Поддавшись инстинкту самосохранения, Серена резко поднялась.
– Ты видишь тайны там, где их нет. А я-то еще думала, что это мужчины не любят посткоитальные откровения! Ладно, если мы на сегодня закончили, то я пойду спать. Я устала.
С бешено бьющимся сердцем она попыталась уйти, но Лука ухватил ее за руку.
– «Если мы на сегодня закончили»? И как это прикажешь понимать?
Серена постаралась равнодушно пожать плечами.
– Мы сходили на прием и переспали… – Она заставила себя посмотреть ему прямо в глаза. – Что тебе еще от меня надо? Подоткнуть одеяло и рассказать сказку?
Поднявшись, Лука отпустил ее запястье.
– Ну что ты. Я всего лишь хочу, чтобы ты оставалась в моей кровати, пока мне не надоест.
Застыв на месте, она смотрела, как он скрывается за стеклянной дверью. И этому человеку она едва все не рассказала… Но ведь за секунду до того, как она сама обдала его холодом, на его лице ясно читались забота и беспокойство…
И почему он все-таки сразу не ушел?
Ладно, к чему теперь что-то скрывать? Презирать ее сильнее он все равно уже не сможет…
Сквозь стеклянную дверь она видела, как он стремительно одевается, явно собираясь уйти.
– Лука, подожди, не уходи!
Глава 9
Лука так и замер, вцепившись в дверную ручку. Ему показалось или она действительно его зовет?
– Что такое, моя дорогая? – протянул он не оборачиваясь.
Стоило только поверить, что она не притворяется, а действительно та, за кого себя выдает, как… Большим дураком она бы его не выставила, даже если бы призналась в вечной любви, а он каким-то чудом поверил.
– Отличная попытка, namorada, – поворачиваясь, выплюнул он, не в силах справиться с переполнявшей его яростью и не обращая внимания на застывшую в глазах Серены боль и побледневшие щеки, – но больше я на твои выдумки не куплюсь. И вообще, так, для справки, в любовницах я ценю некоторое постоянство.
Лука снова взялся за дверную ручку, но Серена бросилась за ним:
– Пожалуйста, просто выслушай меня.
Глубоко вздохнув, Лука постарался немного успокоиться и не слушать внутренний голос, настойчиво требовавший со всех ног бежать от этой женщины.
Снова повернувшись, Лука скрестил руки на груди и слегка приподнял бровь:
– Ладно.
Серена сглотнула. Она стояла совсем близко, а ее светлые волосы свободно падали на прикрытую халатом грудь. Грудь, которую он при желании мог бы прямо сейчас поцеловать.
Злясь, что, несмотря на все, он равно не может выкинуть ее из головы и снова возбуждается, Лука подошел к мини-бару.
– Может, уже просто все расскажешь?
Налив виски, он залпом опустошил стакан. Черт, и это все из-за нее. Лучше тогда вообще на эту бестию не смотреть.
– Серена…
– Ты вытягивал из меня откровения, а я не хотела отвечать, поэтому сделала вид, что хочу остаться одна. Но это неправда.
Лука замер на месте. Навязчивый внутренний голосок твердил, что она в очередной раз пытается им манипулировать, но он-то помнил ее загнанный вид за секунду до того, как она прямо у него на глазах обернулась эдакой Снежной королевой…
Осторожно отставив стакан, Лука обернулся.
Сейчас Серена казалась полностью выжатой и уставшей, но при этом невероятно решительной.
– Прости меня, – выдохнула она хрипло, и от этих простых слов у него побежали мурашки.
– За что?
Она закусила губу.
– Я хотела, чтобы ты решил, что надоел мне, и ушел, но это неправда.
– Скажи мне что-нибудь такое, чего я и сам не знаю.
От этих слов Серена побледнела еще сильнее.
Громко выругавшись, Лука ухватил ее за руку и усадил на диван.
– Серена, честное слово, если это очередная тщательно продуманная…
– Нет! – воскликнула она, сцепив руки на коленях. – Нет, но ты задавал столько вопросов, и я испугалась… Я никогда и никому этого не рассказывала, слишком стыдилась и, чувствуя себя виноватой, даже не пыталась вырваться из порочного круга. К тому же довольно долго сомневалась, что все это вообще было…
Теперь Лука ясно понял, что это не игра, и буквально видел, как ее мысли уносятся в прошлое. Инстинктивно ухватив ее за руки, он поймал на себе ее благодарный взгляд и у него на душе сразу же потеплело. Черт, ну что с ним такое творится? Точнее, что она с ним творит?
– Что случилось?
Маленькие ладони в его руках казались ледышками, а огромные голубые глаза стали еще больше и ярче.
– В пять лет я видела, как отец убил мою мать.
Лука беззвучно открыл рот, закрыл и снова открыл.
– Что?
Она неотрывно смотрела ему в глаза, словно он был для нее последним якорем, удерживающим ее в этом мире.
– Я услышала, как они ссорятся, ничего необычного, они все время ссорились. Пробравшись в коридор, я заглянула в приоткрытую дверь. Мама плакала. Я не понимала, почему они постоянно ругаются, но теперь мне кажется, что спорили они в основном из-за темных делишек отца.
– И что дальше?
– Отец ударил маму по лицу, и она упала, ударившись затылком об угол стола.
Вспоминая, Серена целиком погрузилась в прошлое.
– Я помню лишь, как вокруг ее головы разрасталась огромная лужа крови. А сама она была бледная-бледная. Наверное, я вскрикнула или еще как-то себя выдала; следующее, что я помню, – это как отец тащит меня наверх. Я плакала, звала маму… У меня началась настоящая истерика, и отец ударил меня по лицу. У меня как раз шатался молочный зуб, и он выпал. Приехал доктор, сделал мне укол. До сих пор помню, как рука болела. Потом похороны, а затем… затем все как в тумане. Сьене три, врачи, полицейские… Я хотела им все рассказать, но мне что-то дали, и я впала в какое-то сонное состояние, и меня уже ничто не волновало. Разумеется, его ни в чем не обвинили, но с этого-то все и началось. К двенадцати годам мне поставили диагноз синдрома дефицита внимания и гиперактивности, и я уже не могла жить без препаратов. Мне говорили, что я слишком неуправляема и своевольна и что все это нужно для моего же собственного блага. А потом отец стал говорить о биполярном аффективном расстройстве. Проще говоря, он старательно убеждал всех окружающих, что у меня маниакально-депрессивный психоз. Даже Сьену, которая всю жизнь думала, что я пыталась с собой покончить.
– А ты пыталась?
– Нет. – Серена покачала головой. – Но, сколько бы я этого ни отрицала, сестра, как и все остальные, привыкла считать меня неуравновешенной. Отец даже старательно делал вид, что оберегает меня от всевозможных таблеток и веществ, тогда как на самом деле он платил доктору, регулярно пичкавшему меня всей этой дрянью.
– Но почему ты просто от них не сбежала?
Серена постаралась избавиться от привычного чувства вины. Когда же она, наконец, сможет себя простить?