на скрытых под снегом ухабах и выбоинах, как при медленной езде, – мы просто пролетали над ними. А вот второй вездеход вскоре скрылся из виду.
Возле деревни Малое Савино наша машина промчалась мимо стрелявшей артиллерийской батареи. Мы на ходу помахали артиллеристам, но они, ведя беглый огонь, не обратили на это никакого внимания. Судя по всему, впереди нас поджидала большая опасность, и нам стало как-то неуютно. Перекресток дороги, которая вела от Дубровно к Загваздино, был уже под вражеским огнем – над нами с завыванием пролетел крупнокалиберный «привет» от русских и с диким грохотом разорвался. Снаряды ложились в лесочке севернее дороги и возле избы к югу, поднимая в воздух целые деревья. Осколки так и свистели вокруг нас, а комки земли глухо ударялись о борта вездехода. Втянув голову и давя на газ, Бемер чуть ли не на двух колесах объехал глубокую воронку, обогнул пылающий грузовик, выехал на шоссе и помчался в сторону Загваздино. Не успели мы достигнуть деревни, как дорогу позади нас накрыл второй залп.
Мы въехали на западную окраину Загваздино и промчались мимо двух артиллерийских батарей, которые, развернув позиции рядом с кладбищем, вели беглый огонь.
– На другом конце деревни должно быть еще одно кладбище. Там мы и найдем командный пункт полка! – сказал я Бемеру.
Тот только кивнул в ответ, но на деревенской улице снизил скорость. Между домами показались замаскированные грузовики, а в центре деревни – развернутый перевязочный пункт. Дорога на удивление оказалась пустой, и мы быстро добрались до другого края деревни. Тут фельдфебель Боргман рукой указал налево, где виднелось убогое кладбище. Не успел я оглядеться, как в четырехстах метрах от выезда из этого населенного пункта прогремел выстрел и в дом, где располагался перевязочный пункт, ударил снаряд.
– Танк! Сворачивай влево! – прорычал я, но Бемер уже среагировал и сам.
С ювелирной точностью он завернул за сарай, въехал в какой-то двор и встал как вкопанный. Мы схватили свое оружие, выпрыгнули из машины и помчались к углу дома.
По проселочной дороге к деревне приближались два Т-34. Они двигались чуть в стороне от нее и поддерживали друг друга огнем. У выезда из деревни стояло еще два танка, наблюдавшие оттуда за подходом своих товарищей.
– Видимо, им удалось прорваться, а здесь нет противотанковых орудий, – непроизвольно прошептал я.
– А наши истребители танков доберутся сюда не раньше чем через полчаса, – сокрушенно произнес Боргман.
Тут снова послышался лязг гусениц, выстрел 76,2-мм пушки переднего Т-34, и снаряд угодил прямо в избу.
– Этот проклятый танк превратит в щепки всю деревню, а мы ничего не можем сделать!
– Как бы не так, господин лейтенант, вот возьмите! – задыхаясь от волнения, тихо проговорил Требен и достал из-за спины «Панцерфауст»[34].
– Карузо, дружище! Да ты просто золото! О них я и не подумал!
(Они поступили на вооружение лишь недавно, и мы располагали только несколькими экземплярами этого грозного для танков оружия.)
Я быстро установил прицел и снял «Панцерфауст» с предохранителя, а затем под защитой дома из-за угла направил его на дорогу и стал поджидать, когда покажется первый танк, двигавшийся немного впереди своего собрата.
В напряжении я совсем не заметил присевшего позади меня на корточки Требена. Однако это не укрылось от всевидящего ока Боргмана, который сразу увидел, что раструб задней части «Панцерфауста» оказался направленным прямо на ничего не подозревающего старшего стрелка. Тут послышался рев танкового двигателя, и показалось длинное дуло танковой пушки. Затем появилась носовая часть, а потом и башня Т-34.
В тот самый момент, когда я нажал на спусковой крючок, фельдфебель сильно пнул ногой Требена, и тот отлетел в сторону. Лишь благодаря этому Карузо спасся от струи раскаленных газов «Панцерфауста». Боеголовка попала в цель, но, к сожалению, только в деревянный ящик позади башни танка.
– Проклятье! – вскричал я.
– Какая жалость, – запричитал Боргман.
И в этот момент мы заметили Карузо, который встал на одно колено и направил «Панцерфауст» на Т-34, разворачивавший башню в нашу сторону. Он нажал на спуск и попал прямо в корпус танка. Показалось пламя, и из боевой машины повалил густой дым.
Мы пустились наутек, так как в огненной преисподней начали взрываться боеприпасы. Однако нас не оставляла забота о том, что будет делать второй танк. Тут раздался рев его двигателя, и он стал пятиться назад. На окраине деревни Т-34 привстал, а затем вместе с двумя оставшимися танками удалился в сторону Боброво.
Вскоре я прибыл на командный пункт, где меня поздравил командир полка подполковник Брайль. Мой ротный лейтенант Брюкер сначала никак не хотел поверить, что героем дня стал именно Карузо, эта головная боль всей роты. Тут разговор прервал лязг гусениц, однако на этот раз он принадлежал нашим самоходкам, которые наконец-то прибыли и стали занимать огневые позиции между домами.
Брюкер доложил нам о сложившейся обстановке – русские крупными силами пехоты, усиленной несколькими танковыми бригадами, начали наступление по всему фронту в полосе ответственности нашего армейского корпуса. Противнику удалось прорвать оборонительный рубеж «Пантера» и вклиниться в немецкую оборону во многих местах. Большинство прорвавшихся неприятельских танков было уничтожено 88-мм пушками 10-й зенитной дивизии, однако на участке возле агрогородка Боброво отдельные танки смогли прорваться до деревень Загваздино и Застенок Юрьев.
Франц Новак никак не мог понять причину успеха своего закадычного друга, так часто попадавшего впросак.
– Дорогой! Я не припомню чего-либо подобного со времен немецкого отступления от Наполеона. И как тебе удалось попасть в эту консервную банку, да еще при помощи нового чудо-оружия? – ядовито вопрошал он.
И так продолжалось все послеобеденное время, но Требен оставался невозмутимым. Однако в конце концов он не выдержал и простодушно произнес:
– Ты прав, Франц, мне удалось это под воздействием страха. Когда я увидел медленно поворачивавшуюся в нашу сторону длинную пушку танка Т-34, то чуть было в штаны не наложил.
Новак хотел было по привычке съязвить, но потом одумался, закашлялся и замолчал.
В лощине на кладбище возле Боброво, 16 ноября 1943 года
Ночью взводу поступил приказ утром занять огневые позиции на кладбище возле села Боброво. Взвод же фельдфебеля Альта оставался в резерве.
Шоссе не упиралось в Боброво, а заканчивалось проселочной дорогой, ответвлявшейся от трассы в восточном направлении примерно в четырехстах метрах от лощины. Само же село имело протяженность около одного километра, где практически вплотную к его восточной окраине на западном берегу речки, впадавшей в один из многочисленных притоков Днепра, проходили позиции оборонительного рубежа «Пантера».
На последних километрах нашего пути шоссе хорошо просматривалось противником.