Только теперь Мариэтта взглянула на него из-под ресниц, и Макс увидел, что она совершенно очарована.
– О, я никогда не обращала на это внимания! Одеваясь или раздеваясь, я никогда не обнажаюсь полностью перед горничной. Вы хотите сказать, моя грудь отреагирует так же, если вы до меня дотронетесь?
Если он до нее дотронется? То есть проведет пальцами по ее соскам? Макс даже слегка испугался: для его ослабленного состояния это было слишком.
– Да.
На одно невообразимое мгновение Макс решил, что Мариэтта вот-вот попросит его это сделать. Но разве может он уложить ее на спину в первый же день их временной связи?
– Я устал, простите, – тихо проговорил он. – И все же не могу не сознаться: я получил настоящее удовольствие от ваших прикосновений.
– Правда? – Мариэтта с облегчением улыбнулась. – Я тоже получила удовольствие.
– Вот и отлично. А теперь вы не могли бы сказать Поумрою, чтобы он поднялся сюда?
Мариэтта поспешно вскочила:
– Да, конечно.
Она явно испытывала облегчение от того, что сделала нее правильно, но Макс вдруг обнаружил, что не знает, как нести себя дальше, и поэтому хотел, оставшись в одиночестве, попытаться понять; что же все-таки с ним происходит.
– До свидания, Макс, я скоро навещу вас. Надеюсь, с вами все в порядке?
–Я устал. – Макс закрыл глаза и притворился, что заснул.
Наконец Мариэтта ушла. Оставшись один, он некоторое время балансировал между сном и явью, пока не понял, что все еще ощущает ее аромат так, будто она с ним в комнате. Тогда он вздрогнул и проснулся. Его тело напряженно жаждало ее.
– Милорд? – послышался рядом голос Поумроя. – Вы хорошо себя чувствуете? Зачем вы сняли одежду, сэр?
– Мне стало жарко.
Поумрой предпринял героическую попытку скрыть эмоции.
– Она ушла?
– Мисс Гринтри? Она внизу, милорд, и она настояла на том, чтобы выразить свое восхищение миссис Поумрой.
Вздохнув, Макс молча обругал Йена Кита за приглашение полетать на воздушном шаре как раз тогда, когда у него и так достаточно забот. В итоге Мариэтта Гринтри проникла в его дом, и, кажется, теперь он никогда от нее не избавится.
Но самым скверным было то, что он и не хотел от нее избавляться.
Глава 7
– Я так рада, что и вы, и лорд Роузби по достоинству оценили мои скромные усилия, мисс.
Мариэтту тронула скромность миссис Поумрой.
– Надеюсь, лорд Роузби как следует вас отблагодарит, – мягко проговорила она. – Он собирается уехать в дом матери в Корнуолле...
Миссис Поумрой печально кивнула, и на ее глазах выступили слезы.
– Боюсь, он хочет забрать туда всю боль и все свои тяготы. Мистер Макс всегда был таким – держал свои переживания глубоко внутри, словно в коробке. Его мать, дорогая герцогиня, могла вывести его из депрессии, но теперь ее нет с нами, благослови ее Господь. Герцог почти такой же. Они были словно из одного теста... – Она снова всхлипнула и замолчала.
Мариэтта огляделась. Висевшие по стенам столовой портреты давно умерших Велландов смотрели на нее глазами Макса, будто хотели подслушать разговор.
– Вы ведь не верите в это, миссис Поумрой? – осторожно поинтересовалась Мариэтта. – Ну, что герцог не отец Макса...
Миссис Поумрой помолчала, потом решительно подняла глаза.
– Нет, мисс, не верю. Если бы вы видели их вместе, то тоже не поверили бы. Просто нелепо такое предполагать.
– Тогда почему его отец считает, что письмо подлинное?
– Думаю, дело в нервах. Герцог всегда волнуется, когда злится, а прочтя письмо, он был просто вне себя. – Миссис Поумрой снова принялась яростно тереть стол. – Что ж, дело сделано и теперь...
Мариэтта хотела еще что-то спросить, но тут в дверь постучали.
Миссис Поумрой подошла к окну и выглянула на улицу.
– Это мистер Гарольд и мисс Сюзанна – они часто навещают лорда Роузби. Ничего удивительного, они всегда были близки, еще с детства. Мисс Сюзанна была для герцога и герцогини словно родная дочь, хотя она и с Ямайки или откуда-то еще.
Мариэтта внезапно вспомнила рассказ мистера Джардина о том, что Баруон удочерил молодую креолку, жившую дикаркой на одной из старых плантаций, – должно быть, это и была Сюзанна.
Подойдя к миссис Поумрой, девушка с любопытством выглянула на улицу и увидела, что рядом с Гарольдом стоит высокая худая женщина в зеленом платье с широкой юбкой и шляпке, украшенной перьями. Вероятно, почувствовав на себе чей-то взгляд, она подняла голову. Овальное лицо, бледная, нежная, словно лепесток, кожа и темные печальные глаза – Сюзанна Велланд выглядела настоящей красавицей.
Неожиданно внимание Мариэтты привлекло движение на другой стороне площади. Мужчина средних лет с широкими плечами и грудью, одетый в поношенное коричневое пальто, стоя поодаль, молча смотрел, как Велланды входят в дом. Мариэтта отметила, что у него редкие каштановые волосы, а лицом он немного напоминает Добсона, словно тоже поучаствовал в кулачных боях. Заметив, что на него смотрят, незнакомец поторопился уйти прочь.
Вскоре из прихожей послышался голос Поумроя, затем ему что-то ответил Гарольд, и наконец заговорила Сюзанна – голосом низким и томным, с легким иностранным акцентом.
Мариэтту так и подмывало подойти к двери столовой и взглянуть на них еще раз, но ей не хватило смелости. В конце концов, ей уже давно пора исчезнуть.
– Вчера здесь был герцог, – негромко сообщила миссис Поумрой.
Мариэтта удивленно повернулась к ней.
– Он приехал из Велланд-Хауса сразу, как только услышал о несчастном случае с мистером Максом. Мистер Макс спал, а он стоял у кровати и просто смотрел. – Женщина вздохнула. – Герцог даже забыл о присутствии Поумроя, иначе он этого не сделал бы.
– Чего не сделал? – поинтересовалась Мариэтта.
– Не назвал бы мистера Макса «сын мой»...
Тут дверь распахнулась, и Дэниел Коучмен, ухмыляясь, вошел в столовую.
– Поумрой говорит, что все хотят чаю с пирожными, вот я за ними и пришел.
Миссис Поумрой прищелкнула языком.
– Сейчас-сейчас, – пробормотала она, оборачиваясь в сторону кухни. – Дэниел, кажется, я тебе не раз говорила насчет того, что надо сначала стучаться, потом входить. Ты меня чуть до обморока не довел, глупый мальчишка!
Вместо ответа Дэниел пожал плечами и отправился вслед за экономкой.
Оставшись одна в столовой, Мариэтта решила, что ей определенно есть о чем подумать. В несчастье Макса было сокрыто нечто большее, чем обманутый муж и сын, лишенный наследства. Что-то здесь не так, что-то не в порядке. Все знали, чувствовали это, за исключением Макса, но никто ничего не делал.
Мариэтта ощутила внутреннюю дрожь – непреодолимую потребность действовать. Макс помогал ей, согласившись быть партнером по практике, так почему же ей не помочь ему выбраться из ловушки, в которую он попал? Это – самое меньшее, что она могла для него сейчас сделать.