— Пожалуй, у меня есть два главных вопроса, — говорил между тем Гны, глядя сквозь младшего некроманта рассредоточенным взглядом. — Первый: ждут ли нас в Цанце? И второй: не находится ли здесь, в городе, ваш учитель и наш общий «доброжелатель» магистр Гру?
— Утром мы не выясняли второго вопроса, хотя могли бы, — заметил Флютрю.
— Утром мы постарались не встретиться с Гру, а если бы он был там, выяснение неминуемо привело бы к встрече. Впрочем, всё было за то, что Гру в городе нет. Стал бы нам рассказывать милейший сотник, что городом управляет тысяцкий Отт, если бы всем заправлял бородавчатый карлик из Шестой расы…
Да, некромейстер прав: представителей Шестой расы в прошлый заход в городе не было, все они появились только-только. Но как же быстро они всё изменили: залатали брешь в обороне, проделанную хитромудрыми фокусами Гны, переориентировали стражников, а там, поди, и за холм заглянули, захватив тёпленькими Рэна из Мэрта со товарищи. Неужели всё это можно было успеть? Поистине, Шестая раса — раса высшая…
— А теперь, уважаемые Клупп из Гарма и Зеп из Батурма, — сказал некромейстер Ригу из Герла и Омфалу из Шкмо, — ведите-ка вы нас к Цанцу, да поживее!
Новоявленные Клупп и Зеп страдальчески поморщились, но не пошевелились. Первый из них продемонстрировал некромантам красноречивую картину колебания, то вытаскивая меч, то пряча его в ножны. Второй, глядя на старшего, вцепился мёртвой хваткой в алебарду, словно боялся с нею расстаться.
— В чём дело, друзья мои? — поинтересовался Гны, — Может, вам кем-то велено более нас не пускать через свой пролом? И что, именно нас?
— Велено в Цанц не пускать никого, — промямлил Риг по имени Клупп, — ни живого, ни мёртвого. Никакого человека. Никакого существа.
— А остальных? — зачем-то спросил Гны.
— Про остальных ничего не велено, — потерянно пробормотал Риг.
Гны повернулся к Флютрю и заметил:
— Ну вот, на первый свой вопрос я ответ получил. Нас с вами в Цанце не ждут, иначе не давали бы стражникам таких указаний. Ну что ж, тем лучше: нам-то в город всё равно попасть надо…
— Интересно, как мы теперь это сделаем, раз стражники больше не реагируют на ваши фокусы со всякими словами?
— Ну, на громкие-то слова стражники уж точно отреагируют! — ухмыльнулся Гны.
— То есть вы будете на них кричать? — удивился Флютрю.
— Нет! — развеселившись ещё больше, хохотнул Гны. — Громкие слова я им скажу тихо.
* * *
Пока некромейстер собирался с мыслями, чтобы приступить к громким словам, Флютрю всмотрелся в фигуры стражников за проломом, которые со своего поста внимательно наблюдали за поведением всех четверых, и угрожающие жесты переименованных десятника и стражника вряд ли могли от их внимания ускользнуть. Разумеется, отсутствие ответных враждебных действий со стороны Гны и Флютрю несколько разряжало обстановку, но не настолько, чтобы стражники у пролома не готовились их проткнуть. Алебарды весьма угрожающе топорщились, а будь охрана пролома вооружена арбалетами, оттуда, уж точно, прилетела бы в поддержку своих пара-другая арбалетных болтов. Определённо, некромейстеру со своими громкими словами стоило поспешить.
Но вот Гны попросил Флютрю прокашляться и, пока тот сотрясал свои бальзамы, начал ткать некую тягучую речь каким-то совершенно новым тоном — высоким, проникновенным и скучным. И говорил, вроде, правильные вещи — о некрократии, о примате некрократической законности, о праве каждого мертвеца на свободное волеизъявления в форме некрократических вечевых собраний… То есть стоп, это раньше всё сказанное не вызывало у Флютрю протеста и казалось бесспорным. Теперь-то несчастный отшибинский некромант обрёл новый опыт, позволяющий иначе отнестись и к правам мертвецов, и к некрократической законности, и к ритуалам вечевой некрократии…
— …и, завершая, хочу спросить у вас, о доблестные Клупп из Гарма и Зеп из Батурма, согласны ли вы с приведенной мною цитатой из инаугурационной речи зрящего в корень безымянного Наместника Владыки Смерти в Западном Запорожье Наземной Некрократии, свято руководствующегося подлинными идеями восходящего на Мёртвый Престол многомудрого и всеблаженнейшего Владыки Смерти, впервые озвученными у начала времён? Согласны ли вы, что «пещерные города наземной некрократии ныне, как никогда прежде, нуждаются в приближаемом нами Торжестве Некрократической Законности и введении Некрократических Свобод в городские стены»?
— Считаем! — хором отозвались Риг и Омфал.
— Клянётесь ли вы, Клупп из Гарма и Зеп из Батурма, положить всё посмертие своё на введение в городские стены Некрократических Свобод и постижение городом Цанц истинного Торжества Некрократической Законности?
— Клянёмся! — хором отозвались Риг и Омфал.
— Так вот, — добрался Гны до кульминации своей речи, — знайте же, что Торжество Некрократической Законности стоит здесь, рядом с вами, — при этих словах некромейстер изящным жестом указал на Флютрю, — а все положенные городу Цанц Некрократические Свободы предстают наземному миру в моём лице…
— Приказывайте, о Некрократические Свободы и Торжество Некрократической Законности! — хором проговорили Риг и Омфал.
— А теперь, уважаемые Клупп из Гарма и Зеп из Батурма, — в точности повторил некромейстер Ригу и Омфалу сказанную им ранее фразу, — ведите-ка вы нас к Цанцу, да поживее!
Согнувшись под гнётом громких слов, стражники беспрекословно засеменили к своему пролому в городской стене. Гны и Флютрю важно вышагивали следом. Их поступь, должно быть, напоминала уверенные шаги Некрократических Свобод и Торжества Некрократической Законности, призванных посетить каждый город.
— А что это за речь была такая? — по дороге к пролому шепнул некромейстеру Флютрю, с трудом удерживающийся в образе. — Что, правда Наместник Владыки Смерти её говорил?
— Да я её придумал! — усмехнулся Гны. — Саму речь придумал, но не способ построения. Потому-то мои громкие слова и сработали. Поняло ли меня, Торжество Некрократической Законности?
— Я восхищаюсь вами, Некрократические Свободы! — с воодушевлением выдохнул Флютрю.
Момент подхода к охраняемому пролому переименованных стражников и облечённых в громкие слова некромантов был непрост для всех четверых, ведь здешние стражники не знали, что Риг и Омфал вводят в город не людей, а облечённые в их мёртвую плоть важнейшие некрократические принципы. Но Гны не дремал. У него осталось достаточное количество громких слов, чтобы справиться с противодействием ещё восьмерых недалёких стражников, потрясающих алебардами. Переименовал ли неизвестный некромант и этих стражей пролома, осталось неизвестным лишь по причине незнания входящими их прежних имён.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});