почти год, как я живу в деревне и нахожусь в ежедневном общении с хорошей крестьянской семьёй, ведущей основательное, подлинно крестьянское, то есть исключительно земледельческое, хозяйство, и как в первый день знакомства, так и сию минуту ни я, ни эта семья не смогли проникнуться интересами друг друга. Я не понимаю, зачем существует на свете эта семья и из-за чего она бьётся, а семья тоже совершенно понять не может и удивляется: зачем, собственно, я существую на белом свете?»
Эти строки Глеба Успенского из его знаменитого цикла «Крестьянин и крестьянский труд» я прочитал в конце 80-х, когда был исполнен решимости переехать в деревню. К тому времени я перечитал Чаянова, Челинцева, Огановского, Энгельгардта, Златовратского, Селиванова и пребывал в полной убеждённости, что о деревенской жизни, аграрном труде я знаю больше моего прадеда крестьянина-сибиряка. Он же не знал особенности аграрной экономической теории, трактор даже не видел, полагал я. А уж моих современников – жителей села – я просто не понимал. Над их стремлением устроиться жить в городе посмеивался.
Трудности строительства дома в деревне меня не пугали. Интеллигентствующие почвенники в 80-е годы тогда несмело потянулись в пустеющую деревню, пытаясь найти какой-никакой достаток, нравственное и духовное умиротворение. К ним относился и я. В прошлом курсант военного училища, офицер Советской армии, инженер телефонной станции, преподаватель вуза…
90-е годы, время перемен, я встретил восторженно. Мы с женой, потомственные горожане, продали квартиру, гараж, земельный участок под дачу и начали строить свой дом в уютной деревеньке Сухово, в предместье Кемерова. А в 2000 году переехали в хотя и недостроенный свой дом. Спустя пару лет мы купили ещё один участок земли.
Что вынес я из моей скромной десятилетней деревенской жизни?
Ясное понимание – какое счастье иметь свой двор, дом, огород, свою территорию! Скоро для меня сделались странными бесконечные споры моих городских соплеменников с ЖКХ, с городскими властями, наблюдаемые по телевизору. Я всё делал сам. Многое было у нас недостроено, но первое время это не угнетало.
Тогда многое было проще. Возможно, госслужба ещё не приняла в то время характер бизнеса. Но потом наступил мёртвый сезон, длящийся доныне. Чиновник как обезумел. Он не только алчен, но и груб, циничен, причём зачастую без всякой нужды. Недостроенное моё хозяйство пришлось законсервировать, оно не приносило уже моей семье ничего, кроме разочарования. А всякому терпению есть конец… Пришёл конец и моему.
Государство пока так и не сумело заинтересоваться традиционным укладом сельской жизни. Ему кажется, что проще и выгоднее иметь дело с АПК. Вот и застряли мы в этой колдобине, вот и пустеют по-прежнему деревенские дома, в которых могла бы продолжаться замечательная жизнь.
В. ЛАТЫШЕВ
Статья опубликована :
№29 (6331) (2011-07-20) 2
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 2,7 Проголосовало: 15 чел. 12345
Комментарии: 22.07.2011 07:23:43 - Антон Михайлович Малков пишет:
В чем-то автор прав
С одной стороны автор прав. В том, что крепостное право в СССР просто приняло другие формы и крестьянину так и не дали пройти через стадию индивидуального личного хозяйства (как он того хотел). Эту тягу к земле, к СВОЕЙ земле вижу у угромного числа своих сограждан по-прежнему нереализованной. С другой стороны: ну скажите, кто виноват, что мир изменился и из какой-нибудь Бразилии (какой там климат говорить не надо) теперь можно дешево на рефтеплоходе привезти быстро свежее мясо "за три копейки"? Надо искать новые подходы к своей земле...
21.07.2011 14:43:35 - stesha пишет:
Бред какой-то...Причём настолько очевидный,что даже не хочется никаких контраргументов искать.
20.07.2011 20:56:12 - Вячеслав Константинович Стародубов пишет:
А школа, а больница, а коммуникации - дорога, электричество, газ, тепло, вода, канализация, снабжение продуктами и товарами...
20.07.2011 15:56:34 - Борис Иванович Сотников пишет:
Вперед к старым укладам
А грядки обрабатывать тяпкой и грабельками.
20.07.2011 10:04:58 - Леонид Серафимович Татарин пишет:
МАРАЗМ.
Сеть и степь
Литература
Сеть и степь
ПРЯМАЯ РЕЧЬ
Юрий БЕЛИКОВ
Давно ли вам встречались породистые люди? Или порода – знак натуры уходящей? Да и что такое порода, если речь не о братьях наших меньших, а о братьях-писателях? Об этом приглашает поразмышлять живущий в Перми поэт и собственный корреспондент «ЛГ» Юрий Беликов.
Беспородные вторгались на Русь не единожды. Заметьте: не безродные, а беспородные. Алексашка Меншиков, торговавший пирожками с зайчатиной. Анатолий Чубайс (страшусь назвать его Толяшкой), продававший цветы. Беспородные – знамение, предвестники смуты (совсем забыл про череду Лжедмитриев) и революционного слома, порождающие законную реакцию породистых.
Из начала 90-х (а первый новейший набег беспородных приходится именно на эти годы) у меня стойко держится в памяти одна предновогодняя телепередача. Её устроители поставили необъявленный, а может, непреднамеренный эксперимент: Людмила Зыкина пела песни Олега Газманова, а Газманов – песни Зыкиной. Когда народная певица исполнила «Есаул, есаул, что ж ты бросил коня…», конь сразу воротился к есаулу, а того будто произвели в атаманы Всевеликого войска Донского. Но когда сегодняшний народный артист России попробовал вытянуть «Издалека долго течёт река Волга…», просвещённый зритель понял, что в данном случае Волга в Каспийское море не впадает. Впрочем, в сравнении с какой-нибудь «Фабрикой звёзд» нынче и Газманов – выдающийся вокалист. Это – в шоу-бизнесе. А в литературе?
На днях – «емелей» – получил почти истерическое, готовое меня посрамить послание одной московской поэтессы. Доселе донимавшая вашего покорного слугу директивами написать о её творчестве, она решила поднести к моим «хладнокровным» устам виноградную гроздь электронных ссылок. Дескать, вот сколько говорят обо мне превосходного – «и сайты, и блоги, и плейкасты, и чего только нет!». Послание заканчивалось якобы чувствительным щелчком по носу: «Если ты думаешь, что это ерунда, то попробуй ещё кого-нибудь забить и поискать в Сети из своих знакомых или очень известных поэтов, чтобы о них так сказали!» Иными словами, по версии моей знакомой, те, кто отмечен премией «Поэт», на её розовощёком фоне выглядят бледновато.
Я забил. На блоги и плейкасты. Это мир множественного самообмана.
О Великая Сеть! Как написал новосибирский поэт-дикоросс Константин Иванов:
Не по степи,
а по Сети –
переселение народов.
На караван-сараях сайтов –
навоз, солома, скрип телег и ржанье!..
Сеть производит свою иерархию – ценностей, ханов и ханш. Что в Сети – золото, то в Степи – навоз. И наоборот. То же самое – с ханами и ханшами. Идёт война – между Сетью и Степью. Сеть алчет подчинить себе Степь. Сеть более пассионарна, поскольку молода. Что останется после их столкновения?
Вот уже Первые
вдаль ушли.
И Вторые пооканчивали
самоубийством.
И Третьих
поторопились выставить,
не расспросив как следует
обо всём…
Снова последние
в первых рядах
учат,
как жить охота.
Этот верлибр Станислава Подольского из Кисловодска называется «Те, кто выжил». Разве не так? Возьмите литературные журналы. Когда-то их возглавляли «Первые». Потом – «Вторые», после – «Третьи». Александр Твардовский, Константин Симонов, Сергей Залыгин… Всеволод Вишневский, Вадим Кожевников, Григорий Бакланов… Михаил Алексеев, Леонид Бородин… Валентин Катаев, Борис Полевой, Андрей Дементьев… Чтобы встать у штурвала журнала «Октябрь», надлежало быть хотя бы Всеволодом Кочетовым.