— Что ты делаешь, Урджин? — кричал Стефан. — Это опасно!
— Иди к черту! — послышался четкий ответ.
Урджин довольно быстро преодолел разделявшее их расстояние, и, упав перед ними на колени, протянул руки к Эсте.
Она бросилась к нему, как на последний оплот надежды в ее жизни. Она была промокшей до нитки и явно замерзшей. И когда Урджин почувствовал, как ее маленькое тело сотрясается в приступах плача, потерял рассудок. Он отстранил ее от себя, сбросил с ее головы капюшон, нервно стал водить руками по ее лицу и плечам.
— Что случилось? Что с тобой?
— Гроза, — только и ответила она.
— Мы притягиваем молнию, — пояснил Стефан. — На Олмании не бывает гроз, но здесь… Мы не предусмотрели такой простой вариант.
— Чем я могу помочь?
— Вернись в дом и пережди там. Мы останемся здесь. Громоотвод работает, так что, думаю, все будет хорошо.
— Ты думаешь? — завопил Урджин. — Посмотри на нее. Она замерзла и дрожит!
— Это не первая ее гроза. Она просто разволновалась.
В этот момент очередная молния блеснула в небе и ударила в стальное сооружение, возвышающееся над их головами. Металл на мгновение обволокло синим свечением, а затем все погасло.
Эста бросилась на шею мужу и прижалась к нему всем телом. Он накинул на нее капюшон и спрятался вместе с ней под полами ее плаща.
— Уходи, Урджин, пожалуйста, — взмолилась она.
— Я с тобой, малыш, все будет хорошо, — шептал он ей на ухо, сжимая крепче в своих руках. — Все будет хорошо.
Еще три раската попало в громоотвод, прежде чем на поляне собралось почти все семейство доннарийцев. Они стояли поодаль, и всего несколько минут призывали Урджина вернуться в дом. Но он был непреклонен и громко послал всех ко всем чертям. Не добившись от Наследника ровным счетом ничего, они ушли ни с чем. Служащие притащили на поляну сухую одежду, одеяла, тент и огромную трехметровую стальную трубу, которую воткнули возле импровизированного громоотвода. Эста поднялась на ноги и одним движением рук разъединила механизм, объединявший два керитских меча в один стальной стержень.
Время остановилось, и полтора часа, которые они просидели под дождем, показались Урджину вечностью. Эста перестала плакать и дрожать, согретая теплом тела своего мужа и нескольких одеял. Они вернулись в дом, когда начало светать. Урджин не задавал олманцам вопросов. И без того, он все понял.
Урджин подождал, пока Эста примет душ и ляжет в постель, и только после этого покинул ее комнату.
Эста проспала весь день. Когда под вечер ей принесли ужин, она привстала в постели и заставила себя немного поесть. После этого она твердо решила покинуть столь теплое убежище и отправилась в уборную. Выходя из ванной после вечернего туалета, она едва успела накинуть на обнаженное тело халат, как к ней в комнату снова без стука влетел Урджин.
— У тебя нет привычки стучать? — поинтересовалась она.
— Мне доложили, что ты проснулась, и я дал тебе достаточно времени, чтобы прийти в себя.
— Для чего? — насторожилась Эста.
— А как ты думаешь? — закричал он. — Почему ты не разбудила меня? Почему вообще не сказала, что грозы представляют для тебя опасность? Я бы заранее все предусмотрел! Мы могли бы вообще улететь отсюда!
— Я сама могла справиться с этой ситуацией, — закричала она в ответ. — Это тебе не следовало приближаться к нам! О чем ты только думал?
— О тебе! — взревел он и рывком двинулся к ней. — Или тебе и это не понятно!
— Не кричи на меня, я не глухая!
— Нет, ты глухая! И самоуверенная!
Он подошел к ней настолько близко, что она почувствовала жар, исходящий от его тела.
— И взбалмошная. И глупая.
— Я не глупая.
— Нет, ты хуже, ты еще и слепая, — прошептал он.
— Почему? — очень тихо спросила она.
— Потому что не видишь, что сделала со мной.
Он набросился на нее. Руки с силой сжали голову, а губы впились во влажный рот с такой силой, что стало немного больно. Она не понимала, что делает, когда обняла его в ответ и притянула ближе к себе. Он распалил в ней огонь, и сам готов был сгореть в этом пламени. Его ладони проникли под полы халата и заскользили по бархатистой коже ее спины, затем спустились на бедра и подняли ее в воздух. Эста не уловила момент, когда оказалась нагой на кровати. Урджин рывками срывал с себя рубашку, и когда тяжелое мужское обнаженное тело придавило ее сверху, она выгнулась ему навстречу и застонала. Он вдруг оторвался от нее и, привстав на коленях, окинул все ее тело жадным голодным взглядом.
— О Боже, женщина, кто тебя создал?
Эста тут же прикрыла грудь руками и свела ноги вместе. Урджин только рассмеялся. Медленно, он сначала убрал одну ее руку, затем другую, заставив обнажить великолепную полную грудь.
— Наступит день, когда твоя нагота передо мной не будет тебя смущать.
Он провел рукой по ее животу и спустился к венериному холмику. Эста сильнее сжала ноги и зажмурилась.
— Не надо, малыш. Лучше посмотри на меня.
Она распахнула веки и взглянула на него. Он показался ей самым красивым мужчиной на Свете. Тусклый свет мерцал на его коже, сильная мускулистая грудь тяжело вздымалась. Эста перевела взгляд ниже, на его плоский подтянутый живот, и невольно приоткрыла рот, покраснев на этот раз до корней волос. Урджин только улыбнулся такой реакции.
— Ты удалила все волосы со своего тела?
— Это очередная традиция.
— Мужчина должен сделать то же самое?
— Нет, — односложно ответила она.
Урджин погладил ее щеку и вновь поцеловал ее. Ощущение его горячего дыхания на своей коже и прикосновения его шелковистых волос, которые она расплела, сводило Эсту с ума. Когда он поцеловал ее сосок, проведя по нему языком и слегка втянув в себя, Эста снова застонала, и, запустив руки в его волосы, сжала в ладонях его голову. Урджин поцеловал вторую ее грудь, продолжая поглаживать нежные холмики руками. Он спустился и провел кончиком носа по ее животу, который так нравился ему, уделив особое внимание ее маленькому пупку. Ладони переместились на бедра. Эста немного напряглась. Он не убрал руку, продолжая водить ей по внутренней поверхности ее прекрасных ног. Затем он неожиданно приподнялся и вновь поцеловал ее в губы. Эста почувствовала, как его ладонь на бедре заскользила выше и выше, неизбежно приближаясь к самому сокровенному месту ее тела. Урджин сильнее прижался к ней и нежно коснулся пальцами ее секрета. Эста встрепенулась и вновь попыталась свести ноги.
— Тебе не нравится, малыш?
Эста хотела что-нибудь сообразить, но в голове царил полный кавардак. Урджин, увидев ее замешательство, снисходительно улыбнулся: