Читать интересную книгу Хорошая плохая девчонка - Скотт Брэдфилд

Оказалось, что Майк Брикман умело воспользовался этой секретной информацией в своих целях и провернул выгодную сделку, заставив владельцев компании «Уинд-уорлд» — «Глобал трэвел лимитед» — продать ему часть своих акций.

Он уговорил Дэни вложить все свои сбережения в эту покупку, что в результате сказалось на ее портфеле долгосрочных инвестиций весьма благоприятным образом.

Итак, на вырученные проценты от вложенных Майком в это прибыльное дело денег, а также на наследство, доставшееся ей от него, после того как с ним самим произошел странный несчастный случай во время подводного плавания на побережье штата Мэн (кстати, Дэниель в то время была далеко от этого места), она купила прекрасный домик на берегу к северу от Транкаса, заплатив наличными приятной пожилой женщине, чей бывший муж оставил ее ради актрисы вдвое моложе. Классическая история.

Этот домик был просто мечтой Дэниель. Она засыпала под шум океана по утрам и вечерам, а днем на берегу слышались крики красавчиков-серфингистов. Позади домика был красивый сад. Хотя сама Дэниель не смогла бы отличить боярышник от шиповника, ей нравилось нюхать цветы и наблюдать за работой садовников, Эстебана и Пабло. Эстебан и Пабло были, между прочим, двоюродными братьями Марии и отличались добротой и учтивостью.

Жизнь Дэниель в то время была славной и беззаботной. Она вставала каждое утро в десять или одиннадцать часов утра и завтракала чем-нибудь полезным, чтобы избавиться от похмелья, так как Дэниель почти каждый день зависала на разных вечеринках, кроме субботы, когда она отсыпалась.

О том, как Дэниель жила в эти годы в Голливуде, довольно много было написано в прессе, только в большинстве своем это ложь, особенно в отношении звезд, с которыми она якобы спала. За исключением, конечно, Джека Николсона. А это не такая уж большая сенсация, потому как все уже, наверное, переспали с Джеком Николсоном.

Глава третья

Если уж люди заслуживают того, что их убивает государство, то, вне всякого сомнения, некоторые люди также заслуживают того, чтобы их убивали другие люди.

Я имею в виду, что если кто-то заслуживает того, чтобы его убили, неважно кто это сделает, не так ли? Не так ли?

Возьмем, к примеру, единственную жертву Дэниель, этого ужасного профессора Пенденнинга из государственной исправительной тюрьмы Чино, который преследовал ее и клялся ей в вечной любви несколько месяцев, пока она наконец не потеряла терпение и не ударила его кочергой по голове, что было самозащитой и к тому же совершено в состоянии аффекта, потому что она была очень зла на него в тот момент.

Отношения Дэниель и профессора Пенденнинга начались во время ее несправедливого заключения в государственную тюрьму Чино по обвинению в убийстве, которое с нее полностью сняли после того, как она наняла Джошуа Бирнбаума в качестве адвоката. Профессор Пенденнинг очень хорошо относился к своей Дэни, как он называл ее, и желал ей только добра, хотя у него самого была жена и трое детей. У Дэниель был уже печальный опыт с женатыми мужчинами, поэтому у нее не было иллюзий насчет профессора Пенденнинга и она старалась держать его на расстоянии (не потому, что он был непривлекателен, на самом деле он был весьма привлекателен), но он не обращал внимания на предупреждающие сигналы Дэниель. Хотя, возможно, Дэниель совершила ошибку во время их частных сеансов в тюрьме, когда она еще не научилась держать его на расстоянии. Особенно в отношении их оральных методов общения.

Но Дэниель, по крайней мере, осознала свои ошибки и нашла в себе силы двигаться дальше.

Однако в отличие от Дэниель профессор Пенденнинг не смог осознать свои ошибки и не нашел в себе силы двигаться дальше. Проблема профессора Пенденнинга заключалась в том, что он продолжал совершать ошибку за ошибкой, как-то: позволил себе вовлечься в отношения с девушкой вполовину моложе его, хотя сам был женат, злоупотреблял своим служебным положением во время сеансов тюремной терапии и в конце концов стал повсюду преследовать Дэниель, чем вовлек себя в бедственное положение.

— Ты использовала меня, когда я тебе был нужен, а теперь ты выбрасываешь меня вон!

Профессор Пенденнинг часто кричал нечто подобное Дэниель, когда ему удавалось выследить ее в супермаркете «У Ральфа» в Малибу, или в видеосалоне, или даже иногда на заправочных станциях. В то время профессор Пенденнинг находился во временном отпуске с сохранением за ним места в Государственном консалтинговом исправительном учреждении в Чино. Согласно официальной версии, его отпуск был вызван причинами медицинского характера, однако я думаю, что начальник просто устал от его вспышек раздражения и отослал его домой.

— За кого ты меня принимаешь? Ты думаешь, я кусок туалетной бумаги, которым можно вытереть задницу и выбросить в корзину? Я не туалетная бумага, Дэни! Я взрослый мужчина, который любит тебя. Ты понимаешь, что я тебе предлагаю? Я предлагаю тебе серьезные отношения, основанные на честности и прочных ценностях. Это то, чего у тебя никогда прежде не было, Дэни! Подумай, честность и прочные ценности!

Эти сцены крайне смущали нашу бедную Дэни, ведь она была дружна с работниками супермаркета «У Ральфа» и к тому же тут и там часто натыкалась на знакомых с различных голливудских вечеринок, которые она посещала. И вот вам, пожалуйста, она приходит за готовыми обедами в супермаркет «У Ральфа», а тут откуда ни возьмись появляется этот мужчина средних лет и давай кричать на весь магазин о том, как он ее любит. К тому же он даже больше не выглядел привлекательным, как раньше, от стрессов волосы у него поседели и торчали пучками, а на лбу и губах появилась экзема.

Но хуже всего было то, что этот так называемый образованный мужчина выкрикивал ей в спину такие ужасные фразы, к примеру насчет использованной туалетной бумаги и так далее, в самом центре супермаркета «У Ральфа», как только Дэни отворачивалась от него.

— Пожалуйста, профессор Пенденнинг, — изо всех сил пыталась утихомирить его Дэни, — подумайте о своей жене, детях и карьере, возможно, ваша контора в Чино примет вас обратно после вашего вынужденного отпуска. Вам нужно научиться контролировать свой гнев, так как из-за этого у вас появляются трудности в общении с людьми. Особенно это касается тех людей, к которым вы испытываете сильные чувства. Или тех, которые вот-вот потеряют терпение из-за вашего возмутительного поведения.

Иногда профессор Пенденнинг шел рядом с Дэни, как будто они были мужем и женой, которые вместе совершают покупки. Он часто вынимал некоторые продукты из ее тележки и ставил их обратно на полки, а вместо них клал выбранную им еду. Возможно, это и было последней каплей, переполнившей чашу терпения Дэниель.

— Тебе следует есть больше свежих овощей и фруктов, — громко и самоуверенно провозглашал профессор Пенденнинг. Или: — Этот сахар вреден для здоровья.

Такое ощущение, что это я преследовала девушку вполовину младше себя в супермаркете «У Ральфа»!

Черт возьми. Ну и наглость.

Глава четвертая

После двух или трех подобных случаев работники супермаркета «У Ральфа» даже придумали забавные клички для Дэниель, например Маленькая-леди-из-супермаркета-с-прекрасным-хуком-справа или Красотка-с-дуршлагом, из-за того раза, когда она ударила профессора Пенденнинга вышеуказанным инструментом и его пришлось госпитализировать.

Дэни кое-что смешило в профессоре Пенденнинге. Он без конца повторял, что был сбит с толку ее «неоднозначными сигналами», хотя не знаю, насколько неоднозначным можно считать такой сигнал, как удар дуршлагом по голове. Или если вспомнить еще один случай, когда она бросила ему молотый перец в лицо около кондитерской стойки.

И хотя Дэниель была многим обязана профессору Пенденнингу (надо отдать ему должное, он все-таки помог ей в пересмотре дела по тому лживому обвинению), однако она начинала ненавидеть его все больше и больше. Более того, она стала очень низко ценить его жизнь. А это очень плохой знак, когда ты начинаешь навешивать ценники на человеческую жизнь.

Кстати, ценник, который повесила Дэниель на профессора Пенденнинга, гласил: «Пять центов».

— 43

Сегодня у меня жутко разболелась спина, я весь день пролежала на нарах и не могла даже подняться, чтобы поесть и попить.

— 42

Когда ты пишешь роман (что почти то же, что писать дневник), то самое ужасное заключается в том, что ты словно попадаешь в ловушку для рассказчика: то есть ты знаешь, что грядет новый день, и новый час, и новая минута. Постепенно все эти бесконечные дни заживо сжирают тебя, и ты чувствуешь себя словно в тюрьме. Ты просыпаешься и знаешь, что произойдет завтра и послезавтра, и ты ничего не можешь с этим поделать, пока — бах! — не наступит конец.