— Ну что, припугнул? — Сухонькая старушка стояла рядом с чернобородым толстяком, провожая взглядом уносящийся прочь экипаж.
— А как же. — Расплылся тот в улыбке. — Так сказать, дополнительно мотивировал мальчишку, чтобы не вздумал филонить.
— Понятно, — кивнула она.
— Правда, я так и не понял, моя королева, для чего он нам? — Толстяк пожал плечами.
— Привезешь его с его докладом аккурат на второе совещание короля. — Она улыбнулась. — Я привыкла верить знамениям, Ганс. Когда-то давно мне боги указали на тебя, и я еще ни разу не пожалела о принятом решении.
Толстяк поклонился старушке.
— Думаю, ему будет что сказать и чем удивить сомневающихся…
* * *
Первый день я тупо отсыпался, приказав сжечь в камине изодранное платье. Ну а уже на второй выхаживал по кабинету, закинув руки за спину в тягостных размышлениях по поводу и без. Что это за странная просьба? И чем мне аукнется ее выполнение либо же, наоборот, невыполнение? На меня повесили должок, это понятно, но вот где тут подвох? Что-то мне подсказывало, что не все так просто и гладко в этой просьбе… Что-то мне подсказывало, что, похоже, у меня все словно в той поговорке, когда из огня да в полымя.
Но время бежит, а меж тем нужно что-то делать.
Узнав от слуг, что с перепуганной Ромашкой все в порядке, жива-здорова и вся с ног до головы усыпана лепестками роз, я активизировал всех своих слуг, рассылая их на опрос всех ханаек, базаров, таверн, а также для того, чтобы меня записали на прием и личную встречу как минимум к парочке десятков местных купцов. Ну что тут скажешь? Только торговцы хоть как-то могли прояснить ситуацию, а также пополнить мои знания свежими сплетнями из заморских краев.
Правда и плюсик был, мне удалось немного сдержать господина Ло в его страстных позывах преподать мне очередной урок, сославшись на то, что ныне состою на службе у государя, выполняя его личную просьбу, что, конечно, в определенной степени можно было расценивать как полуправду.
Наступило время суеты различных деловых визитов и бесконечных разговоров, которые я записывал на бумагу, чтобы привести чуть позже все это дело в порядок и систематизировать. С одной стороны, это даже интересно было, а с другой — немного волнительно, похоже, я немного погорячился, согласившись лишь на неделю за свой титанический труд. Тут, правда, было благом мое положение в обществе, купцы охотно шли на диалог, так как были людьми не аристократического сословия и смотрели не столько на мою репутацию, сколько на деловые качества, и придерживались мнения тех людей, с кем я ранее вел свой бизнес. Что тут скажешь, кое-что из этих встреч пошло мне в плюсик, новыми договорами и сделками. Ушлый народец выкупал у меня кое-какой товар для последующей перепродажи, что иной раз было и не очень прибыльно, но с расчетом на хорошую рекламу в других странах, и соответственно расширение рынка сбыта для моих мануфактур. Но все потом, сейчас меня больше занимала охота другого толка, даже по предварительным встречам, по самым малым крупицам информации с первых встреч, стала вырисовываться прелюбопытнейшая картина маслом, от цветовой гаммы которой брала легкая дрожь и оторопь. Пусть я в деле аналитики полный профан и даже сотой долей не владею той методикой, что наработана в моем мире по систематизации данных, но даже этого вполне хватило, чтобы понять подоплеку того задания, что дала мне бабушка Кервье.
Грандиозно, масштабно, поэтапно и с расстановкой постепенно на моих бумагах стала вырисовываться картина жизни целого государства. Его явная и местами не каждому заметная суета, его мысли и желания, а также весьма печальные новости для Финора.
Весьма.
Печальные.
— Что это, Ульрих? — Ромашка посетила меня в один из вечеров, заглядывая через плечо в мои записи. — Ты занимаешься бизнесом? Странно, у нас принято в благородных семьях держать специально для этого поверенных людей, управляющих.
— Здесь делают так же. — Не отрываясь от цифр, под прямую планочку вырисовывал кривую графика поставок и наращивание денежных вбросов империи за последний год.
— Стоп! — Она как-то нервно дернулась. — Хельмиш и Ампатека, это же имперские гильдиевые купцы.
— Да, — кивнул я, похлопав рукой по толстой пачке исписанных листов. — Тут практически все купцы империи.
— Ты имеешь с ними дела? — Взгляд был серьезен и обращен не на меня, а на ряд документов, открыто лежащих на моем столе, по бегающему глазному яблоку понял — спешно читает, пытаясь запомнить как можно больше из того, что увидит.
Стало неловко. Мне из-за какой-то внутренней смуты и нежелания ее расстраивать, а ей, похоже, оттого, что я поймал ее за заглядыванием через плечо и чтением чужих писем.
— Ты шпионишь за империей. — Ни один мускул не дрогнул на ее лице.
— А ты шпионишь на империю, — совершенно спокойно подвел я черту.
— Это во дворце тебя надоумили? — Она уже совершенно бесцеремонно стала брать в руки мои бумаги, бегло их просматривая.
— В нем, родимом. — Я закинул руки за голову, наблюдая за ее активностью с каким-то ленивым пренебрежением. — Так сказать, плата за небольшую глупую выходку ценою в мою жизнь.
— Кто? — Она отбросила листки, присаживаясь в кресло напротив меня. — Ганс?
— Не думаю. — Я покачал головой. — Для него я никто и звать меня никак, по крайней мере пока я не предоставлю отчет.
— И не король, это точно. — По лицу девушки пробежала какая-то презрительная улыбка. — Значит, старушка все еще при власти?
Разительно, очень разительно изменился в мгновение ока человек на моих глазах. Куда ушла мягкость и невинность? Так и подмывало спросить: «Кто ты?», но не было смысла. Зачем? Кого обманывать? Да не сразу, но я уже достаточно давно понял, что за юным созданием стоят грязные игры, и она не так проста, как хочет казаться, правда была надежда, что не все наигранно, и есть в ней какая-то толика чувств, помимо всего этого налета невинности.
— Что ты узнал и понял? — Она извлекла из глубин платья свое странное колечко, нервно теребя его в руках.
— Не стоит. — Я не знал смысла ее действия, но понял, что колечко непростое. Хитрая вещица, квинтэссенция магии, компактный и мощный амулет, скрытый множеством слоев замысловатой паутины заклинаний.
— Думаешь? — Она с вызовом подняла бровь.
— Думаю. — Улыбнулся я, доподлинно зная, что в данный момент за моей спиной в беспорядочном хаосе движений, темнея на глазах и наливаясь чернотой, вырастала полупрозрачная тень по образу человека, завораживающе мерцая и наполняя комнату могильным холодом, из-за которого наше дыхание стало вырываться маленькими облачками пара.
Улыбка в мгновение ока слетела с ее лица, наполняя взгляд страхом и тревогой.
— Достаточно. — Она нервно и поспешно стала прятать свой перстень обратно, убирая его с моих глаз. — Вполне доходчиво.
Адель, пренебрежительно фыркнув, развеяла свой темный образ, вновь переходя в фазу ожидания. Моя умершая подружка, впрочем, по-прежнему оставалась рядом на своем боевом посту.
— Послушай, Ульрих. — Ромка разгладила складки платья на коленях, собираясь с мыслями. — Ты очень занятный и далеко не глупый парень. Мы могли бы договориться, я знаю твою нелюбовь к политике, также знаю, что ты весьма скептически настроен ко всем королевским династиям известной оконечности мира, но меж тем ты человек деловой, а значит, ценишь свое время, а также звон монет.
Купить пробуем? От банальности ситуации я даже улыбнулся.
— Ты не подумай. — Она вскинула примирительно руки. — Задание есть задание, и ты его выполнишь, просто, скажем… не на следующей неделе.
Ого! Я чуть от удивления рот не раскрыл, это же откуда она знает про поставленный мне срок? Очередная разыгранная комедия или оговорка по Фрейду? Ляпнула, что думала, даже не заметив, что говорит лишнее.
— Скажем, ты обратишься к Гербельту и попросишь его продлить срок хотя бы до весны. — Она попыталась улыбнуться, вызвав тем самым во мне доверие. — В конце концов, ведь никто не воспринимает тебя всерьез, и не думаю, что и вправду к тебе применят какие-то карающие санкции.