Сердце мальчика отчаянно заколотилось, но он понял, что не ответить нельзя, впрочем как и солгать. За что оскорблять ложью нового друга? Если солдат не захочет иметь ничего общего с беглым серфом, то все останется по-прежнему, как и было до встречи с ним. А вот если правда выплывет позже, пожалуй, наемник может рассердиться на него и отдать солдатам.
— Я сбежал, сэр… — часть правды, но не вся… наемника, казалось, удовлетворил ответ.
— Пойдем, я знаю, каково это, сбежать и снова быть пойманным…
Мальчик удивленно смотрел на своего нового товарища, не понимая, что означают его слова, но наемник уже не улыбался, а хмурился своим мыслям.
Тренировки были невероятно скучными и однообразными.
Магнус вполне понимал, почему новобранцы непрерывно жалуются: конечно, десятимильные пробежки среди ночи не очень-то приятны, но все это он время от времени проделывал и дома просто для тренировки.
Верховая езда тоже не стала проблемой для человека, который буквально вырос в седле, в то время как его городские товарищи день и ночь проклинали жесткие седла. Он постоянно слышал, как они ворчали: «Да где же тормоза у этой проклятой штуки?» или «Попробуй, докажи им, кто хозяин! Проклятое животное само должно знать, кто его хозяин, кто бы ни сидел в седле!»
У Магнуса хватило здравого смысла молчать, когда инструктор учил их разбивать лагерь, и он даже приобрел несколько полезных и новых для себя приемов, подавив первое естественное желание поделиться своими. Он продолжал держать рот на замке и тогда, когда Свенсон, седой полевой агент, руководитель боевой подготовки, знакомил их с ритуальными поклонами и вызовами, прежде чем начинать тренировку.
— Эр Гар, — фыркнул он, проходя мимо Магнуса и читая его имя по списку. Оглядел новобранца с ног до головы и буркнул:
— Скорее, Щучье Рыло, судя по росту и челюстям!
Магнус ничего не ответил, легко распознавая типичное начало вызова. Мастер специально оскорбил его, чтобы показать новичку его место. Свенсон с ожиданием смотрел на него, надеясь встретить негодование и ответ на свой вызов, но ничего не получилось, поэтому он вздохнул и, покачав головой, повернулся к следующему новобранцу.
После «церемонии» знакомства он прочел короткую лекцию об искусстве боевых единоборств, объясняя, что они одеты в специальную форму для тренировок, а цвет пояса указывает на уровень их мастерства. Сейчас у них у всех цвет белый.
Потом немного рассказал новичкам о философии борьбы, как понял его Магнус, — в основном это искусство предназначалось для защиты от нападения.
Закончив вводную часть занятия, Свенсон начал показывать приемы обороны без оружия.
Магнус послушно повторял все движения инструктора, все последовательности ударов, но иногда забывал делать это нарочито неловко, и ветеран в конце урока отвел его в сторону.
— Занимался раньше?
— Не думал, что это видно, — улыбнулся Магнус.
— Когда ты все делаешь верно с первого раза? Еще бы это было не видно! Какой у тебя пояс?
Магнус мог бы заявить, что он опоясанный рыцарь, что было бы правдой, но он знал, что инструктор не это имеет в виду.
— Никакого.
— Никакого пояса? — Свенсон нахмурился. Он был на фут ниже ростом Магнуса, но мощно сложен и почти так же быстр. — Твои инструкторы виновны в преступном небрежении. В какой школе ты учился?
— Я не обучался в школе боевых искусств, — ответил Магнус.
Свенсон нахмурился еще сильней.
— Кто же учил тебя тогда?
— Отец.
Свенсон раздраженно отвернулся и кивнул.
— Понятно, это все объясняет. Я пытаюсь учить этих болванов и тупиц тому, что для тебя совершенно естественно. Наверное, отец никогда не возил тебя на соревнования?
Магнус понял, что мастер говорит о специальных турнирах, а не о настоящих схватках.
— Нет. Мы жили очень далеко… в глуши.
— Слишком далеко, чтобы посетить ближайший турнир?
Чему он тебя учил? Кунг-Фу? Карате? Джиу-джитсу?
Магнус посмотрел на него и развел руками.
— Он учил меня драться.
— Значит, всему понемногу, — понял его Свенсон. — Все вместе, все приемы в одной куче. Именно то, чему я собирался научить тебя. Нет, забудь, то, чему я должен учить остальных будущих героев. Может, тебе следует самому стать инструктором?
Магнус осторожно подбирал слова.
— С вашего разрешения, сэр, это плохо отразится на боевом духе моих товарищей.
Свенсон одобрительно посмотрел на него.
— Да, возможно, к тому же, все будут настроены против тебя. Неплохо замечено. Щучье Рыло. Продолжим так же, как начали, ладно? Делай вид, что ничего не умеешь. И кто знает, может, пару полезных приемов усвоишь.
— Слушаюсь, сэр, — отчеканил Магнус. — Отныне я постараюсь действовать более неловко.
Он оказался не единственным знакомым с боевыми искусствами, просто у второго умельца было больше здравого смысла.
Его звали Сифлот, он был жилистым и проворным парнем, который старательно делал вид, что кошмарно неуклюж. Еще он обнаружил недюжинное чувство юмора, и каждый его шаг, каждая запинка вызывали смех у окружающих. После падения Сифлот всегда поднимался с улыбкой. Вначале Магнусу это казалось просто спортивным поведением, но потом он понял, что Сифлот улыбается, потому что вполне доволен собой, ему нравилось забавлять людей, а улыбается он потому, что ему это удавалось.
В первый же вечер Сифлот отошел от лагерного костра и, достав из кармана три шарика начал жонглировать. Разговоры постепенно стихли, новобранцы поглядывали на жонглера, ожидая, когда он ошибется, уронит шар, но этого так и не произошло.
Наконец Сифлот подхватил все три шара и только тут заметил, что все на него смотрят. Он смущенно рассмеялся.
— Надо упражняться каждый день, вот и все, иначе потеряешь форму, — и сел к костру.
— Понятно, почему ты хочешь сохранить свое умение, — усмехнулся Рагнар, — Конечно, в средневековом обществе оно может быть весьма полезно, — добавила Ланкорн.
— Это и в самом деле старинное искусство, — отозвался Сифлот, глядя на нее, и она лениво улыбнулась ему в ответ, но Сифлот словно бы не заметил этого. Он снова повернулся к костру и спросил у Рагнара:
— А что делают жонглеры у тебя дома?
Разговор продолжался, а Магнус все поглядывал на Сифлота и пытался его оценить. Сифлот явно хотел, чтобы напарники заметили его умение, хотя Магнус не сомневался в том, что жонглеру нужна постоянная практика. Но если Сифлот умел жонглировать, то он только представлялся неуклюжим. Больше того, он сознательно выкидывает клоунские номера, потому что для таких падений требуется большое искусство и хорошее владение телом. Интересно, зачем он разыгрывает клоуна, гадал Магнус.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});