На двух местах преступления обнаружены окурки. Анализ ДНК ничего не дал в обоих случаях. Данные в базах отсутствуют. Свидетели ничего, что дало бы хоть какую-то зацепку, не видели. Словесный портрет преступника есть, но толку как с козла молока, выражаясь по-русски, нет. Единственное, что о нем известно — он носит длинный тряпичный плащ темно-коричневого цвета, закрывая лицо капюшоном. Самое отвратительное, что неизвестный представляется мною.
«Меченосец», видимо, хочет моего личного участия в расследовании.
Я проанализировал сложившуюся ситуацию, и считаю, что маньяк нанесет еще один удар, возможно следующей ночью. Его очередная жертва потеряет ногу.
Левую, если быть точным. И еще, что самое важное: все пострадавшие были участниками церемонии награждения у Императора в этом году.
— Да уж… — надулся Жеглов. — Доклад впечатляет, но не вносит ясности и не проливает свет на личность преступника и дату его поимки. Что планируешь делать, анализатор? Какие дальнейшие действия?
Воронцов вытащил из кармана листок, сложенный вчетверо, и подошел к генералу.
— У меня есть план. К сожалению, сегодняшнюю жертву мы спасти не сумеем, ибо не знаем, кто ей станет, но вот следующую, если таковая будет… Конечно, всех нам не защитить. Придется кем-то жертвовать. Но, на всякий случай, надо людей обзвонить, предупредить.
Глеб Егорович закурил.
— Не думаю, что твой маньяк нападет на Забалуева. Этот сам оторвет что угодно, причем безо всяких там мечей. Так что его можно исключить.
— Согласен, — Виктор развернул бумагу перед начальником. — У меня есть идея: предлагаю бросить вызов нашему неизвестному, так же, как и он нам. Назначим сами дату и время следующего преступления. Судя по всему, он любит рисковать и клюнет на нашу приманку.
Начальники отделов перевели взгляды на генерала. Тот молча изучал трещинки на полировке стола и план действий, нарисованный Воронцовым.
— Излагай, пусть все слушают.
— Итак, — капитан вновь привлек к себе внимание офицеров. — Мы пишем статью в газету про нашего маньяка, в которой предложим ему, намеками, совершить следующие преступление на Площади Сюзерена. Это символично для него, ведь он в лице нашего Управления бросил вызов самому Императору. Мы окружим площадь машинами, плюс агенты в штатском.
— А почему вы так уверены, что он согласится? — подал голос представитель пресс-службы.
Воронцов повел головой и хриплым голосом произнес фразу, которую давно мечтал сказать.
— А мы сделаем ему предложение, от которого он не сможет отказаться.
— И какое? — не унимался полковник.
— Я сам выберу жертву, и та добровольно приедет на место!
Жеглов встал и подошел к окну.
— И кто ей станет? Не жребий же кидать?! А добровольно лезть на нож, то есть меч, дурака не найдется.
— Ошибаетесь! — сказал Виктор, и генерал развернулся к нему. — Это шанс лишний раз попасть на ТВ и первую полосу. Кандидаты драться будут за эту возможность! Может, даже заплатят!
Глеб Егорович покрутил ус.
— Иди, капитан. Как будешь уверен на все сто — приходи.
Парадный вход Управления Имперского сыска. 10 часов 00 минут.Воронцов захлопнул дверь, закрыл глаза и вдохнул воздух полной грудью. Нос уловил явный аромат ванили и шоколада.
«Откуда, интересно, ветер дует? — подумал капитан. — В городе обычно пахнет только выхлопными газами. Даже озон после дождя держится не дольше двух минут!».
«Повелителем запахов» оказался ни кто иной, как владелец тележки с мороженым. Продавец протянул Виктору эскимо.
— Прошу меня простить, что ничем не смог помочь. У меня плохое воображение. Был бы я художником…
— Перестаньте себя винить, — капитан взял мороженое и протянул Деду Морозу пятьдесят империалов.
Тот убрал купюру, достал из кармана небольшую фляжку и сделал несколько глотков. В воздухе запахло вискарем. Дорогим. Воронцов потянул носом.
Следователь полюбил виски в лихие девяностые, когда на прилавки ларьков и маленьких магазинчиков хлынул поток разнообразных товаров Запада и Востока: шоколадные батончики, сигареты, ликеры, водка, коньяки и прочая продукция…
Третье воспоминание Воронцова.
Далекие девяностые.
.
Виктор схватил обшарпанную шестиструнную гитару, украшенную наклейками от жевательной резинки «Терминатор» и выскочил из дома.
Перепрыгивая через ступеньку, парень попутно прикрикнул на стоящих на лестничной клетке малолеток.
— В парадном не ссать, головы поотрываю!
На улице уже стемнело. Ребята со двора, одетые в модную вареную джинсу, уже разливали по стаканам паленого «Распутина», разложив на лавочке нехитрую снедь: хлеб, колбасу, порезанную кольцами, и полуторолитровую бутылку воды с разведенным «Юппи».
— Ворон, ну где ты ходишь?! — прикрикнул на юношу друг, протягивая стакан.
— Бухни!
Виктор опрокинул выпивку в рот и, поморщившись, закусил. Потом сел на край лавки и принялся настраивать гитару. Покрутив колки, парень зажал «второй блатной» аккорд, пробежался пальцами по струнам и удовлетворенно кивнул. Инструмент готов к работе.
— Давай «Синеву»! — загалдели пацаны.
Им, как и Виктору, почти восемнадцать лет. Впереди уже маячил строгий военный комиссар и гудел, стоящий под парами, тепловоз, который ждал бритых призывников. И каждый видел себя исключительно десантником или морским пехотинцем.
— «Напиши мне»! — заскулили девчонки.
Каждая из них уже спала и видела, как будет стоять на перроне, утирая слезы, и кричать вслед уходящему поезду: «Я обязательно дождусь тебя!», но даже и не подозревала, что уже через неделю будет обжиматься в парадном с другим. Мало кто из них дождется своего парня. И виновата будет не только «сука-любовь»…
«Ворон» ухмыльнулся и отбросил волосы взмахом ладони назад. Взяв гитару поудобнее, он ударил по струнам и запел «Кукушку». Потом была и «Синева», и «Напиши мне» и много других песен.
Стрелки часов уже перевалили заполночь, когда к парадному подкатила красная «Альфа Ромео».
— Хорошо поешь, — из открывшейся пассажирской двери показалась симпатичная брюнетка лет тридцати. — Не хочешь исполнить серенаду для меня лично? Или боишься?
Виктор озадачено посмотрел сначала на девушку, потом на друзей.
— Иди! Давай, мужик! — зашептали они, и «Ворон» поддался на уговоры.
Выпив напосошок, юноша забрался в иномарку, пристроив гитару на коленях.
— Дверь закрой, — сказала хозяйка «тачки». — Меня Света зовут.
Спустя несколько секунд машина уже мчалась по пустому проспекту. Виктор смотрел на одиноких прохожих и влюбленные парочки, на проплывающие витрины магазинов и окна домов.
Через двадцать минут остановилась за городом, возле небольшой речушки.
Рогатый месяц проплывал между звезд, а легкий ветер шумел листвой прибрежных берез. Легкий туман начинал стелиться по воде, в которой отражались небесные светила. Дух романтики витал в воздухе, насыщенным приятным ароматом духов нечаянной знакомой Виктора.
Девушка вышла из машины и, не говоря ни слова, скинула легкое бирюзовое платье и, ступая на желтый песок, вошла в воду. Взгляд юноши был прикован к обнаженному телу красотки. Такие в его дворе никогда не появятся. Не тот уровень. Ребята сдохнут от зависти!
«Прямо русалка!».
— Так и будешь пялиться или присоединишься? — Светлана тихонько засмеялась.
— А как же песня? — смутился Виктор.
— Успеешь еще. Иди сюда.
«Ворон» вылез из машины, скинул джинсы, футболку, стянул кроссовки и, обхватив себя руками, подошел к воде.
— В трусах купаться будешь? Нет же никого! Или меня стесняешься?! — девушка провела мокрыми ладонями по груди.
— Ничего я не стесняюсь!
Парень стянул семейники и нырнул.
Вода оказалась как парное молоко. Голова Виктора появилась на поверхности.
Он едва не врезался в плывшую на спине Светлану. Та остановилась и, нащупав ногами дно, приблизилась к юноше. Тот вздрогнул.
— Что вы делаете? — хриплым голосом спросил он.
— Тебе не нравится? — улыбнулась «русалка».
— Нравится… Меня Витя зовут.
— По-гречески — победитель, — шепнула девушка ему на ухо. — Победи меня!
Она вывела «Ворона» на берег, держа за руку. Юноша стыдливо прикрывал возбужденный член свободной рукой. Света увлекла парня на песок.