Пока я искала, что бы пожевать, новоявленный братец остановился в проеме.
— Что встал как не родной, — чайник истерически закипел, — садись.
Мальчишка неуверенно присаживается на краюшек стула, вцепившись в него руками. Ставлю перед ним кружку, кипятка и пакетик с заваркой — все, сестринский долг выполнен, можно успокоиться.
— Теперь рассказывай.
Мальчишка заморгал враз повлажневшими глазами.
— О нет, нет, только не реви, — успокаивать малолетку мучительно не хотелось. Точно, надо папашке звякнуть, пусть заберет свое чадо. Да вот незадача, его номера у меня нет. Принципиально. Придется ждать маму. Может ей позвонить, делегировать полномочия, так сказать — пусть сама с бывшим мужем и его семейными проблемами разбирается.
— Сейчас папа, — долбанный хмырь, чтоб ему икалось, — приедет и заберет тебя домой, не волнуйся.
Мои утешения и увещевания оказывают обратное воздействие — братец впадает в истерику.
— Нет, нет, — ревет он, лихорадочно мотая головой из стороны в сторону — видимо, для вящей убедительности, не заберет.
— Почему? — стараюсь говорить помягче. Господи. Сколько с детьми надо терпения!
— Ма… мама е-е-его… уб-убила, — еще один душераздирающий всхлип.
Чувствую раздражение — терпеть не могу кого-то успокаивать, так и хочется дать затрещину. Но не бить же ребенка.
И тут до меня доходит.
— Что значит, убила? — тупо переспрашиваю. Вот просто в голове не укладывается, и все.
— Убила и с-сьела, — бьется в истерике брат.
Все, приплыли.
Меня колотит, к горлу подкатывает тошнота.
Всегда его терпеть не могла, гад ползучий, мерзавец… Помню, в детстве вместе ходили на каток. Я не могла нормально стоять на коньках, у меня постоянно разъезжались ноги — первый раз, только вышла на лед и вернулась — уже час прошел. Отец смеялся и постоянно поднимал меня, подхватив подмышки. Мама отпаивала сладким горячи чаем из термоса, тоже смеялась и все было хорошо.
А потом он нас бросил, скотина!
Еще он однажды подарил мне куклу, ту самую, о которой я мечтала. Денег не было, и мама очень ругалась. Кукла надоела через несколько месяцев, даже не помню, куда она потом задевалась. Глупо все…
Я так по нему скучала, а он взял и окончательно умер. Мы так и не помирились.
В глотке застревает какой-то комок, во рту становится кисло. Я вскакиваю со стула и несусь в туалет. Наклоняюсь над унитазом и меня рвет, долго и мучительно.
— С тобой все в порядке? — слышу испуганный голос из-за спины.
Очешуенно, просто супер.
— Все хорошо, — сглатываю, — иди, посиди пока на кухне, сейчас приду.
Надо узнать, как братика зовут, а то как-то неловко.
Глава 9. Сказка ложь, а где намек?
Мама, как назло, отправилась за продуктами — теперь норму на одного человека на неделю выдают по карточкам — причем, в компании парочки особо невыносимых соседок. Я предлагала ей остаться дома — у нас с профом как раз начал развиваться наш магический бизнес — но мама отказалась.
Именно поэтому приходится мучиться с детенышем в одиночку. И все, чего удается добиться почти за два часа — это имя. Потом, к моему облегчению, приходит мама, приносит ворох жалоб на урезанную норму и хамство властей вместе с запахом весны.
Узнав про семейную трагедию Леши, бледнеет и хватается за сердце. Бедная мамочка, ей и так тяжело.
Пока мама пытается утешать «Лешеньку, бедняжечку» — дословная цитата — сбегаю к профу. У него не скучно и утешать никого не надо, да и в душевной черствости никто не обвиняет. На лестничной клетке жарко и душно — за окном почти сорок градусов жары, вчера было минус двадцать, и все лужи превратись в сплошной лед, ходить было невозможно. Сегодня опять все тает, а на стенах нашего дома растет черная, буро-зеленая потусторонняя плесень. Кое-кто из соседей пытался ее сжечь, Ангелина Петровна, набожная старушка из восемьдесят пятой поливала святой водой, а проф блеснул познаниями и провел почти настоящий ритуал изгнания злых духов — упрямая плесень так и не извелась и не изгналась, увы. Впрочем, она была почти безобидна, если не вспоминать о сожранном соседском кошаке.
Мне открывают сразу же, прохожу, стараясь не обращать внимания на неприятные запахи — из глубины квартиры тянет то ли склепом, то ли моргом. Почему проф не завел себе какого-нибудь лоа, почему он так зациклен на всякой мертвечине?
У Макса щетина, у профа новости о землетрясении в Греции. Греции вообще как-то не везет: то финансовый кризис, безработица, забастовки, то злобные Титаны. В результате, родина Геракла и Аристотеля стерта с лица земли вместе с пострадавшим за компанию Критом. А я ведь ни разу не была на Крите! В Индии появились очередные инфернальные пожиратели человеческой плоти — ракшасы, но пока там сохранялся своеобразный паритет: пусть ракшасы и могущественные создания, зато индийцев много и они в тельняшках. Да и стратегический запас ядерного оружия никто не отменял.
У меня тоже есть что интересного рассказать, если не про отца — не хочу о нем даже думать — то уж про юсовцев точно. Макс, следуя моим указаниям, загружает нужный ролик. Скорость у «нового» интернета просто фантастическая, поэтому почти через секунду мы лицезреем кровавое зрелище.
— Что это? — засуетился проф, круглыми глазами следя за действиями, разворачивающимися на ролике ютюба.
— Хрень какая-то, — вторит Макс, доставая из ящика стола припасенную снедь. Вот хомяк!
На видео круглые комки меха со сморщенной мордочкой и острыми зубками браво пожирают бравых американских коммандос. Подозрительно знакомые комки меха, между прочим. Интересно, кто-нибудь, кроме меня, догадается?
— Нет, абсолютно не помню подобных созданий… Надо посмотреть, — как одержимый бормочет старик — свою некомпетентность он воспринимает как очередной вызов, — так летающие головы, мифы о зловещих головах…
— Проф, да не суетитесь вы так, я знаю, что это такое, — очень даже знаю.
— Да? — скептически тянет Макс, хрустя невесть где раздобытыми чипсами. — И что же?
— Элементарно, Ватсон, — теперь можно наслаждаться заслуженной минутой славы, просмотр мильонов фильмов жанра хоррор не прошел бесплодно, — это зубастики!
— Кхе, кха, — жадина Макс давится чипсиной, — какие еще зубастики?!
— Ты что, не смотрел этот фильм?! — поражаюсь уже я.
— Какой фильм? — отрывается от зрелища расчлененки профессор.
— Обычный, третьесортный ужастик. Ничего особенного, похуже чужого и хищника будет, — внезапно появляется пугающая мысль — а что мы будем делать, если наш неизвестный Бог из машины материализует, к примеру, тоже же Чужого?!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});